В годины праздных испытаний,
В годины мертвой суеты —
Затверденей алмазом брани
В перегоревших углях — Ты.
Восстань в сердцах, сердца исполни!
Произрастай, наш край родной,
Неопалимой блеском молний,
Неодолимой купиной.
Из моря слез, из моря муки
Судьба твоя — видна, ясна:
Ты простираешь ввысь, как руки,
Свои святые пламена —
Туда, — в развалы грозной эры
И в визг космических стихий, —
Туда, — в светлеющие сферы,
В грома летящих иерархий.
Вижу на западе волны я
облачно-грозных твердынь.
Вижу — мгновенная молния
блещет над далью пустынь.
Грохот небесного молота.
Что-то, крича, унеслось.
Море вечернего долота
в небе опять разлилось.
Плачу и жду несказанного,
плачу в порывах безмирных.
Образ колосса туманною
блещет в зарницах сапфирных.
Держит лампаду пурпурную
Машет венцом он зубчатым.
Ветер одежду лазурную
рвет очертаньем крылатым.
Молньи рубинно-сапфирные
Грохот тяжелого молота
Волны лазури эфирные
Море вечернего золота.
Мне снились: и море, и горы…
Мне снились… Далекие хоры
Созвездий
Кружились
В волне мировой… Порой метеоры
Из высей катились,
Беззвучно
Развеявши пурпурный хвост надо мной.Проснулся — и те же: и горы,
И море… И долгие, долгие взоры
Бросаю вокруг.Всё то же… Докучно
Внимаю,
Как плачется бездна: Старинная бездна лазури;
И — огненный, солнечный
Круг.Мои многолетние боли —
Доколе?.. Чрез жизни, миры, мирозданья
За мной пробегаете вы? В надмирных твореньях, —
В паденьях —
Течет бытие… Но — о Боже! —Сознанье
Всё строже, всё то же —Всё то же
Сознанье
Мое.
Глухой зимы глухие ураганы
Рыдали нам.
Вставали нам — моря, народы, страны…
Мелькали нам —
Бунтующее, дующее море
Пучиной злой,
Огромные, чудовищные зори
Над мерзлой мглой
И сонная, бездонная стихия
Топила нас,
И темная, огромная Россия
Давила нас.
О, вспомни, брат грома, глаголы, зовы,
И мор, и глад.
О, вспомни ты багровый и суровый
Пылал закат.
В глухие тьмы хладеющие длани
Бросали мы.
В глухие тьмы братоубийств и браней
Рыдали мы.
И звали мы спасительные силы
Заветных снов
И вот опять — медлительный и милый
Ответный зов.
Н. А. Григоровой1Мне грустно… Подожди… Рояль,
Как будто торопясь и споря,
Приоткрывает окна в даль
Грозой волнуемого моря.И мне, мелькая мимо, дни
Напоминают пенной сменой,
Что мы — мгновенные огни —
Летим развеянною пеной.Воздушно брызжут дишканты
В далекий берег прежней песней…
И над роялем смотришь ты
Неотразимей и чудесней.Твои огромные глаза!
Твои холодные объятья!
Но — незабытая гроза —
Твое чернеющее платье.2Мы — роковые глубины,
Глухонемые ураганы, —
Упали в хлынувшие сны,
В тысячелетние туманы.И было бешенство огней
В водоворотах белой пены.
И — возникали беги дней,
Существований перемены.Мы были — сумеречной мглой,
Мы будем — пламенные духи.
Миров испепеленный слой
Живет в моем проросшем слухе.3И знаю я; во мгле миров:
Ты — злая, лающая Парка,
В лесу пугающая сов,
Меня лобзающая жарко.Ты — изливала надо мной
Свои бормочущие были
Под фосфорической луной,
Серея вретищем из пыли.Ты, возникая из углов,
Тянулась тенью чернорогой,
Подняв мышиный шорох слов
Над буквой рукописи строгой.И я безумствовал в ночи
С тысячелетнею старухой;
И пели лунные лучи
В мое расширенное ухо.4Летучим фосфором валы
Нам освещают окна дома.
Я вижу молнии из мглы.
И — морок мраморного грома.Твое лучистое кольцо
Блеснет над матовою гаммой;
И — ночи веют мне в лицо
Своею черной орифламмой.И — возникают беги дней,
Существований перемены,
Как брызги бешеных огней
В водоворотах белой пены.И знаю я: во мгле миров
Ты — злая, лающая Парка,
В лесу пугающая сов,
Меня лобзающая жарко.5Приемлю молча жребий свой,
Поняв душою безглагольной
И моря рокот роковой,
И жизни подвиг подневольный.
1
В хрустальные
Дали, —
— Где —
— Ясным
Стеклярусом —
— Пересняли
Блисталища: стаи полярныe
Льдин —
И —
— Где —
— Блеснью
Янтарные
Копья
Заката — изжалили
Слепшие
Взоры —
— В печальные
Стали
Буруна —
— Отчалила шхуна.
2
И —
— Парусом —
— Красным,
Как ясный рубин, —
И —
— Окрепшею
Песней —
— Под зорькой —
— Отчалили —
— В хлопья
Тумана —
— Поморы.
3
Заводит —
— Разрывами
Вод
Свою песнь —
— Ходит
Водами, —
— Носится —
Горькое море!
И —
— Год
Осиянный —
— За годами
Бросится
Там —
— Ураганами
Менами,
Брызгами
Вод
Разрывными —
Слетит —
— В коловорот
Разливанный.
4
Ничто не изменится!..
Только —
— Мятежится
Море,
Да тешится
Кит —
— Проливными
Фонтанами —
— Пенами,
Взвизгами,
Взрывами
Вод —
— В коловорот
Разливанный…
5
И над каменным
Кряжем —
— Невнятными
Майями
Дальних
Печальных
Годин —
Быстро выпала
Ворохом
Белого пепла
Зима…
И —
— Окрепла
Хрустальною пряжей
Полярная тьма.
И —
Осыпала —
— Пламенным
Мороком —
— Пятнами
Спаянных льдин.
Посвящено Э.К. Метнеру
1
Золотея, эфир просветится
и в восторге сгорит.
А над морем садится
ускользающий, солнечный щит.
И на море от солнца
золотые дрожат языки.
Всюду отблеск червонца
среди всплесков тоски.
Встали груди утесов
средь трепещущей, солнечной ткани.
Солнце село. Рыданий
полон крик альбатросов:
«Дети солнца, вновь холод бесстрастья!
Закатилось оно —
золотое, старинное счастье —
золотое руно!»
Нет сиянья червонца.
Меркнут светочи дня.
Но везде вместо солнца
ослепительный пурпур огня.
2
Пожаром склон неба объят…
И вот аргонавты нам в рог отлетаний
трубят…
Внимайте, внимайте…
Довольно страданий!
Броню надевайте
из солнечной ткани!
Зовет за собою
старик аргонавт,
взывает
трубой
золотою:
«За солнцем, за солнцем, свободу любя,
умчимся в эфир
голубой!..»
Старик аргонавт призывает на солнечный пир,
трубя
в золотеющий мир.
Всё небо в рубинах.
Шар солнца почил.
Всё небо в рубинах
над нами.
На горных вершинах
наш Арго,
наш Арго,
готовясь лететь, золотыми крылами
забил.
Земля отлетает…
Вино
мировое
пылает
пожаром
опять:
то огненным шаром
блистать
выплывает
руно
золотое,
искрясь.
И, блеском объятый,
светило дневное,
что факелом вновь зажжено,
несясь,
настигает
наш Арго крылатый.
Опять настигает
свое золотое
руно…