Я безмолвно любуюсь красою твоей,
Полон радостных дум, светлых грез о любви.
Я ловлю чудный взор твоих ясных очей,—
И трепещет душа, как в минувшие дни…
Точно в нежном, ласкающем взоре твоем
Улыбается мне новой жизни весна,
И проснулась любовь в моем сердце больном,
И холодную грудь вновь согрела она.
Поэт посвятил свою песню тебе,—
Богач тебе золота дать обещал…
Поэт называл тебя „жизнью своей“,—
Богач же „красавицей“ только назвал…
„Дай руку твою!“ так шепнул он тебе,
„И это богатство—все будет твоим!“
Поэт только плакал, в тоске, пред тобой,
Несчастной любовью своею томим…
То было волшебною ночью…
Душа была счастья полна,
И в песнях моих отражалась
Любви молодая весна…
То было весенней порою…
Все жизнью дышало кругом…
И месяц дарил нас улыбкой,
На небе сияя ночном.
Не я пою… В моих печальных песнопеньях
Страдалец, злой судьбой безжалостно гоним,
Тоскует пред людьми и о своих мученьях,
О ранах сердца он разсказывает им.
Не я пою… Стихов страдальческие звуки
Мой брат тоскующий, измученный поет;
В них вздохи слышатся многовековой муки,—
То о судьбе своей рыдает мой народ!
Тяжелый крест достался ей на долю:
Страдай, молчи, притворствуй и не плачь!
Кому и страсть, и молодость, и волю—
Все отдала,—тот стал ея палач!
Некрасов.
Невинным ангелом в наш мир она вступила,
Не презирай, поэт, толпы непросвещенной!
Как властелин-орел, ты не пари над ней!
Ея холодностью томимый, возмущенный,
Не упрекай измученных людей!
В чем ты винишь толпу? Да, не понять ей вечно,
Что̀ в песнях искренних ты выразить хотел…
О розах, о любви ты ей поешь безпечно,
Одни шипы—страдалицы удел!