Ты шла за мной, сомнамбулой, без воли,
Над нами бредила безумная луна.
И странная царевна — тишина
Дышала хмелем дремлющих магнолий.
Я пил с тобой волшебное вино
Во влажном серебре на камне белом.
И жертвенно изнемогало тело:
Казалось мне, что ты и я — одно.
Ты пришла, кочевница, откуда?
Поступь дивная — как песни лад…
И ты вся, прекрасная, как чудо.
И я — нищий — нищетой богат.
Дышится легко — и бездорожье —
Будто вольность дикая полей:
Из горячих глаз сияет Божье —
Солнце вечное любви твоей.
Соблазненные суетным веком
Никогда не поймут, что дерзать
Значит просто простым человеком
В тихом домике жизнь коротать,
Что при свете смиренной лампады
Можно солнце увидеть вдали,
Где сияют чудесно громады
И в лазури плывут корабли.
Три года! Новая заря
Твоей судьбы и жизни нашей.
Но верю, что не будет краше
Полуденного ноября!
Пусть жизнь в мученьях и крови.
Но солнце в нашем сердце блещет:
Душа по-прежнему трепещет,
Изнемогая от любви.
В ночи ты зришь таинственную быль,
А наяву не ведаешь исхода
Из пленного сомнения... Не ты ль
Участница мистерий — как природа.
Что в Эросе начало узнает.
Влекущее на небе хоровод
Поющих звезд в голубизне эфира.
Заложника божественного мира?
Как небо мрачно! И земля сама
Пугается то посвиста, то хруста…
Земные страхи, немощи и тьма —
Как с ними трудно, а без них как пусто!
Страшись! Но тайных и безмолвных сил
Не дикий пасынок, а сын любимый.
Познай добро и в сумраке могил,
В глухонемой ночи — богохранимый.
Изнемогая в боли и в страстях.
То лучше ангела, то хуже зверя,
Мы, чувствуя дерзание и страх
И в тайну двух тысячелетий веря,
Боимся плоти и стремимся к ней.
Вдыхая нежное благоуханье,
И любим слабость девственных стеблей
И лепестков горячих трепетанье.
Жадных поцелуев я боюсь, дитя —
Страшно страстью знойною опалять уста,
Бог стрелу готовит, своевольно мстя
За неволю тайную тайного креста.
Не касайся нежно старика рукой,
В сердце пламя темное — то земной огонь.
А душа распята крестного тоской.
Я молю, чудесная, сердца мне не тронь.
Все то же солнце... Почему же свет
Таинственный волшебнее и тише?
И кажется, что сотни тысяч лет
Стоит дымок над этой темной крышей.
Что краски умирающей листвы
Не знали яркости живой и свежей,--
И на ковре зачахнувшей травы
Как будто пятна желтые все те же...
Венеция почила в тихом сне,
И тихий лепет струн — как шепот сонный,
И лунный свет подобен пелене,
Раскинутой над ночью благовонной...
Таинственная! Ты — со мной вдвоем —
Нам суждено изведать страх забвенья.
И кажется, что вот сейчас умрем
От нежного, как сон, прикосновенья...