О лихорадочное лето!
То ветра холод, то солнца зной.
Холодной мглою земля одета,
Ручей смеётся в тени лесной.
Он притаился в долине тесной.
Ему забавно, что много туч.
Ему противен Змей небесный, —
Как меч разящий, — блестящий луч.
Сгорает день, как фимиам,
Тихонько тают облака,
Блестит песок по берегам,
И, обмелев, журчит река.
А где поглубже, слышны в ней
И плеск, и смех, и крик детей.
Одежды сбросив на песок,
Плывут. Им дышится легко;
Удары их проворных ног
Взметают брызги высоко;
И раздаются, как звонки,
По всей реке их голоски.
Порой промчится ветерок,
И, как ребёнок, он шумлив;
Там приподымет он песок,
Там закачает ветви ив,
Что наклонились над рекой…
А после снова тишь и зной.
Прохладой веет наконец,
Склонилось солнце на закат,
И, как сверкающий венец,
Над ним пурпурных тучек ряд.
И вот выходят рыбаки
Отвсюду на берег реки.
Вот мальчик на мели стоит,
И мимо обнажённых ног
Вода шумливая бежит,
Колышет легкий поплавок;
Вот в реку сходит и другой,
И скоро пёстрою толпой
Ребят усеяна река,
И каждый чутко, чутко ждёт
И глаз не сводит с поплавка.
А солнце блещущее льёт
На них лучей косых поток, —
И веет свежий ветерок.
— Вижу, дочь, ты нынче летом
От Колена без ума,
Но подумай-ка об этом,
Что тебе сулит зима.
— У Амура стрелы метки,
Но ещё грозит беда:
Был же аист у соседки,
Не попал бы и сюда. —
— Мама, я не унываю.
Чтобы ту беду избыть,
Я простое средство знаю:
Надо аиста убить.
— Что же мне тужить о ране!
Как она ни тяжела,
У Амура есть в колчане
И на аиста стрела. —
На все твое ликующее лето
Ложилась тень осенних перемен,
И не было печальнее предмета,
Чем ожидаемый подснежный плен.
Но вот земля покрылась хрупким снегом,
Покорны реки оковавшим льдам,
И вновь часы земные зыбким бегом
Весенний рай пророчествуют нам.
А зимний холод? Сил восстановитель,
Как нектар, полной грудью воздух пей.
А снежный плен? Засеянных полей
Он — верный друг, он — жизни их хранитель.
Нарядней осени и лета,
Улыбкой юною согрета,
И весела и молода,
Вольнолюбивою весною
Она сияла предо мною,
Как незакатная звезда.
Но странно, — отзвуки печали
В её речах всегда звучали,
Такие горькие слова
Она порой произносила,
Что скорби мстительная сила
Брала мгновенные права.
Потом опять цвела улыбкой.
Хотелось верить, что ошибкой
Слова упали с милых уст, —
Как иногда шалун-проказник,
В лесу бродя в весёлый праздник,
Посадит гриб на свежий куст.
Безумно душен и тяжел
Горячий воздух. Лютый, красный,
Дракон качается, — напрасный
И безнадежный произвол.Долину сонную объемлет
Изнемогающая лень,
И тишина в полях, и дремлет
Лесная тень.Не отдыхает в поле жница.
Ее бичует лютый зной.
Не раз невольною слезой
Ее увлажнена ресница.С серпом сгибается она,
Не видя грозных нив лазури, -
Но близость бури, милой бури
Ее томлению ясна… И ярой бури ждет долина,
И неподвижно вся молчит,
И только робкая осина
Тихонько листьями дрожит.
В лес пришла пастушка,
Говорит кукушке:
— Погадай, кукушка,
Сколько лет пастушке
Суждено прожить. —
Кукушка кукует: раз, два, три, четыре, пять, шесть, —
Кукует, кукует так долго, что Лизе не счесть.
И смеясь, пастушка
Говорит с кукушкой:
— Что же ты, кукушка?
Неужель старушкой
Весело мне быть! —
Кукушка кукует: раз, два, три, четыре, пять, шесть, —
Кукует, кукует так долго, что Лизе не счесть.
Вздумала пастушка
Так спросить кукушку:
— Погадай, кукушка,
Сколько лет пастушку
Будет друг любить. —
Кукушка кукукнула раз, и молчит, и молчит,
А Лиза смеётся: — Так что же, хоть год! — говорит.