Кремлёвские звёзды
Над нами горят,
Повсюду доходит их свет!
Хорошая Родина есть у ребят,
И лучше той Родины
Нет!
Наш выбор прост. И что метать икру?
Я в пустоте без родины умру.
Иль родина сюда придет ко мне,
Чтоб утопить меня в своём г….
Есть в Родине моей такая грусть,
Какую описать я не берусь.
Я только знаю — эта грусть светла
И никогда душе не тяжела.Ну что за тайна в сумрачных полях,
В тропинке, огибающей овраг,
И в листьях, что плывут себе, легки,
По чёрным зеркалам лесной реки.
Моя родина милая,
Свет вечерний погас.
Плачет речка унылая
В этот сумрачный час.
Огоньки запоздалые
К сердцу тихому льнут.
Детки малые
Все никак не уснут.
Ах, оставьте вы сосочки
Хоть на десять минут.
Упадут с неба звездочки,
В люльках с вами заснут…
Помню-где-то и когда-то
у таежного ручья
уронил я тиховато:
«Люди — родина моя».
Но могучий гул ответа,
словно голос твой, земля,
шел от сосен и от ветра:
«Люди — родина моя».
Понял я, бродя по свету,
человечество — семья,
но семья, где мира нету,
Успокойте вы планету,
люди — родина моя.
Кто душою благороден,
а религия своя,
с ним у нас нет разных родин.
Люди — родина моя.
Я в тебе родился снова.
Ты шепни, любимая,
нашим детям в дар три слова:
Люди — родина моя.
Родина слышит,
Родина знает,
Где в облаках ее сын пролетает.
С дружеской лаской, нежной любовью
Алыми звездами башен московских,
Башен кремлевских,
Смотрит она за тобою.
Родина слышит,
Родина знает,
Как нелегко ее сын побеждает,
Но не сдается, правый и смелый!
Всею судьбой своей ты утверждаешь,
Ты защищаешь
Мира великое дело.
Родина слышит,
Родина знает,
Что ее сын на дороге встречает,
Как ты сквозь тучи путь пробиваешь.
Сколько бы черная буря ни злилась,
Что б ни случилось,
Будь непреклонным, товарищ!
Тоскует потихонечку гармонь,
Зима в окно снежинками стучится.
В печурке еле теплится огонь,
Но что-то всем не спится, не лежится.
На улице уж поздняя пора,
На небе звёзды вышили узоры.
В землянке не смолкают до утра
Солдатские простые разговоры.
Здесь каждый откровенен. На войне
С друзьями делят радости, печали.
Здесь стали как-то дороги втройне
Края родные и родные дали.
Здесь Родину не меряют страной:
Здесь Родина — простая деревушка,
Здесь Родина — берёзка под луной
Да старая отцовская избушка.
Так громче же, гармонь моя, звени,
Пусть воют, плачут западные ветры, —
Нам светят нашей Родины огни
За тысячи далёких километров.
Ты, Азия, родина родин!
Вместилище гор и пустынь…
Ни с чем предыдущим не сходен
Твой воздух — он огнен и синь.
Невиданной сказочной ширмой
Соседний мерещится край,
И стаи голубок над Бирмой
Летят в нерушимый Китай.
Великая долго молчала,
Закутавшись в пламенный зной,
И вечную юность скрывала
Под грозной своей сединой.
Но близится светлая эра
К навеки священным местам.
Где ты воспевала Гесера,
Все стали Гесерами там.
И ты перед миром предстала
С оливковой ветвью в руках —
И новая правда звучала
На древних твоих языках.
Сны о Грузии — вот радость!
И под утро так чиста
виноградовая сладость,
осенившая уста.
Ни о чем я не жалею,
ничего я не хочу —
в золотом Свети-Цховели
ставлю бедную свечу.
малым камушкам во Мцхета
воздаю хвалу и честь.
Господи, пусть будет это
вечно так, как ныне есть.
Пусть всегда мне будут в новость
и колдуют надо мной
родины родной суровость,
нежность родины чужой.
Была на родине твоей —
и не нашла тебя.
— Здесь друга нет, — сказал ручей,
волнуясь и скорбя. — Здесь друга нет, —
твердили мне
тропинки и луга.
— Здесь друга нет, —
сверкнули мне
нагорные снега. На самый край вершин пришла
и, стоя на краю,
Я громко друга позвала,
как молодость мою. И эхо голосом чужим
мне крикнуло в ответ,
усталым голосом моим:
— Увы! Здесь друга нет. И я вернулася назад,
молчал безлюдный путь.
Не озарила глаз слеза,
и не могу вздохнуть. И не пойму я много дней,
тоскуя и любя:
зачем на родине твоей
я не нашла тебя?
Прошуми, бескрайняя,
Песня урожайная,
Расскажи о наших солнечных годах!
В закрома просторные
Льется рожь отборная,
И от яблок ломятся яблони в садах! На поля шумливые
Мы идем счастливые,
И куда ни взглянешь, радуется глаз.
Пашни плодородные,
Травы сенокосные,
Реки быстротечные — все теперь у нас! Стали мы крылатыми,
Сильными, богатыми,
В октябре зажженная, светит нам звезда.
Лейся ты, бескрайняя,
Песня урожайная,
Славься, наша Родина, Родина-весна!
Дворяне, банкиры, попы и купечество,
В поход обряжая Тимох и Ерем,
Вопили: «За веру, царя и отечество
Умрем!»
«Умрем!»
«Умрем!»
И умерли гады нежданно-негаданно,
Став жертвой прозревших Ерем и Тимох.
Их трупы, отпетые нами безладанно,
Покрыли могильная плесень и мох.
«За веру!»—
Мы свергли дурман человечества.
«Царя!»—
И с царем мы расчеты свели.
«Отечество!»—
Вместо былого отечества
Дворян и банкиров, попов и купечества —
Рабоче-крестьянское мы обрели.Бетоном и сталью сменивши колодины,
Мы строим великое царство Труда.
И этой — родной нам по-новому — родины
У нас не отбить никому никогда!
Слышен ласковый голос родимый
От свободных просторов вдали.
Ничего нет на свете любимей
И дороже советской земли.Ничего нет на свете красивей,
Ничего нету в мире светлей
Нашей матери, гордой России,
И не счесть у неё сыновей.Повидали мы дальние страны,
Но в разлуке нам снятся всегда
Наши реки, берёзы, поляны
И под красной звездой города.Нашу правду с открытой душою
По далёким дорогам несём.
Сердце русское очень большое —
Вся великая родина в нём.Ничего нет на свете красивей,
Ничего нету в мире светлей
Нашей матери, гордой России,
И не счесть у неё сыновей.
В суровый год мы сами стали строже,
Как темный лес, притихший от дождя,
И, как ни странно, кажется, моложе,
Все потеряв и сызнова найдя.
Средь сероглазых, крепкоплечих, ловких,
С душой как Волга в половодный час,
Мы подружились с говором винтовки,
Запомнив милой Родины наказ.
Нас девушки не песней провожали,
А долгим взглядом, от тоски сухим,
Нас жены крепко к сердцу прижимали,
И мы им обещали: отстоим!
Да, отстоим родимые березы,
Сады и песни дедовской страны,
Чтоб этот снег, впитавший кровь и слезы,
Сгорел в лучах невиданной весны.
Как отдыха душа бы ни хотела,
Как жаждой ни томились бы сердца,
Суровое, мужское наше дело
Мы доведем — и с честью — до конца!
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
— Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.-
Тихо ответили жители:
— Это на том берегу.
Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.
Там, где я плавал за рыбами,
Сено гребут в сеновал:
Между речными изгибами
Вырыли люди канал.
Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил…
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл.
Новый забор перед школою,
Тот же зеленый простор.
Словно ворона веселая,
Сяду опять на забор!
Школа моя деревянная!..
Время придет уезжать —
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.
Скоро день начнется,
И конец ночам,
И душа вернется
К милым берегам
Птицей, что устала
Петь в чужом краю
И, вернувшись, вдруг узнала
Родину свою.
Много спел я песен,
Сказок и баллад,
Только не был весел
Их печальный лад.
Но не будет в мире
Песни той звончей,
Что спою теперь я милой
Родине своей.
А настанет время
И прикажет Мать
Всунуть ногу в стремя
Иль винтовку взять,
Я не затоскую,
Слезы не пролью,
Я совсем, совсем иную
Песню запою.
И моя винтовка
Или пулемет,
Верьте, так же ловко
Песню ту споет.
Перед этой песней
Враг не устоит.
Всем уже давно известно,
Как она звучит.
И за все ошибки
Расплачусь я с ней, —
Жизнь свою отдав с улыбкой
Родине своей.
"Чудный месяц плывет над рекою", -
Где-то голос поет молодой.
И над родиной, полной покоя,
Опускается сон золотой!
Не пугают разбойные лица,
И не мыслят пожары зажечь,
Не кричит сумасшедшая птица,
Не звучит незнакомая речь.
Неспокойные тени умерших
Не встают, не подходят ко мне.
И, тоскуя все меньше и меньше,
Словно бог я хожу в тишине.
И откуда берется такое,
Что на ветках мерцает роса,
И над родиной, полной покоя,
Так светлы по ночам небеса!
Словно слышится пение хора,
Словно скачут на тройках гонцы,
И в глуши задремавшего бора
Все звенят и звенят бубенцы…
Мы предчувствовали полыханье
этого трагического дня.
Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье.
Родина! Возьми их у меня! Я и в этот день не позабыла
горьких лет гонения и зла,
но в слепящей вспышке поняла:
это не со мной — с Тобою было,
это Ты мужалась и ждала.Нет, я ничего не позабыла!
Но была б мертва, осуждена, -
встала бы на зов Твой из могилы,
все б мы встали, а не я одна.Я люблю Тебя любовью новой,
горькой, всепрощающей, живой,
Родина моя в венце терновом,
с темной радугой над головой.Он настал, наш час, и что он значит —
только нам с Тобою знать дано.
Я люблю Тебя — я не могу иначе,
я и Ты по-прежнему — одно.
Смертельна половинчатость порывов,
Когда, узду от ужас грызя,
Мы прядаем, все в пене, у обрывов,
Но полуперепрыгнуть их нельзя.Тот слеп, кто пропасть лишь полуувидел.
Не полупяться, в трех соснах кружа —
Полумятежник, полуподавитель
Родившегося полумятежа.При каждой полумере полугодной
Полународ остатный полурад.
Кто полусытый — тот полуголодный,
Полусвободный — это полураб.Полубоимся, полубезобразим…
Немного тот, а все же полу-тот —
Партийный слабовольный Стенька Разин
Полу-идет на полу-эшафот.Определенность фронда потеряла —
Нельзя, шпажонкой попусту коля,
Быть и в полугвардейцах кардинала,
И полумушкетерах короля.Неужто полу-Родина возможна?
И полусовесть может быть в чести?
Свобода половинная — острожна,
И Родину нельзя полу-спасти.
Мы идем.
И рука в руке,
И шумит молодая смородина.
Мы на Керженце, на реке,
Где моя непонятная родина,
Где растут вековые леса,
Где гуляют и лось и лиса
И на каждой лесной версте,
У любого кержачьего скита
Русь, распятая на кресте,
На старинном,
На медном прибита.
Девки черные молятся здесь,
Старики умирают за делом
И не любят, что тракторы есть —
Жеребцы с металлическим телом.
Эта русская старина,
Вся замшённая, как стена,
Где водою сморена смородина,
Где реке незабвенность дана, —
Там корежит медведя она,
Желтобородая родина,
Там медведя корежит медведь.Замолчи!
Нам про это не петь.
Касаясь трех великих океанов,
Она лежит, раскинув города,
Покрыта сеткою меридианов,
Непобедима, широка, горда.
Но в час, когда последняя граната
Уже занесена в твоей руке
И в краткий миг припомнить разом надо
Все, что у нас осталось вдалеке,
Ты вспоминаешь не страну большую,
Какую ты изъездил и узнал,
Ты вспоминаешь родину — такую,
Какой ее ты в детстве увидал.
Клочок земли, припавший к трем березам,
Далекую дорогу за леском,
Речонку со скрипучим перевозом,
Песчаный берег с низким ивняком.
Вот где нам посчастливилось родиться,
Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли
Ту горсть земли, которая годится,
Чтоб видеть в ней приметы всей земли.
Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы,
Да, можно голодать и холодать,
Идти на смерть… Но эти три березы
При жизни никому нельзя отдать.
…Осада длится, тяжкая осада,
невиданная ни в одной войне.
Медаль за оборону Ленинграда
сегодня Родина вручает мне.
Не ради славы, почестей, награды
я здесь жила и всё могла снести:
медаль «За оборону Ленинграда»
со мной, как память моего пути.
Ревнивая, безжалостная память!
И если вдруг согнёт меня печаль, –
я до тебя тогда коснусь руками,
медаль моя, солдатская медаль.
Я вспомню всё и выпрямлюсь, как надо,
чтоб стать ещё упрямей и сильней…
Взывай же чаще к памяти моей,
медаль «За оборону Ленинграда».
…Война ещё идёт, ещё — осада.
И, как оружье новое в войне,
сегодня Родина вручила мне
медаль «За оборону Ленинграда».
Русский парень лежит на афганской земле.
Муравей-мусульманин ползёт по скуле.
Очень трудно ползти… Мёртвый слишком небрит,
и тихонько ему муравей говорит:
«Ты не знаешь, где точно скончался от ран.
Знаешь только одно — где-то рядом Иран.
Почему ты явился с оружием к нам,
здесь впервые услышавший слово «ислам»?
Что ты дашь нашей родине — нищей, босой,
если в собственной — очередь за колбасой?
Разве мало убитых вам, — чтобы опять
к двадцати миллионам ещё прибавлять?»
Русский парень лежит на афганской земле.
Муравей-мусульманин ползёт по скуле,
и о том, как его бы поднять, воскресить,
муравьёв православных он хочет спросить,
но на северной родине сирот и вдов
маловато осталось таких муравьёв.
Высокий дуб. Глубокая вода.
Спокойные кругом ложатся тени.
И тихо так, как будто никогда
Природа здесь не знала потрясений!
И тихо так, как будто никогда
Здесь крыши сел не слыхивали грома!
Не встрепенется ветер у пруда,
И на дворе не зашуршит солома,
И редок сонный коростеля крик…
Вернулся я, — былое не вернется!
Ну что же? Пусть хоть это остается,
Продлится пусть хотя бы этот миг,
Когда души не трогает беда,
И так спокойно двигаются тени,
И тихо так, как будто никогда
Уже не будет в жизни потрясений,
И всей душой, которую не жаль
Всю потопить в таинственном и милом,
Овладевает светлая печаль,
Как лунный свет овладевает миром.
Привет, Россия — родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою!
И пенья нет, но ясно слышу я
Незримых певчих пенье хоровое…
Как будто ветер гнал меня по ней,
По всей земле — по селам и столицам!
Я сильный был, но ветер был сильней,
И я нигде не мог остановиться.
Привет, Россия — родина моя!
Сильнее бурь, сильнее всякой воли
Любовь к твоим овинам у жнивья,
Любовь к тебе, изба в лазурном поле.
За все хоромы я не отдаю
Свой низкий дом с крапивой под оконцем.
Как миротворно в горницу мою
По вечерам закатывалось солнце!
Как весь простор, небесный и земной,
Дышал в оконце счастьем и покоем,
И достославной веял стариной,
И ликовал под ливнями и зноем!..
Много, много есть у Родины моей,
Много верных сыновей и дочерей:
Отовсюду на призыв ее, на зов
Сколько сразу отозвалось голосов!
Сколько их в одном желании слилось,
Сколько нынче нас в дорогу собралось!
Отправляемся, садимся в поезда, —
Возвращаемся в колхозные места.
Но не в гости мы и едем и идем, —
Там отныне — наша улица и дом,
Там отныне наши думы и дела,
Там земля, что нас когда-то родила.
И идем мы не за славой-похвалой,
А — в долгу мы перед этою землей.
И затем мы свой задумали поход,
Чтоб исчезло даже слово — недород,
Чтоб земля советским людям за труды
Полной мерою несла свои плоды.—
С тем, товарищи, мы едем и идем,
В том поруку перед Родиной даем!
За что я родину люблю?
За то ли, что шумят дубы?
Иль потому, что в ней ловлю
Черты и собственной судьбы? Иль попросту, что родился
По эту сторону реки —
И в этой правде тайна вся,
Всем рассужденьям вопреки.И, значит, только оттого
Забыть навеки не смогу
Летучий снег под рождество
И стаю галок на снегу? Но если был бы я рожден
Не у реки, а за рекой —
Ужель душою пригвожден
Я был бы к родине другой? Ну, нет! Родись я даже там,
Где пальмы дальние растут,
Не по судьбе, так по мечтам
Я жил бы здесь! Я был бы тут! Не потому, что здесь поля
Пшеницей кланяются мне.
Не потому, что конопля
Вкруг дуба ходит в полусне, А потому, что только здесь
Для всех племен, народов, рас,
Для всех измученных сердец
Большая правда родилась.И что бы с нею ни стряслось,
Я знаю: вот она, страна,
Которую за дымкой слез
Искала в песнях старина.Твой путь, республика, тяжел.
Но я гляжу в твои глаза:
Какое счастье, что нашел
Тебя я там, где родился!
К сердцу Родины руку тянет
трижды прбклятый миром враг.
На огромнейшем поле брани
кровь отметила каждый шаг.О, любовь моя, жизнь и радость,
дорогая моя земля!
Из отрезанного Ленинграда
вижу свет твоего Кремля.Пятикрылые вижу звезды,
точно стали еще алей.
Сквозь дремучий, кровавый воздух
вижу Ленинский Мавзолей.И зарю над стеною старой,
и зубцы ее, как мечи.
И нетленный прах коммунаров
снова в сердце мое стучит.Наше прошлое, наше дерзанье,
все, что свято нам навсегда, —
на разгром и на поруганье
мы не смеем врагу отдать.Если это придется взять им,
опозорить свистом плетей,
пусть ложится на нас проклятье
наших внуков и их детей! Даже клятвы сегодня мало.
Мы во всем земле поклялись.
Время смертных боев настало —
будь неистов. Будь молчалив.Всем, что есть у тебя живого,
чем страшна и прекрасна жизнь
кровью, пламенем, сталью, словом, —
задержи врага. Задержи!
Вы родня мне по крови и вкусу,
по размаху идей и работ,
белорусы мои, белорусы,
трудовой и веселый народ.Хоть ушел я оттуда мальчишкой
и недолго на родине жил,
но тебя изучал не по книжкам,
не по фильмам тебя полюбил.Пусть с родной деревенькою малой
беспредельно разлука долга,
но из речи моей не пропало
белорусское мягкое «га».Ну, а ежели все-таки надо
перед недругом Родины встать,
речь моя по отцовскому складу
может сразу же твердою стать.Испытал я несчастья и ласку,
стал потише, помедленней жить,
но во мне еще ваша закваска
не совсем перестала бродить.Пусть сегодня простится мне лично,
что, о собственной вспомнив судьбе,
я с высокой трибуны столичной
говорю о себе да себе.В том, как, подняв заздравные чаши
вас встречает по-братски Москва,
есть всеобщее дружество наше,
социальная сила родства.
Спи, моя крошка, спи, моя дочь.
Мы победили и холод и ночь,
Враг не отнимет радость твою,
Баюшки-баю-баю.Солнце свободное греет тебя,
Родина-мать обнимает, любя,
Ждут тебя радость, и песни, и смех, —
Крошка моя, ты счастливее всех! Духом отважны и телом сильны
Дочери нашей великой страны,
Есть у страны для любимых детей
Сотни счастливых дорог и путей! Счастье не всходит, как в небе луна, —
Кровью его добывает страна.
В битвах упорных, в тяжелой борьбе
Счастье народ добывает себе! Вырастешь умной, отважной, большой, —
Родину крепко люби всей душой.
Армии нашей спасибо скажи,
Красное знамя высоко держи.Спи, моя крошка, спи, моя дочь.
Мы победили и холод и ночь,
Враг не отнимет радость твою,
Баюшки-баю-баю.
Товарищи, гости, подруги, друзья,
Не праздник без песен застольных!
Да здравствует наша большая семья
Советских республик привольных!
Колхозным полям — урожайных дождей,
Заводским станкам — изобилья!
За смелых героев, за мудрых вождей,
За наши орлиные крылья! Подымем заздравную чашу
За дружное наше житье,
За славную Родину нашу,
За красное знамя ее! За силу, которой сильней не найдешь, —
За наших защитников, храбрых!
За девушек наших, за всю молодежь
Колхозов, и вузов, и фабрик!
За крепкую спайку отцов и детей!
За наши особые свойства:
За скромность и твердость советских людей
За мужество, честь и геройство! Подымем заздравную чашу
За дружное наше житье,
За славную Родину нашу,
За красное знамя ее! За всех матерей и веселых ребят,
За теплую женскую ласку,
За солнце, за весны, за радостный взгляд,
За звонкую песню и пляску!
За то, чтоб у нас развернул человек
Все лучшие мысли и чувства!
За новый, советский невиданный век
Науки, труда и искусства! Подымем заздравную чашу
За дружное наше житье,
За славную Родину нашу,
За красное знамя ее!
1
Все, что пошлешь: нежданную беду,
свирепый искус, пламенное счастье, -
все вынесу и через все пройду.
Но не лишай доверья и участья.
Как будто вновь забьют тогда окно
щитом железным, сумрачным и ржавым…
Вдруг в этом отчуждении неправом
наступит смерть — вдруг станет все равно.
2
Не искушай доверья моего.
Я сквозь темницу пронесла его.
Сквозь жалкое предательство друзей.
Сквозь смерть моих возлюбленных детей.
Ни помыслом, ни делом не солгу.
Не искушай — я больше не могу…
3
Изранила и душу опалила,
лишила сна, почти свела с ума…
Не отнимай хоть песенную силу, -
не отнимай, — раскаешься сама!
Не отнимай, чтоб горестный и славный
твой путь воспеть. Чтоб хоть в немой строке
мне говорить с тобой, как равной с равной, -
на вольном и жестоком языке!
Слава борцам, что за правду вставали,
Знамя свободы высоко несли,
Партию нашу они создавали,
К цели заветной вели.Долгие, тяжкие годы царизма
Жил наш народ в кабале,
Ленинской правдой заря Коммунизма
Нам засияла во мгле.Под солнцем Родины мы крепнем год
от года,
Мы беззаветно делу Ленина верны.
Зовет подвиги советские народы
Коммунистическая партия страны! Партия наши народы сплотила
В братский, единый союз трудовой.
Партия — наша надежда и сила,
Партия — наш рулевой! Думы народные в жизнь воплощая,
В бурях крепка, как скала,
В грозных сраженьях врагов сокрушая,
Партия наша росла.Под солнцем Родины мы крепнем год
от года,
Мы беззаветно делу Ленина верны.
Зовет на подвиги советские народы
Коммунистическая партия страны! Нас не страшат ни борьба, ни сраженья —
Ярко горит путеводный маяк!
И помешать нам в могучем движенье
Пусть не пытается враг.С нами сегодня идут миллионы.
Наше единство растет.
Мудростью партии путь озаренный
Нас к коммунизму ведет.
Под солнцем Родины мы крепнем год
от года,
Мы беззаветно делу Ленина верны.
Зовет на подвиги советские народы
Коммунистическая партия страны!
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит, как хозяин
Необъятной Родины своей.
Всюду жизнь и вольно и широко,
Точно Волга полная, течет.
Молодым — везде у нас дорога,
Старикам — везде у нас почет.
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Наши нивы глазом не обшаришь,
Не упомнишь наших городов,
Наше слово гордое «товарищ»
Нам дороже всех красивых слов.
С этим словом мы повсюду дома,
Нет для нас ни черных, ни цветных,
Это слово каждому знакомо,
С ним везде находим мы родных.
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Над страной весенний ветер веет,
С каждым днем все радостнее жить.
И никто на свете не умеет
Лучше нас смеяться и любить.
Но сурово брови мы насупим,
Если враг захочет нас сломать, —
Как невесту. Родину мы любим,
Бережем, как ласковую мать.
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Что ж, и впрямь, как в туман,
Мне уйти — в край, где синь, а не просинь.
Где течет Иордан, —
Хоть пока он не снится мне вовсе.Унести свою мысль,
Всю безвыходность нашей печали,
В край, где можно спастись
Иль хоть сгинуть, себя защищая.Сгинуть, выстояв бой,
В жажде жизни о пулю споткнуться.
А не так, как с Тобой, —
От Тебя же в Тебе задохнуться.Что ж, раздвинуть тиски
И уйти?.. А потом постоянно
Видеть плесы Оки
В снах тревожных у струй Иордана.Помнить прежнюю боль,
Прежний стыд, и бессилье, и братство…
Мне расстаться с Тобой —
Как с собой, как с судьбою расстаться.Это так все равно, —
Хоть Твой флот у Синая — не малость.
Хоть я знаю давно,
Что сама Ты с собою рассталась.Хоть я мыслям чужим,
Вторя страстно, кричу что есть силы:
— Византия — не Рим.
Так же точно и Ты — не Россия.Ты спасешься? — Бог весть!
Я не знаю. Всё смертью чревато.
…Только что в тебе есть,
Если, зная, как ты виновата, Я боюсь в том краю —
Если всё ж мы пойдем на такое —
Помнить даже в бою
Глупый стыд — не погибнуть с Тобою.