О сны моей последней ночи,
О дым, о дым моих надежд!
Они слетелись ко мне с полночи,
Мерцая тлением одежд.
Один другим, скользя, сменялся,
И каждый был как тень, как тень…
А кто-то мудрый во мне смеялся,
Твердя: проснись! довольно! День.
Близки кровавые зрачки,
дымящаяся пеной пасть…
Погибнуть?
Пасть? Что — мы?
Вот хруст костей… вот молния сознанья
перед чертою тьмы…
И — перехлест страданья… Что мы! Но — Ты?
Твой образ гибнет… Где Ты?
В сияние одетый,
бессильно смотришь с высоты? Пускай мы тень.
Но тень от Твоего Лица!
Ты вдунул Дух — и вынул? Но мы придем в последний день,
мы спросим в день конца, -
за что Ты нас покинул?
Один я в келии неосвещённой.
С предутреннего неба, из окна,
Глядит немилая, холодная весна.
Но, неприветным взором не смущённой,
Своей душе, в безмолвие влюблённой,
Не страшно быть одной, в тени, без сна.
И слышу я, как шепчет тишина
О тайнах красоты невоплощённой.Лишь неразгаданным мечтанья полны.
Не жду и не хочу прихода дня.
Гармония неслышная таится
В тенях, в нетрепетной заре… И мнится:
Созвучий нерождённых вкруг меня
Поют и плещут жалобные волны.
А. К.«Горяча моя постель…
Думка белая измята…
Где-то плачет коростель,
Ночь дневная пахнет мятой.Утомленная луна
Закатилась за сирени…
Кто-то бродит у окна,
Чьи-то жалобные тени.Не меня — ее, ее
Любит он! Но не ревную,
Счастье ведаю мое
И, страдая, — торжествую.Шорох, шепот я ловлю…
Обнял он ее, голубит…
Я одна — но я люблю!
Он — лишь думает, что любит.Нет любви для двух сердец.
Там, где двое, — разрушенье.
Где начало — там конец.
Где слова — там отреченье.Посветлеет дым ночной,
Встанет солнце над сиренью,
Он уйдет к любви иной…
Было тенью — будет тенью… Горяча моя постель,
Светел дух мой окрыленный…
Плачет нежный коростель,
Одинокий и влюбленный».
Эко диво, ну и страхи!
Вот так сила колдуна!
Нет, в хламиде иль в рубахе —
Всё одна тебе цена.
Тени легкие люблю я,
Милы мне и ночь — и день.
И ревнуя, и колдуя,
Я легка, сама — как тень.
Дверью — может лишь Валерий
Брюсов — Белого пугать!
Что мне двери, что мне двери,
Я умею без потери,
Не помяв блестящих перий,
В узость щелки пролезать.
Ну, а кольца… Я ль не знала
Тайны колец и кругов?
Я чертила и стирала,
Разнимала и смыкала
Круги, кольца — властью слов.
Ты колдуешь в уголочке,
Манишь, манишь — не боюсь…
Ты не в круге — весь ты в точке;
Я же в точку не вмещусь.
Нет, оставь пустые бредни.
Не тебе играть со мной!
Замыкаю круг последний,
Троецветный и тройной.
Подожди, хламиду снимешь,
Будешь, будешь умирать!
И тогда придешь… и примешь
Трехвенечную печать.