Туманы редеют,
Безоблачно небо,
Опять пробуждает
Эол тишину.
Шумя, ветер веет,
Спешит корабельщик
Скорее, скорее;
Колеблются волны,
Ясней отдаленность,
Уж берег в виду.
Скоро зимний ляжет путь,
Снег поля покроет,
Резво кони побегут
По большой дороге. Колокольчик зазвенит,
Вёрсты замелькают,
И дорога побежит
Под кибиткой нашей. Ну, ямщик, ступай скорей!
Ну, неситесь, кони!
Шибче, шибче бег коней,
Весело на сердце. Скоро зимний ляжет путь,
Снег поля покроет,
Резво кони побегут
По большой дороге.
Туда, туда! Умчусь далеко!
Родную Русь покину я —
В дали неясной и глубокой
Таятся чуждые края.Давно Германия манила
Воображение мое,
Жуковский лирою унылой
Напел мне на душу ее.С тех пор всегда она туманной
Меня пленяла красотой,
И часто я к стране избранной
Летел воздушною мечтой.Там пел он, мой поэт любимый,
Там в первый раз ему предстал
Прелестный Тэклы идеал
И Валленштейн непостижимый.
Напрасно мысль горит и блещет
Пред близорукою толпой,
Напрасно свет далеко мещет
И гонит мрак перед собой: Не им понять ее деянья!
Невыносимо для очей
И ослепительно сиянье
От чистых истины лучей.Но слабые покоит очи,
Но нежит их пугливый взор
Неверный сумрак темной ночи,
Где вспыхнет легкий метеор.А вечной истины сиянье,
Неотразимый, строгий свет,
Гонящий сумрака созданья,
Толпу теней, рассудка бред, —Им ненавистен; им милее
Знакомый сумрак; в нем идти
Привольней им; они бодрее
На осязательном пути.Пусть мысль сияет, путь свершая, —
Им блага свет не принесет,
И луч, в их область проникая,
Им только призраки дает.
Ты — чудо из божьих чудес,
Ты — мысли светильник и пламя,
Ты — луч нам на землю с небес,
Ты нам человечества знамя!
Ты гонишь невежества ложь,
Ты вечною жизнию ново,
Ты к свету, ты к правде ведешь,
Свободное слово!
Лишь духу власть духа дана, —
В животной же силе нет прока:
Для истины — гибель она,
Спасенье — для лжи и порока;
Враждует ли с ложью — равно
Живет его жизнию новой…
Неправде — опасно одно
Свободное слово!
Ограды властям никогда
Не зижди на рабстве народа!
Где рабство — там бунт и беда;
Защита от бунта — свобода.
Раб в бунте опасней зверей,
На нож он меняет оковы…
Оружье свободных людей —
Свободное слово!
О, слово, дар бога святой!..
Кто слово, дар божеский, свяжет,
Тот путь человеку иной —
Путь рабства преступный — укажет
На козни, на вредную речь;
В тебе ж исцеленье готово,
О духа единственный меч,
Свободное слово!
«Милая, что так поздно?
Тебя я долго, долго ждал;
Годами я часы считал.
Тоска всю душу обняла:
Мне думалось, ты умерла.
Милая, что так поздно?» — «Путь мой был так далек!
Средь темных вод челнок мой плыл.
Я вышла в ночь: день жарок был.
Светляк светил мне в темноте,
И я неслась, неслась к тебе.
Мой путь был так далек!» — «Милая, как поздно в ночь!
Но кто впустил тебя теперь?
Я нынче ночью запер дверь.
Легко же, друг, прокралась ты
Среди неверной темноты.
Милая, как поздно в ночь!» — «Тише, о, тише, друг!
Я в ночь пришла. При свете дня
Ты не увидел бы меня.
Ведь к милому приходят в ночь,
И я пришла. Сомненья прочь!
Тише, о, тише, друг!»Добрая, добрая ночь!
Высоко солнца луч сиял,
А он еще глубоко спал.
Он спал: едва ль проснется он…
И был с невестой схоронен.
Добрая, добрая ночь!
А. С. ХомяковуМы все живем: всем жизнь дана судьбою,
И дни бегут обычной чередою,
И молодость приветно настает.
Коварная нас манит и влечет
Всем временным блаженством наслаждений,
Всей яркостью пестреющей цветов,
Всем трепетом минутных упоений…
Бегут за ней, прося ее даров;
И счастливы, кому она их бросит!
Минута — их, конца не видно им;
Но всё пройти должно путем своим;
Что временно, то время и уносит.
Опомнимся — а молодость прошла
И сколько жизни вместе унесла! Но вы, свершая путь, не таковы:
Не временных искали упоений;
Других надежд, высоких наслаждений,
Не гибнущих, исполни лися вы.
Опасен свет, прелестный и лукавый,
Могуществен соблазна древний глас;
Но молодость не обольстила вас,
И перед жизнию вы правы.
Благое дело вами свершено;
Не даром юных дней была утрата, —
И что у молодости взято,
То жизни самой отдано.
От настоящего, хоть мчится быстротечно,
Вас время не умчит в стремлении своем,
И голос современный вечно
Вам будет внятен и знаком.
И потому не страшно вам теченье,
Не страшен бег часов, и дней, и лет;
Пусть он другим приносит разрушенье,
Но жизни в нем вам слышится привет.Понятно вам, что молодое племя
Волнуется, с надеждой вдаль глядит;
Попятно вам, что нынешнее время
В груди своей невидимо таит;
И ласково вы руку подаете,
Не снисходя, не уступая нам:
Вы сами той же жизию живете,
И наше время также близко вам.И потому всегда с улыбкой ясной —
Бог даст! — встречайте ваш рожденья день;
Пусть долго-долго всходит он прекрасно,
И никогда невольной грусти тень —
Рожденья день — на вас он не набросит;
По всем правам да вечно день такой
Вам чувство жизни новое приносит
И силы новые с собой!
Веселье — образ жизни ясной,
Сердечный спутник чистоты,
Златой удел души прекрасной,
Всегда благословенно ты!
На светлом общем жизни пире —
Ты жизни лучшая краса.
Играет радость в божьем мире,
Весельем блещут небеса.
Пред нами бесконечны годы,
И неизменна и светла
Улыбка вечная природы:
Природа вечно весела.
Своей красой она целебно
Врачует наш усталый дух;
Творцу вселенной — гимн хвалебный
В ее веселье внемлет слух.
Путей для человека много,
Мрачится дух его легко;
Тревога жизни за тревогой
Колеблют душу глубоко.
Себя он в мире понапрасну
Среди сует да не смутит;
Да сохранит он душу я сну
И в ней веселье водворит.
Не только праздник своенравный
Блестящей светской пустоты
Таит в себе обман тщеславный
Для нашей суетной мечты, —
Есть зло иное: там, где твердость
Превозмогла соблазна шум,
Неслышно к нам подходит гордость,
Ожесточая смелый ум.
Стой за добро неколебимо,
Будь духом тверд; но не гони
Младую жизни радость мимо,
Веселья в мире не кляни.
Соблазна шепот нам для слуха
И в келье внятен; будь боец,
И помни, что веселье духа —
Его всех подвигов венец.
Блажен, чей дух ни пир, пи келья
Не могут возмутить до диа;
Кому источником веселья —
Души прекрасной глубина;
Кто света путь оставил зыбкий,
Как лебедь бел, и сохранил
Всю прелесть чистую улыбки
И стройный хор душевных сил.
Вы едете, оставя за собой
Родную Русь с ее привольем и пространством,
С ее младою, девственной красой,
С ее живым нарядом и убранством,
С ее надеждой, верой — и Москвой.
Знакомиться с германскою столицей
Спешите вы — за длинной вереницей
Пустых людей, которых нам не жаль
(Их поделом взяла чужая даль!),
Таких людей чуждаетесь вы сами.Итак, Берлин предстанет перед вами,
Где так сиял и закатился ум,
Где, говорят, идет и брань и шум.
Там жил герой Германии последний, —
Торжественный прощальный жизни цвет!
Свой дивный путь, в теченье многих лет,
Прошел он всех славнее и победней.
С ним рыцарей воскресли времена,
Железная в нем вновь проснулась сила,
Дивилася ему его страна,
Его рука тяжелая страшила.
Германский дух доспех ему сковал,
Невиданный, огромный, непробивный;
Им облечен, могучий, он стоял,
Смиряя всех своею силой дивной.
И нет его; доспех его лежит,
Оставленный в добычу поколенья, —
И вкруг него, ведя войну, шумит
Толпа пигмеев, жадная движенья.
Доспех у них, но нет могучих сил,
Но нет руки, оружием владевшей,
Но нет того, который бы взложил
И бодро нес доспех осиротевший!
Пусть силятся я рвутся сгоряча
Хоть по частям схватить убранство боя:
Им не поднять тяжелого меча,
Не сдвинуть им оружия героя!
И крик и брань в стране возникли той,
Движенье там и шумно и нестройно,
И жизнь в своей минуте роковой
Торопятся, волнуясь беспокойно.
Туда теперь вам долгий путь лежит… Средь шумного, тревожного движенья
Вас не обманет жизни ложный вид,
Не увлечет вас сила разрушенья.
Пусть часто там, на стороне чужой.
Мечтаются вам образы родные…
Высоко Кремль белеет над рекой,
Блестят кресты и главы золотые;
Колокола гудят — и торжества
Священного исполнен звук обильный,
И внемлет им надежды, веры сильной
И жизни полная Москва!
Так от меня ты мчишься, младость,
И все отрадные мечты,
Восторг и грусть, тоску и радость —
С собою вдаль уносишь ты!
Златое время жизни полной!
Постой, еще со мной побудь —
Вотще! твои стремятся волны
И в море вечности бегут! Потухли ясные светила,
Пред мной блиставшие в тиши;
Мои мечты судьба разбила —
Созданья пламенной Души,
И вера сладкая — далеко
В святые прежде существа,
Добыча истины жестокой —
Все идеалы божества.Как некогда в объятья камень,
Любя, Пигмалион схватил
И чувства трепетного пламень
Холодный мрамор оживил, —
Так я к природе весь приникнул
Умом, душою, жизнью всей,
Пока согрел ее, подвигнул
На пламенной груди моей.Она любовь мою делила,
Безмолвная — язык нашла,
Мне поцелуй мой возвратила
И сердца трепет поняла.
Леса и горы стали живы.
Поток серебряный мне пел,
Отвсюду на мои призывы
Ответ желанный мне летел.Вселенная во мне кипела,
Теснила грудь, и всякий час
В звук, в образ, и в слова, и в дело
Жизнь из груди моей рвалась.
О, как велик мне мир явился,
Пока скрывался он в зерне!
Но — ах! — как мало он развился,
Как беден показался мне! Как смело, с бодрою охотой
Мечты надеясь досягнуть,
Еще не связанный заботой,
Пустился юноша в свой путь!
Туда невольное стремленье,
Где хор далеких звезд горел;
Нет высоты, нет отдаленья,
Куда бы он не долетел! Как он легко вперед стремился!
Что для счастливца тяжело?
Какой воздушный рой теснился
Вкруг светлого пути его!
Любовь с улыбкой благосклонной,
И счастье с золотым венцом,
И слава с звездною короной,
И в свете истина живом.Но середи дороги скоро
Все спутники расстались с ним;
Свернули в сторону, от взора
Один сокрылся за другим.
Умчалось счастье, друг летучий,
Отрады знанье не. нашло,
Сомненье потянулось тучен
И истину заволокло.Горел над презренной главою
Венец и славы и добра,
И скоро скрылась за весною
Любви прекрасная пора.
Всё тише, тише становилось,
Пустынней на пути моем;
Одна надежда мне светилась
Своим бледнеющим лучом.Из шумных спутников стремленья
Остался кто теперь со мной?
Кто подает мне утешенье,
Кто до могилы спутник мой?
Ты, исцеляющая раны,
Ты, дружба, всех отрада зол,
Товарищ горестей желанный,
Тебя искал я — и нашел.И ты ее сопровождаешь,
Ты, труд, души покой хранишь,
Ты никогда не изнуряешь,
Не разрушая, ты творишь, —
Слепляешь среди сил природы
Песчинку за песчинкой ты,
Зато минуты, дни и годы
У времени тобой взяты.
ОдинИдут тысячелетья мимо.
Свет солнца прогоняет тень,
И над землей неутомимо
Уходит ночь, приходит день.Природа та же всё от века,
В убранстве прежней красоты,
И возмущают человека
Всё те ж надежды и мечты.Решеньем древнего вопроса
Всё занят он, а между тем
Катятся времени колеса,
Неудержимые ничем.И, жаждой мучимый, с вершины
На пройденный он смотрит путь.
Ответов много, — ни единый
Вполне не успокоит грудь.Он всё добыча тех сомнений,
Его встречавших с первых лет;
Всё та же цель его стремлений,
И так же достиженья нет.Побед и славных дел так много,
Вокруг так много свершено…
Зачем в душе живет тревога,
Успокоенье не дано? Словам я, жаждою томимый,
Высокой мудрости внимал,
На мысли блеск невыносимый
Я смело взор свой устремлял, И в трудный путь я бодро вышел
Светлело небо впереди, —
И трепет истины я слышал
В своей взволнованной груди.И всё земное отпадало,
И всё бледнело предо мной:
Редело мрака покрывало,
Густой лежавшее грядой.И веял на меня сильнее
Таинственный сладчайший хлад,
И новый луч сверкал светлее,
Смущенный поражая взгляд.И мир мне открывался новый,
Где мыслью всё озарено,
Где красок нет, где всё сурово,
От пестроты обнажено.Но страшен вид такой пучины,
Непреходящей той зимы.
И хлад таинственный долины
Нам тяжек: видно, слабы мы.ДругойИ я, как ты, волненья духа,
В нас обитающего, знал,
И я, как ты, все силы слуха
К его ответам напрягал.Но знаю я, что знанье это
Я должен жизнию глушить
И что за луч блестящий света
Мир целый мраком окружить.Окажи, не правда ли, ужасна
Та область, тот суровый мир?
А жизнь вокруг тебя прекрасна,
И прав ее прекрасный пир.Но знанье может ли быть живо
И благостно, когда оно
Всё попирает горделиво
Что жизнью дышит и полно! ОдинСогласен я, но невозможно
Одно соединить с другим,
Когда неясно и тревожно
Ты жаждой истины томим.Иди вперед, суровой сталью
Несокрушимой весь покрыт;
Там, за неясной, темной далью,
Источник истины сокрыт.Смотри, как пестро и прекрасно
Цветет земля в своих полях —
Но оттого, что солнце ясно
Горит в далеких небесах.
Позабывши о твердом стремленьи
И закрывши от света глаза,
Я, как прежде, впадаю в волненье,
И дрожит на реснице слеза.Снова стих я зову позабытый;
Снова рифма мне сладко звучит;
Снова голос, не вовсе убитый,
Поднялся и опять говорит.Снова сердце, всё полное чувства,
Подымает свою старину,
Снова юность, любовь и искусство
Предстают сквозь времен пелену.Но минута глубоко печальна;
Но не то, что бывало, в душе;
Точно в дом прихожу я опальный,
Мною виденный в полной красе, Дом знакомый и милый мне много,
Полный жизни и счастья причуд;
Грусть и память стоят у порога
И по комнатам тихо ведут.Но не тот уж пришедший; угрюмо
Он встречает все прошлые сны;
Не одна пронеслася в нем дума,
Потрясая души глубины.Чувство живо, но чувство печально;
Он отрекся от счастья любви;
И он дом покидает опальный
И все грезы младые свои.Что теснишься ты, прежняя, жадно,
Жизнь моя, в беззащитную грудь?
Мне явленье твое не отрадно;
Никогда не своротишь мой путь.И восторг, и волненье, и слезы,
И надежда, и радость с тоской,
Ясно солнце, и частые грозы,
Освежавшие воздух собой, —Мне печально видение ваше;
Я болезненно чувствую вас;
Из разбитой и брошенной чаши
На земле мне не пить еще раз.Что ты рвешься, о бедное сердце?
Что ты шепчешь свои мне права?
Ты преданьем живешь староверца,
Ты твердишь всё былые слова.Ты довольно наставшей минутой,
И, к умчавшейся жизни маня,
Прошлым счастьем, тревогой и смутой
Ты безжалостно мучишь меня.Мне знакомую, старую повесть
Подымаешь ты тихо со дна;
Внемлет ей непреклонная совесть, —
Но тебя не осудит она.Мне другой, и крутой и опасный,
Предстоит одинокий мне путь;
Мне не ведать подруги прекрасной,
И любовь не согреет мне грудь.И досуг мой умолкнет веселый
Без раздела с подругой моей;
Одинок будет труд мой тяжелый,
Но его понесу я бодрей.Глас народа зовущий я слышал,
И на голос откликнулся я.
Бодро в путь, мной избранный, я вышел;
Подвиг строго налег на меня.И я принял на твердые плечи
Добровольно всю тяжесть труда.
Загремели призывные речи,
И призыв не прошел без следа.Отдал я безвозвратно и смело
И любовь, и подруги привет —
За народное, земское дело,
За борьбу средь препятствий и бед.Личной жизни блаженство мне сродно;
Всё откинул решительно я,
Взяв в замену труд жизни народной
И народную скорбь бытия.Здесь просторно народным простором;
И ничтожен один голосок
Пред народным торжественным хором,
Как пред морем ничтожен поток.Не от бедности сердца, пугливо,
Тех блаженств я себе не хотел;
Но их голос народа ревнивый
Осудил и оставить велел.И не было изъято решенье
От страданья и скорби в тиши:
Незнакомо мне чувство презренья
К справедливым движеньям души.Но слабеют и блекнут, не споря,
И любовь и все прежние сны
Перед шумом народного моря,
Пред движеньем народной волны.Кто народу явился причастен
И кого обнимает народ,
Тот назад воротиться не властен,
Тот иди неослабно вперед.Пусть же людям весь мир разнородный
И любви и всех радостей дан.
Счастье — им! — Я кидаюсь в народный,
Многобурный, родной океан!