Красный офицер, помни: ты офицером не навсегда.
Помни: пройдут военщины года.
Когда последние остатки белых сотрут,
будь готов взяться за труд.
Для революции не только эти необходимы ружья.
Умей браться и за это оружье.
Там были генеральши, были жёны офицеров
И старшины-сверхсрочника жена.
Там хлопало шампанское, там булькала мадера,
Вину от водки тесно было, водке — от вина.
Прошла пора, чтоб вешаться, прошла пора стреляться,
Пришла пора спокойная — как паиньки сидим.
Сегодня пусть начальницы вовсю повеселятся,
А завтра мы начальников вовсю повеселим.
Низко кланяюсь вам, офицерские жены.
В гарнизонах, на точках, вдали от Москвы,
Непреклонен устав и суровы законы,
По которым живете и служите вы.Не случайно я выбрал сейчас выраженье:
Соответственно воинской службе мужей,
Ваша скромная жизнь — боевое служенье
На охране невидимых рубежей.Все равно — лейтенантши вы иль генеральши,
Есть в спокойствии вашем тревоги печать.
Вам ложиться поздней,
подниматься всех раньше,
Я во Львове. Служу на сборах,
в красных кронах, лепных соборах.
Там столкнулся с судьбой моей
лейтенант Загорин. Андрей. (Странно… Даже Андрей Андреевич, 1933, 17
4.
Сапог 4
2.
Он дал мне свою гимнастерку. Она сомкнулась на моей груди тугая, как кожа тополя. И внезапно над моей головой зашумела чужая жизнь, судьба, как шумят кроны… «Странно», — подумал я…)Ночь.
Мешая Маркса с Авиценной,
спирт с вином, с луной Целиноград,
Ребята, на ходу — как были
мы в плену
немного о войне поговорим…
В двадцатом году
шел взвод на войну,
а взводным нашим Вася Головин.
Ать, два… И братва басила —
бас не изъян:
— Да здравствует Россия,
Советская Россия,
Зеркальная гладь серебристой речушки
В зелёной оправе из ивовых лоз,
Ленивый призыв разомлевшей лягушки,
Мелькание белых и синих стрекоз,
Табун загорелых, шумливых детишек
В сверкании солнечном радужных брызг,
Задорные личики Мишек, Аришек,
И всплески, и смех, и восторженный визг.
У Вани — льняной, солнцем выжженный волос,
Загар — отойдёт разве поздней зимой.