Коль смертный час придет, и ангел, смерть веща́я,
С улыбкой вечности и крылья опустив,
Предстанет предо мной, и, муки забывая,
Я унесусь туда, — то знайте все: я жив!
Коль бледная свеча, бросая свет печальный,
Холодное лицо лучами озарив,
Напомнит вам, друзья, что час настал прощальный, —
То знайте, знайте все, что я не умер, жив!
И если в горести, мучительно рыдая,
Могильным саваном мой хладный прах обвив,
Опустите во гроб, слезами обливая, —
То верьте, верьте все, что я не умер, жив!
И если зазвучит надгробный звон унылый
(Нещадной смерти смех, так мрачен — и игрив!)
И понесут мой прах, — пред вырытой могилой
Вы вспомните, друзья, что я не умер, жив!
И если скорбные певцы святого храма
Печально запоют свой сумрачный мотив,
И вознесутся вверх куренья фимиама, —
То знайте, знайте все, что я не умер, жив!
И если, над моей зарытою могилой
Надгробный черный крест печально водрузив,
Друзья мои уйдут, — то в этот миг унылый
Вы знайте, знайте все, что я не умер, жив!
Коль буду я лежать, неведомый для света,
И память обо мне исчезнет без следа,
Когда забудут все угасшего поэта, —
То знайте, знайте все: я умер навсегда!