Пусть злая осень добила дождем
Па́жити, ветром измятые, —
Вы, как птенцы, народились в моем
Сердце — надежды крылатые.
Солнце зовет вас покинуть туман,—
Солнце зовет все, что молодо
К свету, к теплу, в рай полуденных стран,
От листопада и холода…
В гареме брань и плач… но — входит падишах,
И одалиска еле дышит,—
Мутит ей душу гнев, отчаянье и страх…—
Но разве не сверкнет восторг у ней в очах,
Когда ей ласка грудь всколышет!..
Холодный Север наш печален и суров,—
Но разве он весны не примет,
Когда владычица в предел его снегов
Внесет и ландыши, и трели соловьев,
Собираясь на теплый юг, высоко проносились облака, и, дыша холодом, гордились, что хребты их, дымчатые и волнистые, солнце позолотило ярче, чем землю, на которую они отбросили подвижную тень свою…
— Мы выше земли и светлее земли!
— Не гордитесь, — отозвалась им допотопная высь горы, как сединами, прикрытая снегом: — я и выше вас, и светлее вас и, несокрушимая, недосягаемая, вижу обоих вас…
— Что же ты видишь?
— А вот часто я вижу, как, в виде паров, солнце с земли поднимает вас, и для того поднимает вас, чтобы вы, как слезами раскаяния, орошали дождем грудь земли, — грудь вашей единственной матери, за то, что вы похищали у нее огонь ее и этим же огнем, как перунами, раздирали покров ее и заслоняли ей солнце.
— Да… мы несем с собой молнии и гром, потому что мы, свободные от земных цепей, выше земли и светлее земли!
— Все, что живет и дышит, земля питает мириадами разнообразных плодов своих, а вы и ваши перуны — бесплодны…
— Очень нужно нам питать этих ничтожных козявок!.. Человек, и тот, как муравей, едва заметен нам.
— Пусть человек, сын земли и солнца, земной любви и Божественного разума, едва заметен вам с высоты вашего величия, — но стремления его безграничны, и не вам уследить за полетом мечты его… До конца веков останутся на земле следы его веры и мысли, а вы бесследно унесетесь туда, куда ветер потянет вас… и завтра же… не будет вас…
— Нет, нет, нет! — крутясь и сгущаясь, заголосили облака, уносимые ветром. — Мы, вечно свободные, выше земли, светлее и даже святее земли!
(ФАНТАЗИЯ).
(Посв. М. Ѳ. Штакеншнейдер).
Там, под лаврами, на юге,
Странник бедный, только ночь
Мог я взять себе в подруги,—
Юга царственную дочь.
И ко мне она сходила
В светлом пурпуре зари,
Для детского журнала.
Весть, что люди стали мучить Бога,
К нам на север принесли грачи…—
Потемнели хвойные трущобы,
Тихие заплакали ключи…
На буграх каменья — обнажили
Лысины, прикрытые в мороз,
И на камни стали капать слезы,
Злой зимой ощипанных берез.
И
Неприступный, горами заставленный,
Ты, Кавказ, наш воинственный край, —
Ты, наш город Тифлис знойно-каменный,
Светлой Грузии солнце, прощай!
Душу, к битвам житейским готовую,
Я за снежный несу перевал.
Я Казбек миновал, я Крестовую
Миновал — недалеко Дарьял.