В пути с утра до первых звезд,
От бурь не знает он защиты,
Но много дней и много верст
Его терпению открыты.Пронесся поезд перед ним,
Прошел, стуча на каждой шпале,
Оставив в небе редкий дым
Да бледный след на тусклой стали.Звенит встревоженная тишь.
Гудит смятенная дорога.
Но он спокоен: ненамного
Опередишь.
Вот пешеход
Бредёт едва
До пункта «Б»
Из пункта «А»…
Сорок восемь километров!
Против бурь и против ветров!
Ноги его
Заплетаются,
И с пути он всё время
Сбивается,
И тяжко бедняге
Приходится,
И с ответом
Никак он не сходится!
И в холод,
И в тьму
Навстречу
Ему
Выходит
Другой
Пешеход.
Он тоже идёт, идёт…
И час он идёт, и два,
И болит
У него
Голова…
И не виден никто впереди…
И, наверно, он сбился с пути!..
Может случиться:
В таком-то часу
Съедят его волки
В дремучем лесу!..
А дорога
всё
не кончается,
А задача не
получается!..
Не гуди без меры,
без причины, -
Милиционеры
из машины
Врут
аж до хрипоты, -
Подлецам
сигнальте не сигнальте -
Пол-лица
впечаталось в асфальте, -
Тут
не до красоты.
По пути — обильные
проулки, -
Все автомобильные
прогулки
Впредь
надо запретить.
Ну, а на моем
на мотоцикле
Тесно вчетвером,
но мы привыкли,
Хоть
трудно тормозить.
Крошка-мотороллер -
он прекрасен, -
Пешеход доволен, -
но опасен -
МАЗ
или "пылесос".
Я на пешеходов
не в обиде,
Но враги народа
в пьяном виде -
Раз! -
и под колесо.
Мотороллер — что ж,
он на излете
Очень был похож
на вертолетик, -
Ух,
и фасон с кого!
Побежать
и запатентовать бы, -
Но бежать
нельзя — лежать до свадьбы
У
Склифосовского!
Мельник
На ослике
Ехал
Верхом.
Мальчик
За мельником
Плелся
Пешком.
— Глянь-ка, —
Толкует
Досужий народ,
Дедушка
Едет,
А мальчик
Идет!
Где это
Видано?
Где это
Слыхано? —
Дедушка
Едет,
А мальчик
Идет!
Дедушка
Быстро
Слезает
С седла,
Внука
Сажает
Верхом
На осла.
— Ишь ты! —
Вдогонку
Кричит
Пешеход. —
Маленький
Едет,
А старый
Идет!
Где это
Видано?
Где это
Слыхано? —
Маленький
Едет,
А старый
Идет!
Мельник
И мальчик
Садятся
Вдвоем —
Оба
На ослике
Едут
Верхом.
— Фу ты!
Смеется
Другой
Пешеход. —
Деда
И внука
Скотина
Везет!
Где это
Видано?
Где это
Слыхано?
Деда
И внука
Скотина
Везет!
Дедушка
С внуком
Плетутся
Пешком,
Ослик
На дедушке
Едет
Верхом.
— Тьфу ты! —
Хохочет
Народ у ворот. —
Старый
Осел
Молодого
Везет!
Где это
Видано?
Где это
Слыхано? —
Старый
Осел
Молодого
Везет!
Улица —
меж домами
как будто ров.
Тротуары
пешеходов
расплескивают на асфальт.
Пешеходы ругают
шоферов, кондукторов.
Толкнут,
наступят,
отдавят,
свалят!
По Петровке —
ходят яро
пары,
сжаты по-сардиньи.
Легкомысленная пара,
спрыгнув с разных тротуаров,
снюхалась посередине.
Он подымает кончик кепки,
она
опускает бровки…
От их
рукопожатий крепких —
плотина
поперек Петровки.
Сирене
хвост
нажал шофер,
визжит
сирен
железный хор.
Во-всю
автобусы ревут.
Напрасен вой.
Напрасен гуд.
Хоть разверзайся преисподняя,
а простоят
до воскресения,
вспоминая
прошлогоднее
крымское землетрясение.
Охотный ряд.
Вторая сценка.
Снимают
дряхленькую церковь.
Плетенка из каких-то вех.
Задрав седобородье вверх,
стоят,
недвижно, как свеча,
два довоенных москвича
Разлив автомобильных лав,
таких спугнуть
никак не суйся
Стоят,
глядят, носы задрав,
и шепчут:
«Господи Исусе…»
Картина третья.
Бытовая.
Развертывается у трамвая.
Обгоняя
ждущих —
рысью,
рвясь,
как грешник рвется в рай,
некто
воет кондуктриссе:
«Черт…
Пусти! —
Пустой трамвай…»
Протолкавшись между тетей,
обернулся,
крыть готов…
«Граждане!
Куда ж вы прете?
Говорят вам —
нет местов!»
Поэтому
у меня,
у старой газетной крысы,
и язык не поворачивается
обвинять:
ни шофера,
ни кондуктриссу.
Уважаемые
дяди и тети!
Скажите,
сделайте одолжение:
Чего вы
нос
под автобус суете?!
Чего вы
прете
против движения?!