Что мне сказать ей в утешенье,
Чем облегчить ярмо судьбы?
Она отвергнет примиренье,
Она не вынесет борьбы!
Ее ли чувство не глубоко!
А сколько зла судили ей
Так простодушно, так жестоко
Законы мудрые людей?..
Пускай же, миром позабыта,
Она страдает до конца,
Странным чувством обята душа,
Будто хочет проститься с землею,
Будто все, чем земля хороша,
С бесконечной и пестрой семьею,
Все покинуть ей должно спеша!..
И с порывом тоскливо-больным
Просит воли, — на миг позабыться,
Все вместить, полюбить, всем земным,
Всем дыханием жизни упиться,
Среди цветов поры осенней,
Видавших вьюгу и мороз,
Вдруг распустился цвет весенний —
Одна из ранних алых роз.
Пахнуло вдруг дыханьем мая,
Блеснуло солнцем вешних дней,
И мнилось — гостья дорогая
Мне принесла, благоухая,
Привет из юности моей!..
Смотри! толпа людей нахмурившись стоит:
Какой печальный взор! какой здоровый вид!
Каким страданием томяся неизвестным,
С душой мечтательной и телом полновесным,
Они речь умную, но праздную ведут;
О жизни мудрствуют, но жизнью не живут
И тратят свой досуг лениво и бесплодно,
Всему сочувствовать умея благородно!
Ужели племя их добра не принесет?
Досада тайная меня подчас берет,
Знавал и я восторг поэта,
Мне звуков строй покорен был;
Но эта песнь весны и лета
Теперь давно уж мной пропета,
И прежний дар мне изменил.
Жаль! Так хотелось бы мне ныне
Семейной ваше благостыне
В строках достойных бить челом
И гармоническим стихом
Воспеть свободно, без усилий,
Благовонная сигара
Не курится у меня,
И, сидя у самовара,
Я мечтаю про тебя,
Вероломная Варвара,
Дева грешная моя!
И, не пользуяся женской
Астраханской добротой,
Ни персидской, ни трухменской.
Ни армянской красотой,