Иван до войны проходил у ручья,
Где выросла ива неведомо чья.Не знали, зачем на ручей налегла,
А это Иванова ива была.В своей плащ-палатке, убитый в бою,
Иван возвратился под иву свою.Иванова ива,
Иванова ива,
Как белая лодка, плывёт по ручью.
Когда купальщица с тяжелою косой
Выходит из воды, одна в полдневном зное,
И прячется в тени, тогда ручей лесной
В зеленых зеркальцах поет совсем иное.Над хрупкой чешуей светло-студеных вод
Сторукий бог ручьев свои рога склоняет,
И только стрекоза, как первый самолет,
О новых временах напоминает.
В поле, ручьями изрытом,
И на чужой стороне
Тем же родным, незабытым
Пахнет земля по весне.
Полой водой и нежданно -
Самой простой, полевой
Травкою той безымянной,
Что и у нас под Москвой.
Вода моя! Где тайники твои,
Где ледники, где глубина подвала?
Струи ручья всю ночь, как соловьи,
Рокочут в темной чаще краснотала.Ах, утоли меня, вода ручья,
Кинь в губы мне семь звезд, семь терпких ягод,
Кинь, в краснотале черном рокоча,
Семь звезд, что предо мной созвездьем лягут.Я притаюсь, притихну, как стрелок,
Боящийся спугнуть семью оленей.
Ручей лизнет мне руку, как телок,
И притулится у моих коленей.
Ой, цветет калина в поле у ручья.
Парня молодого полюбила я.
Парня полюбила на свою беду:
Не могу открыться, слова не найду.
Он живет — не знает ничего о том,
Что одна дивчина думает о нем…
У ручья с калины облетает цвет,
А любовь девичья не проходит, нет.
В деревне его называют Черным,
Я не знаю, по выдумке чьей.
Он, как все ручейки, озорной и проворный,
Чистый, прозрачный ручей.
В нем ходят, кряхтя, косолапые утки,
Перышки в воду роняя свои.
Он льется, кокруг расплескав незабудки,
Как синие капли своей струи.
Нет, я не волк и не лиса.
Вы приезжайте к нам в леса,
И там увидите вы пса —
Воинственного динго.
Пусть вам расскажет кенгуру,
Как в австралийскую жару
Гнал по лесам его сестру
Поджарый, тощий динго.
То ручейком, то мелкою речушкой,
Что не спеша по камешкам течёт,
То чашей родника (с пробитым краем),
Чью гладь новорождённые ключи
Ребячьими вздымают кулачками, –
Водораздел лежит передо мной.
Извилисто, игриво, прихотливо
Бегут речушки и ручьи. Отсюда
Они сейчас расходятся навеки,
На много тысяч вёрст. Их разлучают
С гор и холмов, ни в чем не виноватых,
к лугам спешил я, как учил ручей.
Мой голос среди троп замысловатых
служил замысловатости речей.Там, над ручьем, сплеталась с веткой ветка,
как если бы затеяли кусты
от любопытства солнечного света
таить секрет глубокой темноты.Я покидал ручей: он ведал средство
мои два слова в лепет свой вплетать,
чтоб выдать тайну замкнутого сердца,
забыть о ней и выпытать опять.Весть обо мне он вынес на свободу,
Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены,
Тих и печален ручей у янтарной сосны,
Пеплом несмелым подёрнулись угли костра,
Вот и окончилось всё — расставаться пора.
Милая моя,
Солнышко лесное,
Где, в каких краях
Встретишься со мною?
Приближался апрель к середине,
Бил ручей, упадая с откоса,
День и ночь грохотал на плотине
Деревянный лоток водосброса.
Здесь, под сенью дряхлеющих ветел,
Из которых любая — калека,
Я однажды, гуляя, заметил
Незнакомого мне человека.
Если где-то в чужой, неспокойной ночи, ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю —
Не таись, не молчи, до меня докричи, докричи,
Я твой голос услышу, узнаю.
Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи, в спелой ржи?
Потерпи! Я иду, и усталости ноги не чуют.
Мы вернемся туда, где и травы врачуют,
Только — ты не умри, только — кровь удержи.
Не потому, что я за всё в ответе,
не оттого, что я во всём права,
но всё, что ни случается на свете,
на свой аршин я меряю сперва. И я — не испугаюсь и не спрячусь.
И я — не из героев, а не трус.
И я — с неправды досыта наплачусь,
но всё равно до правды доберусь. И я, как ты, крута и своевольна:
умру — не отступлюсь от своего.
Но кто бы ведал, как бывает больно,
когда ты прав,
Растопит солнце грязный лед,
В асфальте мокром отразится.
Асфальт — трава не прорастет,
Стиха в душе не зародится.
Свои у города права,
Он в их охране непреложен,
Весна бывает, где земля,
Весна бывает, где трава,
Весны у камня быть не может.
Дорожите счастьем, дорожите!
Замечайте, радуйтесь, берите
Радуги, рассветы, звезды глаз —
Это все для вас, для вас, для вас.
Услыхали трепетное слово —
Радуйтесь. Не требуйте второго.
Не гоните время. Ни к чему.
Радуйтесь вот этому, ему!
Добрым полем, синим лугом,
все опушкою да кругом,
все опушкою-межою мимо ям да по краям
И будь, что будет
Забудь, что будет, отродясь
Я воли не давал ручьям
Да что ты, князь? Да что ты брюхом ищешь грязь?
Рядил в потемки белый свет
Блудил в долгу да красил мятежом
Апрель сосульки отливает, вычеканивает,
И воздух щёлкающий так поголубел,
А у меня гаражный сторож выцыганивает
На опохмель.
И бульканье ручья под ледяною корочкой,
В которую окурок чей-то врос,
И ель апрельская со снежною оборочкой,
Попавшая за шиворот шолочкой,
И хор грачей своей чумной скороговорочкой –
Всё задаёт вопрос,
Это — папа,
Это — я,
Это — улица моя.
Вот, мостовую расчищая,
С пути сметая сор и пыль,
Стальными щетками вращая,
Идет смешной автомобиль.
Похож на майского жука —
Усы и круглые бока.
Тигрёнок
Эй, не стойте слишком близко —
Я тигрёнок, а не киска!
Слон
Дали туфельки слону.
Взял он туфельку одну
И сказал: — Нужны пошире,