Бог Аполлон песнопевец, исполнившись жалости кроткой
К бедной вселенной, погрязшей в мученьях земных и скорбях,
Лиру забытую поднял, хотел он страдальцев утешить
Звуками райских напевов, аккордами струн золотых.
Искры святых упований, в грядущее сладкую веру,
Пламя энергии в битве с могучею силою зла
Песнью поэзии светлой в сердца он задумал посеять,
Стал на горе олимпийской, ударить хотел по струнам,
Только, о, Боже, что слышит!.. Поэты несчастной юдоли,
Взяв балалайки и дудки и гнусно кривляясь, притом,
Оды пред сильными мира слагают, склоняясь во прахе,
Квакают словно лягушки, а гром барабанов земных
Все заглушает: и ропот, и мысли младенческий лепет…
Тут возмутился и мрачно нахмурил чело Аполлон;
В гневе своем благородном швырнул он священную лиру.
В дребезги та раскололась об острый кремнистый утес…
С громом и звоном по безднам, дробясь, полетели осколки,
Словно и смех, и рыданья посыпались с порванных струн.
Пламенем жгучей сатиры осколки над миром сверкали,
Сыплясь с горы олимпийской в ущелья и бездны земли.
Там же, где падал осколок, твердыни во прах разсыпались,
Башни чертогов дрожали, и сильные мира тогда
Жмурили очи в испуге, иль в гневе неистово-яром
Всюду искали и ищут незримых, но страшных врагов…