Волны газа и шелка шуршанье,
Блеск паркета… и мчатся кругом
Молчаливые пар очертанья,
Бродят взоры их… люстры сиянье
Обливает их жарким лучом…
Сердце горы далекой Бретани опять вспоминает,
Там высокие волны качаются вдоль берегов,
Вечно те же высокие волны, и вечно рыдает
Тот же рев!..
Нежный вальс в ней опять пробуждает
В волнах солнечный щит отражается,
вечно плыть мы устали давно;
на ходу быстрый Арго качается,
то Борей гонит наше судно.
В волнах солнечный щит отражается…
Чьи-то слезы смочили канаты упругие,
за кормою — струи серебра…
«Ах, увижу ль зарю снова, други, я,
или бросить нам якорь пора?»
Как запах ладана, в соборе воскресенье
Мне сладостно порой сопрано нежных пенье,
Как дорог мне пронзительный их звук,
Он, как соломинка, и тонок, и упруг,
Он складки стихарей собой напоминает,
Он дух печальный мой и нежит, и ласкает!..
Вот прозвучал орган раскатом громовым
И смолкнул… вот опять сопрано раздается,
Средь чуткой тишины струей прохладной льется
И рассыпается столбом воды живым…
Как ствол полусгнивший, в лесу я лежал,
И ветер мне гимн похоронный свистал,
И жгло меня солнце горячим лучом,
И буря кропила холодным дождем…
Семь дней, семь ночей, чужд житейской тревоги,
Как мертвый, я в грезах безумных лежал,
Но круг завершился, и снова я встал,
Заратустра, плясун легконогий!..
Я вижу, весь мир ожидает меня,
И ветер струит ароматы,
Ты — тихое счастье Вечернего Грота,
где робко колышется лоно волны
в тот час, когда меркнет небес позолота,
и реют над звездами первые сны.
Ты — час примиренья замедленной битвы,
где внятен для сердца незлобный призыв,
родится из ужаса трепет молитвы,
и медлит ночного безумья прилив.
Капелла, где строже дыханье прохлады,
защита от огненных, солнечных стрел,
Она склоняется под тяжестью страданья
И колыбельному напеву тихих вод,
Полна отчаянья, полна очарованья,
Младую грудь свою послушно отдает…
Из глубины реки недвижной и кристальной
Навстречу ей звучит мелодией печальной
Незримой лютни звон, с журчанием волны
В серебряный напев чудесно сочетаясь,
И грустно льется песнь средь чуткой тишины,
И дева внемлет ей, сквозь слезы улыбаясь…
Здесь я снова далек от всего прожитого,
Я бежал от друзей, от Парижа родного,
Где повсюду встают предо мной
Пролетевших часов молчаливые тени,
Где унылые сонмы забытых видений
Жмут мне руки холодной рукой…
Там о счастье, навек изменившем, мечты
Из щелей мостовой разрослись, как цветы,
Ароматом дыша ядовитым;
Там, едва лишь захлопнул я дверь за собой,