Машины идут — вот ещё пронеслась —
Все к цели конечной и чёткой.
Быть может, из песни Анчарова — МАЗ,
Гружённый каспийской селёдкой.Хожу по дорогам, как нищий с сумой,
С умом экономлю копейку,
И силы расходую тоже с умом,
И кутаю крик в телогрейку.Куда я, зачем? — можно жить, если знать.
И можно без всякой натуги
Проснуться и встать — если мог бы я спать,
И петь — если б не было вьюги.
Может быть, покажется странным кому-то,
Что не замечаем попутной красы,
Но на перегонах мы теряем минуты,
А на остановках — теряем часы.Посылая машину в галоп,
Мы летим, не надеясь на Бога!..
Для одних под колесами — гроб,
Для других — просто к цели дорога.До чего ж чумные они человеки:
Руки на баранке, и — вечно в пыли!..
Но на остановках мы теряем копейки,
А на перегонах теряем рубли.Посылая машину в галоп,
Мы летим, не надеясь на Бога!..
Для одних под колесами — гроб,
Для других — просто к цели дорога.
…Мы взлетали, как утки, с раскисших полей.
Двадцать вылетов в сутки — куда веселей!
Мы смеялись, с парилкой туман перепутав.
И в простор набивались мы до тесноты —
Облака надрывались, рвались в лоскуты,
Пули шили из них купола парашютов.
Возвращались тайком: без приборов, впотьмах;
И с радистом—стрелком, что повис на ремнях;
В фюзеляже — пробоины, в плоскости — дырки;
И по коже — озноб; и заклинен штурвал,
И дрожал он, и дробь по рукам отбивал,
Как во время опасного номера в цирке.
До сих пор это нервы щекочет…
Но садились мы, набок кренясь.
Нам казалось — машина не хочет
И не может работать на нас.
Завтра мне и машине в одну дуть дуду
В аварийном режиме у всех на виду.
Ты мне нож напоследок не всаживай в шею!
Будет взлёт — будет пища: придётся вдвоём
Нам садиться, дружище, на аэродром,
Потому что я бросить тебя не посмею.
Правда шит я не лыком и чую чутьём
В однокрылом двуликом партнёре моём
Игрока, что пока все намеренья прячет.
Но плевать я хотел на обузу примет:
У него есть предел — у меня его нет!
Поглядим, кто из нас запоёт — кто заплачет!
Если будет полёт этот прожит —
Нас обоих не спишут в запас.
Кто сказал, что машина не может
И не хочет работать на нас?!
Без запретов и следов,
Об асфальт сжигая шины,
Из кошмара городов
Рвутся за город машины.И громоздкие, как танки,
«Форды», «линкольны», «селены»,
Элегантные «мустанги»,
«Мерседесы», «ситроэны»Будто знают — игра стоит свеч,
Это будет как кровная месть городам!
Поскорей, только б свечи не сжечь,
Карбюратор, и что у них есть ещё там! И не видно полотна:
Лимузины, лимузины…
Среди них, как два пятна, —
Две красивые машины, Словно связанные тросом
(А где тонко, там и рвётся),
Акселераторам, подсосам
Больше дела не найдётся.Будто знают — игра стоит свеч,
Только б вырваться — выплатят всё по счетам.
Ну, а может, он скажет ей речь
На клаксоне… иль что у них есть ещё там.Это скопище машин
На тебя таит обиду.
Светло-серый лимузин!
Не теряй её из виду! Впереди, гляди, — разъезд!
Больше риска, больше веры!
Опоздаешь!.. Так и есть!
Ты промедлил, светло-серый! Они знали — игра стоит свеч,
А теперь — что ж сигналить, — рекламным щитам?
Ну, а может — гора ему с плеч
Иль с капота — и что у них есть ещё там.Нет — развилка как беда:
Стрелки врозь — и вот не здесь ты!
Неужели никогда
Не съезжаются разъезды? Этот сходится, один —
И, врубив седьмую скорость,
Светло-серый лимузин
Позабыл нажать на тормоз.Что ж, съезжаться — пустые мечты?
Или это есть кровная месть городам?
Покатились колеса, мосты…
И сердца. Или что у них есть ещё там?
Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты -
И хрипят табуны, стервенея, внизу.
На глазах от натуги худеют канаты,
Из себя на причал выжимая слезу.
И команды короткие, злые
Быстрый ветер уносит во тьму:
"Кранцы за борт!", "Отдать носовые!"
И — "Буксир, подработать корму!"
Капитан, чуть улыбаясь, -
Молвил только "Молодцы", -
Тем, кто с сушей расставаясь,
Не хотел рубить концы.
Переход — двадцать дней, — рассыхаются шлюпки,
Нынче утром последний отстал альбатрос…
Хоть бы — шторм! Или лучше — чтоб в радиорубке
Обалдевший радист принял чей-нибудь SOS.
Так и есть: трое — месяц в корыте,
Яхту вдребезги кит размотал…
Так за что вы нас благодарите -
Вам спасибо за этот аврал!
Только снова назад обращаются взоры -
Цепко держит земля, все и так и не так:
Почему слишком долго не сходятся створы,
Почему слишком часто мигает маяк?!
Капитан, чуть улыбаясь,
Молвил тихо: "Молодцы!"
Тем, кто с жизнью расставаясь,
Не хотел рубить концы.
И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао,
И еще черта в ступе и бог знает что,
И красивейший в мире фиорд Мильфорсаун -
Все, куда я ногой не ступал, но зато -
Пришвартуетесь вы на Таити
И прокрутите запись мою, -
Через самый большой усилитель
Я про вас на Таити спою.
Скажет мастер, улыбаясь,
Мне и песне: "Молодцы!"
Так, на суше оставаясь,
Я везде креплю концы.
И опять продвигается, словно на ринге,
По воде осторожная тень корабля.
В напряженье матросы, ослаблены шпринги…
Руль полборта налево — и в прошлом земля!
Мы без этих машин — словно птицы без крыл, -
Пуще зелья нас приворожила
Пара сот лошадиных сил
И, должно быть, нечистая сила.
Нас обходит на трассе легко мелкота -
Нам обгоны, конечно, обидны, -
Но на них мы смотрим свысока — суета
У подножия нашей кабины.
И нам, трехосным,
Тяжелым на подъем
И в переносном
Смысле и в прямом,
Обычно надо позарез,
И вечно времени в обрез, -
Оно понятно — это дальний рейс.
В этих рейсах сиденье — то стол, то лежак,
А напарник приходится братом.
Просыпаемся на виражах -
На том свете почти правым скатом.
Говорят, все конечные пункты Земли
Нам маячат большими деньгами,
Говорят, километры длиною в рубли
Расстилаются следом за нами.
Не часто с душем
Конечный этот пункт, -
Моторы глушим -
Плашмя на грунт.
Пусть говорят — мы за рулем
За длинным гонимся рублем, -
Да, это тоже! Только суть не в нем.
На равнинах поем, на подъемах ревем, -
Шоферов нам еще, шоферов нам!
Потому что, кто только за длинным рублем,
Тот сойдет на участке неровном.
Полным баком клянусь, если он не пробит, -
Тех, кто сядет на нашу галеру,
Приведем мы и в божеский вид,
И, конечно, в шоферскую веру!
Земля нам пухом,
Когда на ней лежим
Полдня под брюхом -
Что-то ворожим.
Мы не шагаем по росе -
Все наши оси, тонны все
В дугу сгибают мокрое шоссе.
На колесах наш дом, стол и кров — за рулем, -
Это надо учитывать в сметах.
Мы друг с другом расчеты ведем
Крепким сном в придорожных кюветах.
Чехарда длинных дней — то лучей, то теней…
А в ночные часы перехода
Перед нами бежит без сигнальных огней
Шоферская лихая свобода.
Сиди и грейся -
Болтает, как в седле…
Без дальних рейсов
Нет жизни на Земле!
Кто на себе поставил крест,
Кто сел за руль, как под арест, -
Тот не способен на далекий рейс.