Волны морей, безпредельно—пустынно—шумящия,
Бог Океан, многогласно—печально—взывающий,
Пенныя ткани, безцельно—воздушно—летящия,
Брызги с воздушностью, призрачно—сказочно—тающей.
Горькия воды, туманно—холодно—безбрежныя,
Долгий напев, безконечно—томительно—длительный,
Волны морей, безконца—безконца—безнадежныя,
Бог Океан, неоглядно—темно—утомительный.
(ГОРЛИЦЫ).
Бог живой, везде живой,
В Небошири голубой,
В Солнце, в Месяце, в звезде,
В протекающей воде.
В громоздящихся китах,
В еле видимых цветах,
В паутинке на ветру,
В сне последнем поутру.
Аз есмь Бог, в веках предсказанный,
Из глубин своих развязанный,
Из глубин своих свобод
Вставший здесь, как миг и год.
Аз есмь Бог и откровение,
Темным душам во спасение,
Светлым душам в поцелуй,
Да поют, любя: «Ликуй!»
(ГОЛУБИ).
Ты оставь чужих людей,
Ты межь братьев порадей,
Богом-Духом завладей.
Люди ходят так и сяк,
Входят в свет и входят в мрак,
А не знают вещий знак.
Мы же—посолонь всегда,
Лишь Бог — творец, лишь Бог — всезрящий,
Лишь Бог — над вихрями планет,
За ними, в них, везде, в грозящей
Провальной мгле, и в травке спящей,
В орле, и в ласточке летящей,
Лишь Бог — поэт.
Гремите, солнечные струны,
Звоните, лютни бледных лун,
Пропойте «Бог» в морях, буруны,
(ГОЛУБИ).
Ты оставь чужих людей,
Ты меж братьев порадей,
Богом-Духом завладей.
Люди ходят так и сяк,
Входят в свет и входят в мрак,
А не знают вещий знак.
Мы же — посолонь всегда,
Бог везде, куда ни глянь,
Всюду видит, всюду слышит,
Богу все приносит дань,
Слон, пчела, и лев, и лань,
Богом все живет и дышит.
Разрывая ночи грань,
Солнце встало. Верный, встань.
И молись. И верь. И глянь,
Как волна волну колышет.
Желай того, чего желают Боги,
Хотеньем божески-прямым,
И ты пройдешь несчетные дороги,
А не развеешься, как дым,
Твои восторги будут многи,
Ты станешь памятью, преданьем вековым,
Желай, чего желают Боги,
Нельзя идти путем иным.
В водах есть рыбы, — и боги есть рыб.
В воздухе птицы, — есть боги крылаты.
В травах свернулась змея вперегиб, —
Вещий есть Змей, бог любви, хоть проклятый.
Боги лесные — как волки глядят,
Боги ночные — как враны.
Боги дневные — как солнечный взгляд,
Боги бесчасья — слепые туманы.
Люди всегда о богах говорят,
Им отдают все несчетные страны.
Липкия капли смолы
С этой сосны мы сберем.
Богу лесному хвалы
Голосом светлым споем.
Яркий воздвигнем костер,
Много смолистых ветвей.
Будет он радовать взор
Пляской змеистых огней.
Бог живой, пророк нелживый он,
Камень крепкий, терпеливый он,
Он нам лестница высокая,
Он звезда нам златоокая,
Он кадило благовонное,
С тихим звоном вознесенное,
Он нам риза златотканная,
Сила сердца, Духом данная,
Церковь он нерукотворная,
Высота, от звезд узорная,
Волны морей, беспредельно — пустынно — шумящие,
Бог Океан, многогласно — печально — взывающий,
Пенные ткани, бесцельно — воздушно — летящие,
Брызги с воздушностью, призрачно — сказочно — тающей.
Горькие воды, туманно — холодно — безбрежные,
Долгий напев, бесконечно — томительно — длительный,
Волны морей, без конца — без конца — безнадежные,
Бог Океан, неоглядно — темно — утомительный.
Как быть в Боге? — Свет найти,
Не в дороге, а в пути.
А дорога-путь одна: —
Пить любовь, и пить до дна:
Выйди к травам, посмотри! —
От зари и до зари
Пчелы вьются меж цветов,
К ночи светлый мед готов.
Из дыханья—камень красный,
Из воздушнаго—ужасный
По громоздкости безстрастной.
А из камня, из забвенья,
Из земли, отяжеленья—
Изумрудное растенье.
Из растенья, из ночлега
Тайно-жаркого побега—
Мы не видим корней у цветов,
Видим только одни лепестки.
И не знаем их медленных снов,
Их тягучей и долгой тоски.
И не надо нам видеть его,
Сокровенного таинства тьмы.
Нужно видеть одно торжество,
Пред которым так счастливы мы.
Солнце встало, с ним — лучи,
Держит Бог в руках ключи,
Бог ключи роняет вниз,
Только Солнцу помолись.
Не по книгам доходить,
Чтоб цветную выткать нить,
Ты на радугу смотри,
На жемчужности зари.
Бог Приключенья, межь богов богатый,
Повел меня в безвестную страну.
Там лето за собой ведет весну,
И снова лето, зной, и ароматы.
Как ожерелье горные там скаты.
Струит рубин живую пелену,
И сердолик, мягча, зовет ко сну,
А пробуждают яркие гранаты.
Бог Приключенья, меж богов богатый,
Повел меня в безвестную страну.
Там лето за собой ведет весну,
И снова лето, зной и ароматы.
Как ожерелье, горные там скаты.
Струит рубин живую пелену,
И сердолик, мягча, зовет ко сну,
А пробуждают яркие гранаты.
Святый Боже,
Святый крепкий,
Святый безсмертный,
Помилуй нас.
Трисвятая
Эта песня
Душе явилась
В великий час.
Там, в Царьграде,
В час, как с Проклом
Святый Боже,
Святый крепкий,
Святый бессмертный,
Помилуй нас.
Трисвятая
Эта песня
Душе явилась
В великий час.
Там, в Царьграде,
В час, как с Проклом
Не обольщусь пред Богом Сатаною,
Мой Бог есть Бог, и низок Сатана.
Межь мной и адским пламенем стена,
А пламень мой, мой чистый огнь, удвою.
Не поклонюсь лукавцу Громобою,
Иная Богом молния дана.
Мальстремныя воронки есть без дна,
И вихри есть с отрадой дождевою.
Тецкатлипока, с именем мудреным,
Был в Мексике дразнитель двух сторон,
Влюбленник стрел, набегов, оборон
И плясок боя по обрывным склонам.
С победой ли, с тяжелым ли уроном,
Но биться, бить, сражаться, сеять стон,
На лоне многократных похорон
Быть новых битв неистощимым лоном.
Из дыханья — камень красный,
Из воздушного — ужасный
По громоздкости бесстрастной.
А из камня, из забвенья,
Из земли, отяжеленья —
Изумрудное растенье.
Из растенья, из ночлега
Тайно-жаркого побега —
Однажды Бог печален был,
Упало много звезд,
Потоки слез, поток светил,
На Землю звездный мост.
Огни в разявшейся Земле
Упали глубоко.
И снова светел Бог во мгле,
Ему теперь легко.
Мне Бог—закон, и боль—боготворю.
Не мне, не мне, пока иду я тенью,
Здесь предаваться только упоенью,
Но в рабстве я свободный выбор зрю.
Я был цветком, я знал свою зарю,
Стал птицей я, внимал громам как пенью,
Был днем в году, псалмом я был мгновенью,
К земному да причтусь календарю.
САССОФЕРРАТО, В МУЗЕЕ БРЕРА, В МИЛАНЕ.
Сонмом духов окруженная,
В ярком свете чистоты,
Тихим вихрем вознесенная
За пределы высоты,
Над уснувшим полусонная,
Матерь Бога, это Ты!
В безгреховности зачавшая,
Вечно-девственная Мать,
САССОФЕРРАТО, В МУЗЕЕ БРЕРА, В МИЛАНЕ.
Сонмом духов окруженная,
В ярком свете чистоты,
Тихим вихрем вознесенная
За пределы высоты,
Над уснувшим полусонная,
Матерь Бога, это Ты!
В безгреховности зачавшая,
Вечно девственная Мать,
Во саду—саду зеленом
Изстари—богато.
Там ключи журчат со звоном,
Встанет все, что смято.
Яблонь белая дышала,
Сердцу было больно.
В сердце было: „Мало! Мало!“
Бог сказал: „Довольно“.
Во саду—саду зеленом
Паскаль. Бальзак. Бодлэр. Вилье. Верлэн.
Колодец. Буря. Пропасть. Перстень. Пляска.
Скальпель. Циклон. Кальян. Прозренье. Сказка.
Пять факелов над станом серых стен.
Я чуял—вами—общей доли плен,
Вы ведали, что в жизни боль завязка
Что красная скрепляет в сером краска,
Что вертится веретено измен.
Во саду — саду зеленом
Исстари — богато.
Там ключи журчат со звоном,
Встанет все, что смято.
Яблонь белая дышала,
Сердцу было больно.
В сердце было: «Мало! Мало!»
Бог сказал: «Довольно».
Во саду — саду зеленом
Волос, Велес, бог пышных стад,
Бог изумрудностей в Апреле,
Прими — не грозовой раскат,
Текучесть льющихся рулад
Моей пастушеской свирели.
Бог мирных дней, Велес, Волос,
Уж в наших долах отшумели
Игранья первых громких гроз,
И стебли светлые овес
Привет тебе, Источник сладчайший,
Привет тебе, Сад восхитительный,
Привет тебе, мирная Пристань,
Привет тебе, Зеркало красы,
Привет, каждый миг чистейшая,
Привет, Небо, Бога вмещающее,
Привет тебе, ключ Эдема,
Привет, до Бога восшедшая,
Привет тебе, Мира Заступница,
Привет, о, Мария, привет, привет.
И, может быть, что с Богом я ровесник,
И, может быть, что Им я сотворен.
Но что мне в том? Цветок мой — смертный лен.
И каждый миг — мне неизвестный вестник.
Лишь в производном помысл мой — кудесник,
Хоть Божеством мой разум обрамлен.
В мирском пиру, среди живых племен,
Кто б ни был я, я — недовольный местник.
Ты со́здал мыслию своей
Богов, героев, и людей,
Зажег несчетности светил,
И их зверями населил.
От края к краю — зов зарниц,
И вольны в высях крылья птиц,
И звонко пенье вешних струй,
И сладко-влажен поцелуй.
Он мне открылся в Северном сияньи.
На полюсе. Среди безгласных льдин.
В снегах, где властен белый цвет один.
В потоке звезд. В бездонном их молчаньи.
Его я видел в тихом обаяньи.
В лице отца и в красоте седин.
В качаньи тонких лунных паутин.
Он показал мне лик свой в обещаньи.