Подобен зрелищу сей видимый нам мир,
Супруг, супруга в нем, суть действующи лица:
То кажут нам себя, то кроются от глаз.
Сей многи звания во жизни представляет.
Комедия его имеет действий шесть:
Кажд возраст, каждоеж, особо образует,
Воздоеваемый, иль резов, иль слезящь,
Иль сном покоится, иль пищею крепится.
Со книгой отрок юн, едва наступит день,
Как по земле червяк, ползет лениво к школе.
Стал юноша, он страждет от любви,
Вздыхания его, как зной плавильной пещи,
При чтении стихов, бровям прелестным в честь.
Война зовет на брань, свирепее он Тигра,
Ко славе алчен, скор, дерзает он на все;
Во челюстях громад, что пламенем зияют,
Что изрыгают смерть злы ужасы, увечьи,
Воднаго пузыря неутомленно ищет:
В потомстве имя, чтоб, промчалося его.
Приспело время, он зделался судьею;
От пресыщения тяжел и разжирел,
Глаза насупились, и чрево покруглело,
Подстриженны всяк день усы и борода,
Премудрое вещать уста не умолкают.
Минули годы, он, не тот уже, что был:
Фигура сухощава, в предлинном растегае;
В очках гнусящий нос, и туфли на ногах;
На поясе висит с монетами мошенка.
Таков есть человек, во возрасте шестом.
Исподняя его одежда, щегольская,
Что в младости носил, для обветшалых бедр,
Сарай, или точней, обширнейшая площадь.
Тот голос, что бывал чист, громок, ясен,
Ребяческим уже дискантом запоет
Присвистывать начнет дребезженить и шамкать.
Но чем же кончится теченье наших дней?….
Младенчеством вторым, утратой за утратой,
По вкусе зрения, зубов, да и всего.