Вот, с улыбкой беспечной, веселой толпой
Пред Леоном проходят армянки…
Точно жалкая тень перед их красотой
Бледный облик и взор северянки!..
Пышны кудрей их волны, и рост их красив;
Все дивятся их чудному взгляду…
Не скрывай же, о юноша, страстный порыв,
Дай венок им лавровый в награду!
Черных, нежных очей их пленителен взгляд, —
В них то ночь, то заря вдруг заблещет…
Как цветущие розы, их щеки горят,
И пылает лицо, и трепещет…
Где поэт, чтоб в чарующей песне своей
Их на лире воспел вдохновенной?..
Где та кисть, чтоб могла чудный взор их очей
Воссоздать в красоте несравненной?..
О, Эллада, счастливый, сияющий край!
Ты — страна красоты и блаженства!
Здесь ты нежного сердца отраду познай
И горячей любви совершенство!
О, Италия! В грезах к тебе мы летим,
Ты — поэтов мечта золотая…
Но достался венец твой лавровый другим, —
Скромным девам Кавказского края!..
Но любовь не всегда торжествует в груди, —
Сердце жаждет, забыв увлеченье,
В юных девах народности проблеск найти, —
И его безуспешно стремленье!..
Всюду чуждый язык, всюду чуждая речь…
О, армянки! Презрев все родное,
Вы решились родным языком пренебречь
И принять воспитанье чужое!
Иль слаба и бедна речь армянской земли,
Чтоб излить вам мечтанья и муки?
Нет! и в ней есть слова увлеченья, любви,
Есть отрадные, нежные звуки!
Пышно вы расцвели… Но в армянский народ
Не вдохнете вы счастья и жизни!
В жены русский, татарин, грузин вас возьмет,
И забудете вы об отчизне!
Суетливо, бесцветно пройдут ваши дни…
Нет вам счастья и нет утешенья!
Слыша горький укор вашей прежней земли,
Вы свое проклянете рожденье!
И придут к вам певцы бесприютные в дом…
Они скажут вам: «О, помогите!
Мать Армения страждет, в несчастье своем»…
«Вас не знаем!» ответ вы дадите.
Ни горячие слезы молящих людей,
Ни страны беззащитной терзанья
Не зажгут в вашем сердце к отчизне своей
И к народу — огонь состраданья!..
Но умели армянки отчизну любить
В старину беззаветной любовью
И, бесстрашно борясь, ее раны омыть
Непорочною, чистою кровью.
С сладкозвучным бамбирном на битву с врагом
Шли отважно армянские девы,
Из груди молодой, осененной крестом,
Полились боевые напевы…
Когда перс горделивый армянской стране
Стал готовить позор, разрушенье,
С криком «гибель врагам» понеслись на коне
Благородные девы в сраженье!
Позабыв о девических нежных мечтах
И надежду на брак отвергая,
Лишь к народу, к стране сохранили в сердцах
Они пламя любви, умирая!
И остались в те дни в запустенье, в пыли
Ложа юных супруг; ожиданье
Не сбылось; их мужья — не вернулись они;
Грозный враг их обрек на страданье!
Наступила весна… Пышно роза цвела…
Вновь беспечно толпа веселилась…
В юных вдовах тоска умереть не могла,
И любовь неизменно таилась.
Проходили года… С безутешной душой
Горевали они об отчизне, —
И заснули навек, не расставшись с тоской
До заката страдальческой жизни.
На полях Аварайра их кости легли…
Вскоре люди, придя, увидали:
Над могилой их лилии пышно цвели,
И фиалки на ней расцветали…
Пусть венчают их лавры за подвиг святой!
Пусть, отдавшись мечтам вдохновенным,
Их почтит патриот благодарной слезой!..
Вечный мир их останкам священным!..
Вот, с улыбкой безпечной, веселой толпой
Пред Леоном проходят армянки…
Точно жалкая тень перед их красотой
Бледный облик и взор северянки!..
Пышны кудрей их волны, и рост их красив;
Все дивятся их чудному взгляду…
Не скрывай же, о юноша, страстный порыв,
Дай венок им лавровый в награду!
Черных, нежных очей их пленителен взгляд,—
В них то ночь, то заря вдруг заблещет…
Как цветущия розы, их щеки горят,
И пылает лицо, и трепещет…
Где поэт, чтоб в чарующей песне своей
Их на лире воспел вдохновенной?..
Где та кисть, чтоб могла чудный взор их очей
Возсоздать в красоте несравненной?..
О, Эллада, счастливый, сияющий край!
Ты—страна красоты и блаженства!
Здесь ты нежнаго сердца отраду познай
И горячей любви совершенство!
О, Италия! В грезах к тебе мы летим,
Ты—поэтов мечта золотая…
Но достался венец твой лавровый другим,—
Скромным девам Кавказскаго края!..
Но любовь не всегда торжествует в груди,—
Сердце жаждет, забыв увлеченье,
В юных девах народности проблеск найти,—
И его безуспешно стремленье!..
Всюду чуждый язык, всюду чуждая речь…
О, армянки! Презрев все родное,
Вы решились родным языком пренебречь
И принять воспитанье чужое!
Иль слаба и бедна речь армянской земли,
Чтоб излить вам мечтанья и муки?
Нет! и в ней есть слова увлеченья, любви,
Есть отрадные, нежные звуки!
Пышно вы расцвели… Но в армянский народ
Не вдохнете вы счастья и жизни!
В жены русский, татарин, грузин вас возьмет,
И забудете вы об отчизне!
Суетливо, безцветно пройдут ваши дни…
Нет вам счастья и нет утешенья!
Слыша горький укор вашей прежней земли,
Вы свое проклянете рожденье!
И придут к вам певцы безприютные в дом…
Они скажут вам: „О, помогите!
Мать Армения страждет, в несчастье своем“…
„Вас не знаем!“ ответ вы дадите.
Ни горячия слезы молящих людей,
Ни страны беззащитной терзанья
Не зажгут в вашем сердце к отчизне своей
И к народу—огонь состраданья!..
Но умели армянки отчизну любить
В старину беззаветной любовью
И, безстрашно борясь, ея раны омыть
Непорочною, чистою кровью.
С сладкозвучным бамбирном на битву с врагом
Шли отважно армянския девы,
Из груди молодой, осененной крестом,
Полились боевые напевы…
Когда перс горделивый армянской стране
Стал готовить позор, разрушенье,
С криком „гибель врагам“ понеслись на коне
Благородныя девы в сраженье!
Позабыв о девических нежных мечтах
И надежду на брак отвергая,
Лишь к народу, к стране сохранили в сердцах
Оне пламя любви, умирая!
И остались в те дни в запустенье, в пыли
Ложа юных супруг; ожиданье
Не сбылось; их мужья—не вернулись они;
Грозный враг их обрек на страданье!
Наступила весна… Пышно роза цвела…
Вновь безпечно толпа веселилась…
В юных вдовах тоска умереть не могла,
И любовь неизменно таилась.
Проходили года… С безутешной душой
Горевали оне об отчизне,—
И заснули навек, не разставшись с тоской
До заката страдальческой жизни.
На полях Аварайра их кости легли…
Вскоре люди, придя, увидали:
Над могилой их лилии пышно цвели,
И фиалки на ней расцветали…
Пусть венчают их лавры за подвиг святой!
Пусть, отдавшись мечтам вдохновенным,
Их почтит патриот благодарной слезой!..
Вечный мир их останкам священным!..
Зачем забыли, итальянцы,
Веселый, радостный напев,
Зачем забыли пляски, танцы,
И смолкло пенье ваших дев?..
Былую грацию ужели
Забыл совсем прекрасный пол?
Враждою очи заблестели,
В руках сверкнул ружейный ствол…
Хоть на устах все те же розы,
Но очи злобою горят,
И в тех устах смертельный яд:
Не ласки шепчут, а угрозы…
Они воспрянули душой,
Идя на бой за край родной!
О, если б их вы увидали —
С улыбкой страстной на устах,
С улыбкой неги иль печали,
С гитарой звонкою в руках!..
О, если б песни их слыхали
Под сенью пальмы, у ручья!..
Так из волшебной, чудной дали
Несутся песни соловья…
Любить умеют дети юга:
Любовь и страсть у них в крови!
В порыве страсти и любви,
Умеет песни петь подруга
В тени лесов, в тиши долин,
Под звуки стройных мандолин…
И вьются локоны волною,
И дышат негою уста;
Их брови черные — дугою,
В чертах небесных — красота!
Да, кудри их чернее ночи;
В очах у них — и рай, и ад,
И, словно звезды, блещут очи,
Блаженство дивное сулят!
Как арфы чудные аккорды,
Их голос негою звучит, —
Пред ними грозный враг бежит,
Они могучи, храбры, горды!..
Как непорочно, как светло
Их вдохновенное чело!
Подобно вам, о итальянки,
Вооружились на врага
Когда-то смелые армянки, —
Им жизнь была не дорога́.
Они погибли, отдавая
Родной земле всю кровь свою,
И я, героев вспоминая,
Им славу вечную пою!
Да, славу светлую стяжали, —
Молва о них досель живет,
И каждый честный патриот,
Скорбя в тяжелый миг печали,
Страдая пылкою душой,
Вспомянет подвиг их святой…
Страна любви, войны и славы, —
Благословенная страна!
Венком лавровым величаво
Ты быть увенчана должна!
На бой смертельный, бой кровавый
Идите, родины сыны,
И озаритесь вечной славой,
Герои страждущей страны!
Да, не погибнет эта сила!
Героев кровь лилась рекой…
Ужель осилит враг лихой,
Ужель героев ждет могила,
Ужель, Италия, должна
Ты снова быть покорена?!
В ком сердце чуткое трепещет,
Тот горьких слез прольет ручей!
Лишь враг злорадно рукоплещет
При виде гибели твоей…
И, видя твой удел печальный,
Мы горьких слез прольем ручьи
И из отчизны нашей дальней
Оплачем бедствия твои.
Проклятье хищному Бурбону,
Который знамя водрузил;
Ведь он Италию сразил
И чести вечному закону
Коварный хищник изменил,
Тебя лишив последних сил!
Вперед, друзья, на приступ, к бою,
Вы все восстаньте, как один:
На помощь храброму герою
Пойдет толпа его дружин!
На подвиг грозный и кровавый
Идите, гордые сыны,
И осенит вас чудной славой
Могучий, светлый бог войны!..
На подвиг все идите смело!
Вас сам Господь благословит,
Небесный вам даруя щит,
И за святое ваше дело
Пойдет озлобленный народ, —
И лавр победный расцветет!
Вернись, вернись, былая слава,
Верни былые времена, —
И пусть коварная держава
Позором будет сражена!..
Верни, народ, былые силы
И славу прежнюю свою!..
С восторгом пылким до могилы
Я буду славу петь твою!..
И в нашем страждущем народе
Своим примером оживи
Стремленье к свету и свободе,
Могучий дух живой любви!..
…Мчится дальше Леон, — и преград ему нет!
Быстро горы мелькают, долины.
Вот белеет Казбек, вечным снегом одет;
Там — другие теснятся вершины…
Вот раскинулась цепь белоснежная гор,
Смело в мир облаков проникая,
И на солнце горит их алмазный убор,
Над суровой вершиной сверкая…
Из ущелья в горах, вечно мощен и смел,
Поднимаясь над бездной высоко,
Величавый орел гордо к небу взлетел
И в эфире пари́т одиноко.
О, орел! Твоей целью заветной была
Недоступная высь голубая…
Если б слава армян так подняться могла,
После рабства и слез оживая!
Если б край наш родной снова силу нашел
Сбросить бремя невзгод и мученья,
Как прозрачный эфир рассекают, орел,
Твоих крыльев могучих движенья!..
* * *
Кто изнежен и слаб, кто отваги лишен,
Пусть дивится тому, что, страдая,
С мрачной думой своей неразлучен Леон,
По горам и пустыням блуждая!..
Пусть правдивая скорбь непонятна, смешна
Тем, кто ищет утех, наслаждений,
Чья беспечная жизнь суеты лишь полна,
Жажды шумных, пустых развлечений…
Дух Леона, скорбя, ненавидит покой,
И чужда ему жизни отрада:
Так страдалец-народ осушает с тоской
Кубок, полный смертельного яда.
Зеленеют поля… Вновь фиалка, жасмин,
Все под лаской весны расцветает…
Как дыхание девы, порой из долин
Ароматный зефир долетает.
Меж душистых цветов себе путь проложив,
Блещет чистый ручей красотою.
Дремлет лилия, томно головку склонив,
Над журчащей мечтая водою…
Хочет верить Леон, что поток унесет
Быстро вдаль его мрачное горе,
Улыбнется весна… птичек хор запоет…
И воспрянет душа на просторе!
Он ударил по струнам, — но слышит в ответ
Лишь напевы печали, томленья.
Струны шепчут: «Рыдай безутешно, поэт, —
Не настал еще час избавленья!»
* * *
Молча страждет Леон, — и не выдаст он мук,
Взор людской разгадать их не может…
Тайно скорбь, натянув свой губительный лук,
Словно демон, страдальца тревожит.
В истомленной душе — грусть и муки теперь!
Мысли — море с бурливой волною!
И навек заперта светлой радости дверь, —
Не повеет, как прежде, весною!..
И душа, что когда-то, светла и ясна,
Как цветок, распускалась беспечно,
Скорбный кубок теперь осушает до дна,
Что тоской наполняется вечно.
Не могу не воспеть этой ночи красы;
В эту дивную ночь предо мною
Чередой безмятежной проходят часы;
И бессмертные тайны — с луною —
Незабвенные тайны проснулись в тиши,
Те, что каждый лелеет с любовью
И от мира хранит в самых недрах души,
Не предав их его суесловью.
И одна лишь — блаженным покоем полна —
Безответная знает о них тишина.
В ночь такую нам сладостен лепет,
Прославляющий счастие первой любви…
Как скрываем мы вздохи и трепет,
Эти чистые, чистые слезы свои!
Вот опять та же ива и те же кусты
Предо мною, волненьем обятым.
Посмотри, там внизу распустились цветы,
Окружая тебя ароматом;
Подойди к ним, тебя не уколют они.
Улыбаются розы! Весною
Здесь гулял я в цветущие майские дни,
И была дорогая со мною.
На цветы поглядела она, и поднес
Я венок ей, сплетенный из роз.
Без любви светлой юности годы
Не покажутся ль дряхлой, седою зимой?
А минует любовь — и невзгоды,
Все готов я снести, вплоть до смерти самой!
Вот долина, и зелени яркой ковер
Здесь раскинут от края до края,
И цветы разбросали по нем свой узор.
Не завидую прелестям рая!
Здесь ласкает мне взоры небесный простор
Синевою глубокой и ясной,
Отразившей собой милой девушки взор,
Белокурой и нежно-прекрасной.
Если б, люди, предавшись земной суете,
Не любили вы все в ослепленье
Блеск наложниц, в кричащей его красоте, —
Вы познали бы здесь упоенье!
Сад волшебный покоя и мира!
Звучной песнью достойно ль тебя воспоет
И прославит тебя эта лира?
Дух — природе, а мне — жизнь и силы дает
Этих дивных картин совершенство.
И поэт, очарованный им без конца,
Ощущая святое блаженство:
Познавать в те часы и величье Творца,
И могущество тайн мирозданья, —
Воспоет, вдохновенья крылом осенен,
Лишь Того, Кто стоит вне миров и времен —
В недоступном для мира сиянье.
Не проливай на грудь мне слезы,
Ведь грудь моя — утес!
На нем ни лилии, ни розы
Не вырастут от слез!
Любовь, цветущую, святую
Они не возродят…
Они лишь скорбь тревожат злую
И вызывают ад…
Я одиноко во вселенной
Брожу, как Вечный Жид…
Не спрашивай, мой друг бесценный,
Куда мой путь лежит!..
Своими скорбными мечтами
Я не смущу твой рай.
О, дева чистая, слезами
Свой взор не омрачай!
Видала ль ты в часы ненастья
Ревущий океан,
Когда в могучем самовластьи
Бушует ураган?
Таков мой дух! в тревоге вечной
Проходит жизнь моя;
Меня покинул смех беспечный,
Во тьме скитаюсь я.
Пусть радуга твой лик невинный
Навеки озарит —
И вечно голос соловьиный
В ушах твоих звучит!
Тебя, с любовью бесконечной,
Голубка, я ласкал, —
Отдав тебе весь пыл сердечный,
Небесной называл.
Теперь — прости! томиться всюду
Я осужден судьбой!
Из края в край блуждать я буду,
Ища страны родной.
Страны родной!.. увы! кто скажет,
Где родина моя?
Пусть мимолетный сон покажет
Мне милые края!
Моя страна родная, где ты?
Исчезли цепи гор,
Морские волны тьмой одеты,
Уж их не видит взор!..
Мой край лежит порабощенный,
Измученный, в цепях,
И, в сердце на смерть пораженный,
Склоняется во прах!
О, сердце, ты — очаг мученья!
Тоскуй в моей груди!
Но, может быть, заря спасенья
Заблещет впереди!
Придет, быть может, это время,
Минуют дни скорбей, —
И станет легче злое бремя
Сынов страны моей.
Прости, мой друг! не ведай муки!
Пусть сердце замолчит!
Пусть мы умрем с тобой в разлуке, —
Нас смерть соединит…
Освобожденный дух в обитель рая,
Покинув землю, радостно летел;
И хор светил, приветливо сияя,
Встречал его у входа в свой предел.
Он херувимов видел там блаженных,
Они ему кадили фимиам…
И вот престол в каменьях драгоценных,
Как молния, блеснул его очам.
Царил покой, ничем не нарушимый,
В обители угодников всегда,
И пламенел венец неугасимый
Над их челом, как яркая звезда.
Среди цветов, журча, вода живая
Там протекала чище детских слез,
И пенье райских птиц, не умолкая,
Во славу Всемогущего неслось.
Из всех людей никто такой картины,
Исполненной божественных красот,
Еще не видел до своей кончины, —
Величья Бога смертный не поймет!
И дух вошел в страну обетованья,
Где наступает горести конец,
Где все равны, где больше нет страданья,
И где со всеми вечно Сам Творец.
Но загрустил тот дух в покое вечном
И возроптал на новый свой удел,
И, не привыкнув к радостям беспечным,
Сказать святому своему хотел:
«Пусти меня туда, где есть мученья,
В то место слез, печали и забот,
Где влита горечь в кубок наслажденья,
И где змея под розами ползет!
В моей груди любовь живет такая,
Что свод ее небесный не вместит;
Она затмит собой сиянье рая, —
Земной любви ничто не победит.
Пусти меня туда, где есть мученья,
В то место слез, печали и забот,
Где влита горечь в кубок наслажденья,
И где змея под розами ползет!»
С той поры, как погибла навеки любовь,
Протекло много дней и ночей, —
Но надежда меня не порадует вновь!..
И во сне я мечтаю о ней!
Расцветала весна, и свистал соловей, —
И шептались в лесу ветерки…
Вспоминая о ней, о голубке моей,
Я страдал, изнывал от тоски…
Но печальная жизнь оковала меня
И оковами тяжко гнетет…
Не влечет меня счастье, величьем маня,
И богатство меня не влечет.
О, зачем ты, величие жалкое, мне?!
Ты не в силах мой дух оживить!
Оборвется навек в этой скорбной стране
Этой жизни печальная нить!
Пусть обнимет меня упоительный сон,
И навеки погаснет звезда!
Скорбный дух удручен, и не ведает он,
Что с ним будет за гробом, тогда?!
Если тленная плоть распадется во прах,
Если бренное тело умрет, —
Неужели мой дух воспарит в небесах,
Совершая духовный полет?!
О, тогда вспомни ты про былого певца
И слезу на могилу пролей.
Полюбил он тебя, и любил до конца, —
До конца этих сумрачных дней!..
Ты, быть может, теперь веселишься вдали,
Веселишься, другого любя, —
И рыданья мои долететь не могли, —
Долететь не могли до тебя!..
Она к груди прижала вновь
Мою трепещущую руку
И говорила… про любовь,
Про чувство нежное и муку…
«Любовь — огонь, изгнавший тьму,
Все поглощающий мятежно…
Но, если пищи нет ему,
Он угасает безнадежно…
Любовь — луч света для людей,
Источник счастья неземного,
Любовь — светильник юных дней,
Надежда сердца молодого.
Ее чарующий призыв
Разбудит все, что в людях живо,
Былые грезы воскресив,
Звуча свободно и правдиво!
Пока сияет небосклон,
И сердце пламенное бьется,
Люби! ведь жизнь пройдет, как сон.
Что промелькнуло — не вернется!..
Подумай, — мрачный день придет,
Заря померкнет, догорая,
И нас, бессильных, смерть возьмет,
Покроет прах земля сырая…
Ужель меня ты огорчишь,
И к другу тщетно я взываю?
Взгляни: молчанье ты хранишь,
А я уж слезы проливаю!..»
Листвой деревьев осенен
Мой Аштарак родной…
Там воздух чист, и небосклон
Сияет голубой…
Кругом поля, как изумруд,
Душистые цветы…
И травы пышные растут
Там редкой красоты.
Село родимое лежит
Над быстрою рекой.
Форель резвится и шалит
В волнах ее порой…
Разлит волшебный аромат
В приветливых садах,
И воды ласково журчат,
Что вдаль несет Касах.
Но мрак невежества гнетет
Там робкие умы,
И задыхается народ
Под игом вечной тьмы!
Грущу я часто в тишине,
Красу твою любя…
О Аштарак! подобно мне
Любил ли кто тебя?..
Когда весь мир в обятьях сна, —
Как прежде, я томлюсь…
В полночный час душа грустна, —
Я за тебя молюсь…
Мое сердце обято тоской…
Я не знаю, что рок мне сулит!
Я томлюсь, как в темнице сырой…
Что-то грудь мою давит, томит…
Жизнь в душе затихает моей…
Гаснет юности радостный свет!
И любви к миру зла и скорбей
В моем сердце измученном нет!..
Грустно юность поблекнет, умрет
Без участья и ласки людской…
Скоро ль тяжкое бремя спадет,
Иль земля мне дарует покой?..
Мрачен жизни моей небосклон…
Мне дорога вперед не ясна…
Лишь чернеет вдали Ахерон, —
И на нем я не вижу челна!
Дух мой слаб, безутешен и нем,
Нелегка моя жизнь и борьба…
Крест тяжел… О, зачем же, зачем
Ты меня обманула, судьба?!.
Ликуйте, я видел: зажглась, как заря,
Звезда нашей родины… Ярко горя,
Гайканов вперед она к свету манит…
Растоплен вражды вековечный гранит!
Христос к нам нисходит с дарами любви.
Хоть взор Его грустен и раны в крови,
С любовью отчизне Он радость несет,
Свергает ярма он властительный гнет.
Осушены слезы! И стерты следы
Беды нашей давней, тяжелой беды…
Что сталось?.. О, горе! Проснулся вдруг я,
В душе пробудилась печали змея, —
И сердце стране вновь беду ворожит…
Ах, плачьте, гайканы! Звезда не горит!
Наш край, как и прежде, во тьму погружен…
Что видел я, братья, то светлый был сон!
Я услышал напев сладкозвучный, —
Моя мать была снова со мной!..
Сердце радостью вновь озарилось, —
Но, увы! то был сон золотой!
И журчал ручеек, протекая…
Он жемчужные струи катил;
Как кристалл, был он чист и прозрачен, —
Но… лишь сон то обманчивый был!
И родные, печальные звуки
Вновь о детстве напомнили мне…
Словно мать меня вновь целовала…
Но, увы! это было во сне!..
Мать к груди меня нежно прижала,
И рыдал я, душой умилен…
Она слезы мои осушала…
Ах, зачем это был только сон!..