Безоблачно небо, нет ветру с утра,
В большом затрудненье торчат флюгера:
Уж как ни гадают, никак не добьются,
В которую сторону им повернуться?
Осень 1856 (?)
Рано утром я гадаю:
Будешь ты иль нет?
Грустно голову склоняю
Вечером в ответ.
Ночью, слабый, изнуренный,
Я не сплю с тоской,
И в дремоте, полусонный,
Грежу день-деньской.
Утром я встаю, гадаю:
Можно ль нынче ждать?
Вечером томлюсь, вздыхаю:
Не пришла опять!
Сна не шлет душе усталой
Долгой ночи тень;
Грезя, полусонный, вялый,
Я брожу весь день.
Утром шлю тебе фиалки,
В роще сорванные рано;
Для тебя срываю розы
В час вечернего тумана.
Знаешь, что хочу сказать я
Аллегорией цветною?
Оставайся днем мне верной
И люби порой ночною.
* * *
Утром, встав, я вопрошаю: —
Встречу ль ту, что мне мила?
Грустным вечером вздыхаю: —
И сегодня не пришла.
Ночью долго, истомленный,
Я тоскую и не сплю,
Днем влюбленный, полусонный,
Все мечтаю, все люблю.
Летним утром в cад я вышел —
Солнце, мошки, блеск и шум;
Все пестреет и лепечет,
Я лишь бледен и угрюм.
И цветы, склонив головки,
Тихо шепчут вслед за мной:
«Не вини сестрицу нашу,
Ты, убитый и больной».
В блестящее летнее утро
Один я блуждаю в саду;
Цветы что-то шепчут, лепечут, —
Но мимо я молча иду.
Цветы что-то шепчут, лепечут
И смотрят умильно мне вслед:
— «На нашу сестру не сердись ты,
Печальный и бледный поэт!»
Моя милая хозяйка,
Моя добрая супруга
Приготовила мне завтрак —
Теплый кофе, белых сливок.
И сама мне наливает
С шуткой, лаской, милым смехом;
Ни одни уста на свете
Не смеются так прелестно!
Голосок такой же нежный
Лишь у ангелов найдется,
На земле же — разве только
У соловушек отборных.
Когда я ранним утром
Мимо окна прохожу,
Я радуюсь, малютка,
Когда на тебя гляжу.
Внимателен и долог
Твой взгляд из-под темных век:
Кто ты и чем ты болен,
Чужой, больной человек?
«Я — немецкий писатель,
Известен в немецкой стране;
Расскажут тебе о лучших —
Услышишь и обо мне.
А чем я болен, малютка,
Болеют в немецком краю;
Расскажут про худшие боли —
Услышишь и про мою».