(После спектакля в театральной школе)Ах, как приятно было мне
Смотреть на юные таланты —
На грустном жизненном венце
Они блестят, как диаманты.Как нежно-юные цветы,
Которые златой весною,
Живяся солнца теплотою,
Пускают первые листы,
Они должны иметь большое попеченье,
Пекущийся — и навык и уменье.В них силы должно пробуждать,
И их лелеять, укрепляя,
И поливаньем освежать,
Но поливать, не заливая.Их силы слабы, и мороз
Малейший повредить им может, —
Увянет прелесть юных роз,
Когда садовник не поможет.А ведь каков мороз Москвы?
Как он морозит сильно, дружно!
Искусного садовника здесь нужно,
И вот таков садовник — вы.И пусть под вашею рукою,
Кропясь учения росою,
Таланты юные растут
И силы смело разовьют! О, расцветай, изящное искусство!
Украсьте же его собой,
Самарина талант прямой,
И Григоровичевой чувство, И Максина забавная игра,
И Виноградовой прекрасный голос чистый,
Так сцену оживят достойные артисты.
Пора! давно, давно пора! Учитель вы и раздувайте
Святую искру в их сердцах
. . . . . . . . . . . . . . .
Достигнуть цели и греметь в веках.И от себя пусть каждый возжигает
На алтаре священном фимиам
И рвением к искусству превращает
Сей дом — в священный храм.Стремите их исполнить назначенье
Талантов истинных своих
И первое на это побужденье —
Патриотизм внушите в них!..
Я счастлив был мечтой своей прекрасной,
Хранил ее от первых детских лет;
Да, я любил возвышенно и ясно,
Смотрел тогда па дивный божий свет.Я предался любви очарованью,
Поэзии мечтаний молодых
И сладкому о ней воспоминанью,
О лучших днях, о первых днях моих.Я возрастал — и с каждым днем яснее,
Обширнее мне открывался свет,
И с каждым днем надменней и сильнее
Был гордых дум возвышенный полет.Пришла пора, минута вдохновенья,
И из груди стесненной потекли
Свободными волнами песнопенья,
И новый мир обрел я на земли.Когда ко мне поэзия сходила
И за стихом стремился звучно стих,
Всё о тебе мечтал я, друг мой милый,
Всё о тебе, подруга дней моих.Бывало, грусть на сердце мне наляжет
И странные томят меня мечты,
И мне никто участья не покажет,
И все своей заботой заняты.Тогда меня безумцем называют.
О, в те часы как часто думал я:
Пускай они меня не понимают,
Но ты, мой друг, но ты поймешь меня.Когда меня ты, Шиллер вдохновенный,
В свой чудный мир всесильно увлекал,
И в этот час, коленопреклоненный,
Я целый свет забвенью предавал, —Как мне тогда ее недоставало!
Как я хотел, чтобы она со мной
Создания поэта созерцала
И пламенный восторг делила мой. —Теперь, увы! Разрушен призрак милый,
Исчезла ты, прекрасная мечта, —
Теперь брожу угрюмый и унылый,
И в сердце одиноком пустота.
Еще она стоит передо мною,
Окружена покорною толпой,
Блистательна, как солнце золотое;
Я был вдали, смущенный и немой.
О, что тогда сбылось с моей душою,
Как яркий блеск разлился предо мной:
И вдруг, как бы унесшись в мир подлунный,
Ударил я нетерпеливо в струны.Что испытал я в этот миг святого
И что я пел — всё скрылось предо мной;
В себе тогда орган нашел я новый, —
Он высказал души порыв святой!
То был мой дух, разрушивший оковы,
Оставил он плен долголетний свой —
И звуки вдруг в груди моей восстали,
Что в ней давно, невидимые, спали.Когда совсем мои замолкли песни,
Душа ко мне тогда слетела вновь.
В ее чертах божественно-прелестных
Я замечал стыдливую любовь;
Мне чудилось: раскрылся свод небесный,
Как услыхал я тихий шепот слов.
О, только там, где нет ни слез, ни муки,
Услышу вновь те сладостные звуки!«Кому печаль на сердце налегла,
И кто молчать решился, изнывая, —
О, хорошо того я поняла;
С судьбою в бой я за него вступаю,
Я б лучший жребий бедному дала,
Цветок любви сорвет любовь прямая.
Тому удел прекрасный и счастливый,
В ком есть ответ на темные призывы».
Тебе, студент времен далеких,
Первоначальных, — я пою;
Ты помнишь ряд палат высоких,
Свою зеленую скамью;
Перегородок ряд железных
Ее на части разделял,
И их, как вовсе бесполезных,
Я в упоеньи силы рвал.Ты помнишь множество историй
(Истории учились мы),
Нестройный шум аудиторий,
Где наши юные умы
Пускались в путь, велися споры;
Веселой шуткой и умом
Сверкали живо разговоры
За чаем, редко за вином.Не всё гремели наши речи,
Мешались руки между слов,
И тяжко падали на плечи
Удары дружных кулаков.
И мой — тебе знаком довольно:
Когда ты глупости мне врал,
Он убедительно и больно
Соседа в спину упрекал.А ты, — ты был не то, что ныне,
Ты молод был, ты был хорош;
Знал на пятак ты по-латыни,
А географии — на грош.
Хранил ты светских лоск приличий,
Но жизнь и сельскую ты вел:
Охотник главный, много дичи
Всегда и нес ты и порол.Ты нравился во время оно;
Ты слушал, лестью упоен,
Что ты похож на Аполлона. —
Теперь, какой ты Аполлон!
Вокруг тебя веемою пахло,
Теперь ты в пристань стал, на рейд;
Ты ветхий деньми, старец дряхлый…
О meines Leben’s golden Zeit!
Безмолвна Русь: ее замолкли города,
В ней, в старину, вещавшие так сильно,
И скрылась жизнь, кипевшая тогда
Разнообразно и обильно.
И не слыхать бывалых голосов!
Но по земле великой безответно
Несется звук командующих слов
И множит скорби неисчетно.
И то не речь к народу всякий раз,
Когда гремит подобное вещанье:
Нет, то чужой бесчувственный возглас,
Повелевающий молчанье.
Судьба родной земли — уверить нас хотят, —
Ее удел — не наше дело;
Ее историю нам во дворце чертят,
Лишь денег и людей сбирая смело.
С презрением народ и русский человек
Клеймятся именем невежды…
Одежда русская — в наш просвещенный век —
Есть угнетенного одежда!
Но не смущаюсь я: стоит, к соблазнам глух,
Народ великий в древней вере;
В себе, и не в одном, я слышу русский дух —
Он распахнет темницы двери!
Ты презрена, о русская земля!
Смеется над тобой отступников станица,
Ты презрена, судьбу ее деля,
Безмолвна ты, о древняя столица!
Безмолвны вы стоите, города!
Кругом идет чужое ликованье,
И мнится — нет былого и следа…
Но тот не нем, кто лишь хранит молчанье!..
«Что там я слышу за стеной?
Что с моста раздается?
Пусть эта песнь передо мной
В чертогах пропоется».
Король сказал — и паж бежит.
Приходит паж. Король кричит:
«Сюда спустите старца!» — «Привет вам, рыцари, привет…
Привет и вам, прекрасным!..
Как ярок звезд несчетных свет
На этом небе ясном!
Пусть в зале блещет всё вокруг,
Закрой глаза: не время, друг,
Восторгам предаваться!»Певец закрыл глаза; гремят
Напевы, полны силы:
Взор рыцарей смелей, и взгляд
Прекрасные склонили.
Король доволен был игрой
И тут же цепью золотой
Велел украсить старца.«Не надо цепи мне златой —
То рыцарей награда:
Враги твои бегут толпой
От гордого их взгляда.
Дай канцлеру ее: пусть там
Прибавит к тяжким он трудам
И бремя золотое.Пою, как птица волен я,
Что по ветвям порхает,
И песнь свободная меня
Богато награждает! —
Но просьба у меня одна:
Вели мне лучшего вина
Подать в златом бокале!»И взял бокал, и выпил он.
«О сладостный напиток!
О, будь благословен тот дом,
Где этот дар — избыток!
Простите, помните меня,
Хвалите бога так, как я,
За этот кубок полный!»
Грустно видеть, как судьба порою
Человека беспощадно гонит;
Как он силы напрягает к бою
И опять главу печально клонит;
Как вся жизнь — невзгода да лишенье,
Как нужда с трудом не расстается,
И в немом и сумрачном терпенье
Человек с лихой судьбою бьется.Но еще грустней на сердце станет,
Как свершается паденье брата;
Как душа в нем робко, грустно вянет
Под дыханьем грубого разврата;
Как высокий дух и разум ясный
Средь страстей невежественных никнет,
Как потом, черствея ежечасно,
Человек к бездушию привыкнет.Но грустней, когда лежит тяжелый
Мрак на жизни целого народа,
И живет он скорбный, невеселый —
Силам нет свободного исхода.
Он раскрыть даров своих не смеет;
Смутно он свое призванье внемлет,
Слово робко на устах немеет,
Ум во тьме, душа пугливо дремлет.Но когда с народа мрак снимает
Провиденье благодатной дланью —
Вспрянет ум и крылья простирает;
Сознает народ свое призванье,
Свой он подвиг замышляет смело;
В божьем мире людям дела много…
И исполнен дум, готов на дело,
В мир народ идет и славит бога.
1Прости, прелестное виденье!
Ты к нам слетело с вышины,
И здесь тяжелые мученья
Тебе от бога суждены.С твоей страдающей душою
Ты бремя жизни не снесешь
И, недовольная землею,
В родное небо перейдешь.Пусть скажут: ранняя могила
Тебя безвременно взяла —
«Ты всё земное совершила,
Ты здесь любила и жила».2О, скажи мне, что с тобою?
Тайну сердца мне поверь,
И сердечною тоскою
Поделись со мной теперь; Мне знаком язык несчастья,
Я слова твои пойму.
Говори — во мне участье
Встретишь горю твоему.И печаль на сердце станет
Так отрадна, так легка,
И надежды луч проглянет
Сквозь густые облака.3Сбылись души моей желания,
Блеснул мне свет в печальной мгле:
Я встретил дивное создание
На этой суетной земле.И веру теплую в небесное,
И сердца сладкие мечты
Собою, существо прелестное,
Собою оправдало ты.На все упреки и сомнения,
В юдоли горестей и бед,
На все хулы и обвинений —
Господь тебя послал в ответ.О, счастлив я! Мои сомнения
Бегут от взора твоего.
Мне есть кому нести моления,
И есть мне веровать в кого!
Москва нужна для России;
для Петербурга нужна
Россия. (Из статьи «Современника» «Петербургские записки»)Ты знаменита — кто поспорит?! —
Ты древней славою полна,
Твое святое имя вторит
Вся необъятная страна.Чрез горы, и леса, и воды
Молва прошла по всем землям,
И знают все тебя народы,
Родные и чужие нам.И справедливо величают
Тебя по подвигам благим
И всю Россию называют
Великим именем твоим.Была пора: страна родная
Бедам казалась предана;
Волнуясь с края я до края,
Тебя одной ждала она.Велик был час, когда восстала
Ты средоточием земли:
Двухвековое иго пало,
И все волнения легли; Проснулись силы молодые
С тобою вновь, прошла беда, —
И возвеличилась тогда
Тобой скрепленная Россия.С неодолимой высоты
Напасть встречая за напастью,
От Руси царственною властью
Облечена, стояла ты.Но час пришел, и новой силой
Была вся Русь потрясена:
С презреньем брошено что было —
Всё одолела новизна.Тебя постиг удел суровый,
И мановением одним
Воздвигся гордо город новый,
Столица — с именем чужим…
Всё вокруг, поля и воды,
Всё мороз сковал.
Но не мерзнет синий Волхов
И крутит свой вал.Долго ты с народом вольным,
Волхов, дружно жил,
Долго синею волною
Ты ему служил.Разнося свой звон далече
Вдоль твоих брегов,
Колокол сзывал на вече
Новграда сынов.И, волнуяся, как море,
Шумен, как оно,
Собирался на просторе
Весь народ в одно.Господина Новаграда
Глас тогда звучал,
Он творил и суд и правду
И дела решал.Был тогда великий Новград
Славен и богат
И держал в руках могучих
Злато и булат.Всё прошло. Не слышно вече, —
Колокола нет:
Снят и увезен далече, —
Позабыт и след.Всё пустынно и уныло,
Имя лишь одно
Говорит о том, что было
И прошло давно… Нет, таким печальным вздохом
Можно ль кончить речь?
Русской жизни надо шире,
Не Новградом течь! Новгород, ты целой Руси
Уступил права,
И, избранница всей Руси,
Поднялась Москва.И в Москву, на вольны речи,
Всей Землей с тех пор,
Заменяя древне вече,
Собрался собор.И Великой Руси дело —
Собиранье сил —
Русью Малой, Русью Белой
Бог благословил…
Не страшись квартального,
Приходи ко мне
Из предела дальнего
Пеш иль на коне.И занятье сладкое,
Труд оставив свой,
Кинь на время краткое
Город Земляной.Расправляй-кa ноженьки,
Полно, не пиши,
С улицы Остоженки
В Бел-город спеши! Пусть первоначальные
Рюрик и Олег
Твой чрез стогны дальние
Провождают бег, Мономах, избранная
Руси красота,
И Мстиславов бранная
Удалых чета.) Устремим прилежнее
В старину свой взгляд:
Вспомним время прежнее
И былой наряд.В жизнь былую втянемся
Миг забвенья быстр, —
На себя оглянемся:
Ты и я — магистр.В платье мы немецкое
Облекшись, сидим,
Время молодецкое
Учено следим.Хроники штудируем,
Логикой идём,
Жизнь анализируем, —
Жизнью не живём.Наше поколение
Ценит мысль одну;
Все мы тем не менее
Любим старину.Чтоб преданья длинные
Вместе повторять,
Грамоты старинные
Вместе почитать, Русский старый, ярого
Заложив коня,
Русского ты старого
Посети меня.P.S.Бросьте, не коснея, вы
Нынче всякий труд,
Ибо вас Свербеевы
На вечер зовут.
Я не знаю, найду ли иль нет
Я подругу в житейской тревоге,
Совершу ли священный обет
И пойду ли вдвоем по дороге.Но подруга является мне
Не в немецком нарядном уборе,
Не при бальном потешном огне,
Не с безумным весельем во взоре.Не в движеньях иль глупо пустых,
Иль бесстыдных и ветренных танцев,
Не в толпе шаркунов молодых —
И своих и чужих иностранцев, Не под звуки музыки чужой,
Помогающей света злоречью,
Не с искусственной бальной душой,
Не с чужой иноземною речью.Нет, подруга является мне
Вдалеке от златого кумира,
В благодатной, святой тишине,
В светлой жизни семейного мира.Предстоит она в полной красе,
Обретенная сердцем заране,
С яркой лентою в томной косе,
В величавом родном сарафане, С русской песнию в алых устах,
Непонятной ушам иноверца,
С русской думою в ясных очах
И с любовию русского сердца, Красной девицей, с жизнью родной,
И с семьею, и с верою дружной,
С молодою девичьей красой
И с девичьей душою жемчужной.
Меня зовет какой-то тайный голос, —
Я не могу противиться ему.Смотрю вперед: вдали передо мною
Несется дым по серым облакам.
И что за чувство пробудилось смутно
В душе моей? Мне грустно, тяжело,
Неясное, далекое я вспомнил.Уж к западу склонилось солнце, вечер,
Весеннею всё дышит теплотой.
На улицах снег тает, и потоки,
Шумя, бегут, так весело струясь,
И тихий звон вечерний раздается…
О, что со мной! Как хорошо теперь,
Какое чувство полное, благое
И грустное теперь в душе моей,
И нет ему названия. Приходит
На память мне наш сельский мирный дом,
Наш луг, покрытый свежею травою,
И сельская прекрасная весна.О, хорошо теперь! Прочь с ней, с землею,
И с этим светом, мелким и пустым, —
Прочь от него! К вам, чудные мгновенья,
К тебе, неясное, святое чувство, —
Чудесный край в туманных облаках.Меня зовет какой-то тайный голос, —
Я не могу противиться ему.
Не наша вера к вам слетела,
Не то дает огонь словам;
Не за одно стоим мы дело;
Вы чужды и противны нам.Ты, с виду кающийся мытник!
России самозванный сын,
Ее непрошеный защитник,
На всё озлобленный мордвин! Ты — нарицательное имя,
Местоименье подлеца,
Зовущий к господу: «Смири мя!» —
И днесь смиренный до льстеца! И ты, писатель запоздалый!
Классических носитель уз,
Великий злостью, телом малый,
Упрямый почитатель муз! И много мелочи ничтожной —
Ее и глаз не разберет, —
Но разъяренный, но тревожный,
Но злой и мстительный парод! Не съединит нас буква мненья;
Во всем мы розны меж собой,
И ваше злобное шипенье —
Не голос смелый и прямой.Нет, вас не примем мы к совету;
Не вам внимать родному зву!
Мы отказали Маржерету,
Как шли освобождать Москву! На битвы выходя святые,
Да будем чисты меж собой!
Вы прочь, союзники гнилые!
А вы, противники, — на бой!
Кто отдаст мне молодость, время незабвенное,
Время наслажденья? —
Ты, воспоминание, чувство драгоценное,
Чувство утешения!
Я стою задумчивый: ты лучом живительным
Гонишь мрак минувшего —
И картины тянутся призраком пленительным
Счастия мелькнувшего!
Время их окутало сумрачною дымкою,
Многое скрывается…
Горесть в душу бедную входит невидимкою,
Сердце надрывается!
Это слезы радости, это слезы сладкие
Милого свидания:
От скупого времени я хожу украдкою
В мир воспоминания;
У Сатурна старого там оно, игривое,
Крадет дни минувшие,
И страдальцу видятся времена, счастливые,
Радости уснувшие.
Снова вижу деву я в тишине, торжественной,
В дымке фантастической;
Снова слышу голос я девы той божественной,
Голос мелодический!
И стремлюся радостно я к мечте таинственной,
По пути страдания;
Верный друг идет со мной, спутник мой единственный —
Ты, Воспоминание…
Как рано собралися тучи,
И загремел над вами гром!
Удел печали, слез горючих
Как рано вам уже знаком! Я видел ваш восток прелестный,
Был ясен тихий ваш рассвет,
И вам с улыбкою небесной
Младая жизнь несла привет.Сиял безбрежный мир лазури,
Всё было радостно кругом,
Но в тишине сбирались бури
И зарождался скрытый гром.Вот тучи дружною толпою
Поднялись медленно с земли
И небо черной пеленою
Со всех сторон заволокли, Сошлися, — гром по ним катится,
Мрак потопил небесный свет,
Перун блестит — куда укрыться?
Приюта нет, приюта нет! Но успокойтесь, упованье!
То благодатная гроза,
И облегчает нам страданье
Печали горькая слеза.Не всё реветь свирепой буре, —
Наступит снова ясный день,
И облака слетят с лазури,
Как перед утром ночи тень.Хоть труден жизни путь тернистый
И бремя тяжкого креста —
Идите смело с верой чистой,
С любовью чистой во Христа!
Она стояла молчаливо
Среди толпы — и я молчал;
Лишь взор спросил я боязливо,
И понял я, что он сказал.
Я прихожу, приют ветвистый,
К пустынной тишине твоей:
Под зеленью твоей тенистой
Сокрой счастливых от людей! Вдали, чуть слышный для вниманья,
День озабоченный шумит,
Сквозь смутный гул и восклицанья
Тяжелый молоток стучит.
Там человек так постоянно
С суровой борется судьбой —
И вдруг с небес к нему нежданно
Слетает счастие порой! Пускай же люди не узнают,
Как нас любовь животворит:
Они блаженству помешают —
Досаден им блаженства вид.
Да, свет не позволяет счастья:
Как за добычею, за ним
Беги, лови и от участья
Людского строго сохрани! Оно прокралось тихо, любит
Оно и ночь и тишину;
Нечистый взор его погубит,
Как смерть, ужасен он ему.
Обвейся, о ручей безмолвный,
Вокруг широкою рекой,
И, грозно поднимая волны,
Наш охраняй приют святой!
Был вечер. Торжественно солнце зашло,
Разлившись по небу зарею,
И свет исчезавшего ясного дня
Сливался с вечернею тьмою.Один я на бреге высоком сидел,
У ног моих воды струились,
И долго на небо и воды глядел,
Любуясь прелестною ночью.И вдруг, погрузяся в мечты, я исчез
И весь перелился в природу —
Лучами луны я спускался с небес
На тихо бегущую воду; В воде я лучи на струи принимал,
И, с ними играя, катился,
И небо в объятиях тихо качал
С луной и златыми звездами; Таинственным мраком под сенью дубрав
Чернел я, спокоен и страшен;
По мягкому лугу пестрел я в цветах,
Роскошным дыша ароматом.И всю наполняя природу собой,
Я с нею летел в бесконечность —
И таинств завеса редела пред мной,
Доступной казалась мне вечность.Уж истины луч предо мной заблестел…
Но вдруг я вздрогнул и очнулся:
Один я на бреге высоком сидел,
У ног моих воды струились.
Ты — чудо из божьих чудес,
Ты — мысли светильник и пламя,
Ты — луч нам на землю с небес,
Ты нам человечества знамя!
Ты гонишь невежества ложь,
Ты вечною жизнию ново,
Ты к свету, ты к правде ведешь,
Свободное слово!
Лишь духу власть духа дана, —
В животной же силе нет прока:
Для истины — гибель она,
Спасенье — для лжи и порока;
Враждует ли с ложью — равно
Живет его жизнию новой…
Неправде — опасно одно
Свободное слово!
Ограды властям никогда
Не зижди на рабстве народа!
Где рабство — там бунт и беда;
Защита от бунта — свобода.
Раб в бунте опасней зверей,
На нож он меняет оковы…
Оружье свободных людей —
Свободное слово!
О, слово, дар бога святой!..
Кто слово, дар божеский, свяжет,
Тот путь человеку иной —
Путь рабства преступный — укажет
На козни, на вредную речь;
В тебе ж исцеленье готово,
О духа единственный меч,
Свободное слово!
Огнем к тебе горят мой дух;
Твой образ носится вокруг.
Куда ни иду я — ты за мной,
То с наслажденьем, то с тоской.Тебя встречаю я во всем:
В лесу и в небе голубом.
Гремит ли песня соловья —
Твой сладкий голос слышу я.Сияют звезды в небесах —
Какой огонь в твоих глазах!
Благоуханья ночь полна —
Твое дыханье льет она.И звездный блеск, душистый луч
И все сливается вокруг,
А там далеко вал шумит,
Мир гаснет, чувство прочь летит.И, в упоеньи, из себя
Во всё переливаюсь я.
Живу ли я, дышу ли я?
Я всё люблю, и нет меня.Я — сине море, мнится мне,
Ты солнцем светишь в вышине,
И всё вперед, вперед, грядой,
Валы идут к тебе одной.Тебя хватаю жадно я,
Вниз, солнце, я влеку тебя,
Вниз, к алой вечера заре,
Вниз, к смертной сладостной поре.И вот ты наконец со мной:
Шумите ж, волны, чередой,
Луна, всходи и заходи.
Мы спим — никто нас не буди!