Болтаньем мы добра во веки не найдем,
И часто только им мы в пагубу идем.
Намерилася черепаха,
Из царства русскова зевать:
В пути себе не видя страха,
В Париже хочет побывать.
Не говорит уже по Русски,
И врет и бредит по Французски.
С ней больше о Руси ни кто не говори,
И только сто ври:
Париж, Верзалья, Тюльери.
Ее всегдашния о Франции погудки,
И путешествие уведали две утки,
И говорят ей так: в пути тебе потеть;
Не лутче ли в Париж, мадам, тебе лететь,
А мы тебе лететь поможем:
Ты знаеш: черепах конечно мы не гложем,
И не для нашей ты родилася яды;
Так мы не зделаем, мадам, тебе беды,
А нам во Францию известны все следы.
Согласна с ними черепаха,
И стала птаха;
Да как она летитъ? а вот:
Ей утки дали палку в рот,
И понесли ту палку,
Подобно как порчез иль некую качалку,
И говорят: молчи, лети и дом неси;
Но пташичка не помолчала,
И закричала:
Превосходительство мое на небеси.
Но только лиш уста свои разверзла птаха,
Оторвалась она: летела к верьху птаха,
А к низу черепаха.
Из спаленки своей шага не выходя,
Летела в облака, и небо находя;
Но от нескромности, свои разшибла латы.
Нос, рыло и палаты.