Мой моряк, мой супруг незаконный!
Я умоляю тебя и кляну —
сколько угодно целуй незнакомок.
Всех полюби. Но не надо одну.
Это несется в моих телеграммах,
стоном пронзит за страною страну.
Сколько угодно гости в этих странах.
Все полюби. Но не надо одну.
Милый моряк, нагуляешься — свистни.
В сладком плену или идя ко дну,
сколько угодно шути своей жизнью!
Не погуби только нашу — одну.
Мы — моряки,
Плечи широки,
Крепкие руки,
Клёшем брюки.
Жарко в кочегарке!
В Африке не жарче!
Бьется пульс машинный,
Видно, что спешим мы…
Мы — моряки,
Плечи широки,
Крепкие руки,
Клёшем брюки.
Море в бурю
Волны хмурит,
В черное ненастье
Распевают снасти.
Ишь, какая качка!
Скачешь вроде мячика.
Эй, смотрите с палубы –
За борт не упали бы!
Мы — моряки,
Плечи широки,
Крепкие руки,
Клёшем брюки.
Мы — морские черти,
Все море исчертим.
Когда я спотыкаюсь на стихах,
Когда ни до размеров, ни до рифм, -
Тогда друзьям пою о моряках,
До белых пальцев стискивая гриф.
Всем делам моим на суше вопреки
И назло моим заботам на земле
Вы возьмите меня в море, моряки,
Я все вахты отстою на корабле!
Любая тварь по морю знай плывет,
Под винт попасть не каждый норовит, -
А здесь, на суше, встречный пешеход
Наступит, оттолкнет — и убежит.
Всем делам моим на суше вопреки
И назло моим заботам на земле
Вы возьмите меня в море, моряки,
Я все вахты отстою на корабле!
Известно вам — мир не на трех китах,
А нам известно — он не на троих.
Вам вольничать нельзя в чужих портах -
А я забыл, как вольничать в своих.
Так всем делам моим на суше вопреки,
И назло моим заботам на земле
Вы за мной пришлите шлюпку, моряки,
Поднесите рюмку водки на весле!
Уезжал моряк из дому,
Стал со мною говорить:
— Разрешите вам на память
Свое сердце подарить.И, когда я плавать буду
Где-то в дальней стороне,
Хоть разочек, хоть немножко
Погрустите обо мне.Я ответила шутливо,
Что приятна эта речь,
Но такой большой подарок —
Неизвестно, где беречь.И к тому ж, товарищ милый
Разрешите доложить:
Чтобы девушка грустила —
Это надо заслужить.Он обиделся, наверно,
Попрощался кое-как:
Шутки девичьей не понял
Недогадливый моряк.И напрасно почтальона
Я встречаю у ворот:
Ничего моряк не пишет,
Даже адреса не шлет.Мне и горько, и досадно,
И тоска меня взяла,
Что не так ему сказала,
Что неласкова была.А еще того досадней,
Что на людях и в дому
Все зовут меня морячкой,
Неизвестно почему.
Туфли-лодочки, желанная обнова,
Долго голову кружить бы вы могли,
Так куда ж вы после бала выпускного,
В сине-море синеглазку унесли.Синеглазка, не в таких еще годах ты,
Чтобы выбежав за школьный за порог,
Заступить на ту пожизненную вахту,
Расставаний, ожиданий и тревог.Служба в море боевая так сурова,
Что до трапа не проводишь моряка.
Не прощаясь, до рассвета штормового,
Корабли уходят в море без гудка.Синеглазка лучше всех плясала в школе,
Но пока любимый в море далеко,
Будут, лодочки пылится на приколе,
Между шкафом и старинным сундуком.Не дает тебе уснуть пальба прибоя,
Моряку должно быть трудно в эту ночь,
И болит твое сердечко молодое,
Долететь бы, защитить бы и помочь.Синеглазка, нестрашны ему авралы,
Лишь бы ты его любила и ждала,
Никакой другой судьбы не пожелала,
Никакой другой руки не приняла.
Вы в огне да и в море вовеки не сыщете брода, -
Мы не ждали его — не за легкой добычей пошли.
Провожая закат, мы живем ожиданьем восхода
И, влюбленные в море, живем ожиданьем земли.
Помнишь детские сны о походах Великой Армады,
Абордажи, бои, паруса — и под ложечкой ком?..
Все сбылось: "Становись! Становись!" — раздаются команды, -
Это требует море — скорей становись моряком!
Наверху, впереди — злее ветры, багровее зори, -
Правда, сверху видней, впереди же — исход и земля.
Вы матросские робы, кровавые ваши мозоли
Не забудьте, ребята, когда-то надев кителя!
По сигналу "Пошел!" оживают продрогшие реи,
Горизонт опрокинулся, мачты упали ничком.
Становись, становись, становись человеком скорее, -
Это значит на море — скорей становись моряком!
Поднимаемся в небо по вантам, как будто по вехам, -
Там и ветер живой — он кричит, а не шепчет тайком:
Становись, становись, становись, становись человеком! -
Это значит на море — скорей становись моряком!
Чтоб отсутствием долгим вас близкие не попрекали,
Не грубейте душой и не будьте покорны судьбе, -
Оставайтесь, ребята, людьми, становясь моряками;
Становясь капитаном — храните матроса в себе!
Я — моряк, бывал повсюду,
Видел сотни разных рек.
Никогда я врать не буду, —
Не такой я человек!
Да, да, да, да! Я врать не буду, —
Не такой я человек! Как-то раз, я помню, едем
Мы весною по Оке,
И — представьте! — два медведя
Грузят баржу на реке!
Да, да! Представьте: два медведя
Грузят баржу на реке! Или вот еще на Каме —
Я не вру, другие врут! —
Мы нашли в белуге камень
Под названьем изумруд!
Да, да! Нашли в белуге камень
Под названьем изумруд! А на Белой как-то сели
Мы на горку из камней
И не хуже карусели
Провертелись восемь дней!
Да, да! Не хуже карусели
Мы вертелись восемь дней! Я ботинок при купанье
Уронил на Чусовой,
А на Волге, под Казанью,
Я поймал ботинок свой!
Да, да! Представьте — под Казанью
Я поймал ботинок свой! Мастер нужен в каждом деле!
Я на каждой на реке
Сосчитать могу все мели,
Словно пальцы на руке!
Да, да, да, да! Сочту все мели,
Словно пальцы на руке! Я — моряк, бывал повсюду,
Видел сотни разных рек,
Никогда я врать не буду, —
Не такой я человек!
Да, да, да, да! Я врать не буду, —
Не такой я человек!
Был моряк у нас на сборе,
Говорил о Черном море.
Он служил четыре года
Кочегаром на линкоре.
Он во льдах на ледоколе
Оставался зимовать.
Он сказал, что силу воли
Надо с детства развивать.
Алеша после сбора
Шагал домой пешком,
Мечтал, что станет скоро
Полярным моряком.
Он будет закаляться
И вечером и днем,
Он будет закаляться,
Все будут удивляться
И спрашивать о нем.
Он не знал, с чего начать.
Может, целый день молчать?
Может, лечь на голый пол?
Перестать играть в футбол?
Бьют часы на башне,
Все огни погашены.
Тихо в комнатах, ни звука.
Закрывает окна дед.
Он идет проведать внука,
А его в кровати нет.
Спит он возле сундука,
На полу, без тюфяка.
Закаляется Алёша
По примеру моряка.
Недолго спал Алеша:
«Тут что-то жестко спать».
И с пола встал Алеша
И сонный лег в кровать.
«Теперь совсем не жестко, —
Подумал он во сне. —
Лежу на голых досках,
А так приятно мне!»
Что ж, бывают неудачи!
Он решил не унывать.
Он попробует иначе
Силу воли развивать.
На перемене все кричат,
А он молчит сурово.
Он двадцать пять минут подряд
Не произнес ни слова.
Он старался — он молчал,
Но никто не замечал.
Это было выше сил.
Он товарищей спросил:
— Вам, конечно, все равно,
Что я молчу давным-давно?
Что ж, бывают неудачи!
Он решил не унывать.
Он попробует иначе
Силу воли развивать.
Он купил ириску,
Решил ее не есть.
Но как не съесть ириску,
Когда ириска есть?!
Что ж, бывают неудачи!
Он решил не унывать.
Он попробует иначе
Силу воли развивать.
Все ребята в нашей школе
Развивают силу воли.
В день, когда мы, поддержкой земли заручась,
По высокой воде, по соленой, своей,
Выйдем в точно назначенный час, -
Море станет укачивать нас,
Словно мать непутевых детей.
Волны будут работать — и в поте лица
Корабельные наши бока иссекут,
Терпеливо машины начнут месяца
Составлять из ритмичных секунд.
А кругом — только водная гладь, — благодать!
И на долгие мили кругом — ни души!..
Оттого морякам тяжело привыкать
Засыпать после качки в уютной тиши.
Наши будни — без праздников, без выходных, -
В море нам и без отдыха хватит помех.
Мы подруг забываем своих:
Им — до нас, нам подчас не до них, -
Да простят они нам этот грех!
Нет, неправда! Вздыхаем о них у кормы
И во сне имена повторяем тайком.
Здесь совсем не за юбкой гоняемся мы,
Не за счастьем, а за косяком.
А кругом — только водная гладь, — благодать!
Ни заборов, ни стен — хоть паши, хоть пляши!..
Оттого морякам тяжело привыкать
Засыпать после качки в уютной тиши.
Говорят, что плывем мы за длинным рублем, -
Кстати, длинных рублей просто так не добыть, -
Но мы в море — за морем плывем,
И еще — за единственным днем,
О котором потом не забыть.
А когда из другой, непохожей весны
Мы к родному причалу придем прямиком, -
Растворятся морские ворота страны
Перед каждым своим моряком.
В море — водная гладь, да еще — благодать!
И вестей — никаких, сколько нам ни пиши…
Оттого морякам тяжело привыкать
Засыпать после качки в уютной тиши.
И опять уплываем, с землей обручась -
С этой самою верной невестой своей, -
Чтоб вернуться в назначенный час,
Как бы там ни баюкало нас
Море — мать непутевых детей.
Вот маяк нам забыл подморгнуть с высоты,
Только пялит глаза — ошалел, обалдел:
Он увидел, что судно встает на винты,
Обороты врубив на предел.
А на пирсе стоять — все равно благодать, -
И качаться на суше, и петь от души.
Нам, вернувшимся, не привыкать привыкать
После громких штормов к долгожданной тиши!
(Отрывки)2Как мне диктует романистов школа,
начнем с того…
Короче говоря,
начнем роман с рожденья комсомола —
с семнадцатого года,
с октября.
Вот было дело. Господи помилуй! —
гудела пуля серою осой,
И Керенский (любимец… душка… милый
скорее покатился колбасой.
Тогда на фронте, прекращая бойню
братанием и злобой на корню,
встал фронтовик и заложил обойму,
злопамятную поднял пятерню.
Готовый на погибельную муку,
прошедший через бурю и огонь,
он протянул ошпаренную руку,
и, как обойма, звякнула ладонь.
Тогда орлом сидевшая империя
последние свои теряла перья,
и — злы, неповторимы, велики —
путиловские встали подмастерья,
кронштадтские восстали моряки.
Как бомбовозы, песни пролетали,
легла на землю осень животом… (Все это — предисловие, детали
и подступы к роману. А потом…)
Уже тогда, метаясь разъяренно
у заводской ободранной стены,
ребята с Петергофского района
и с Выборгской ребята стороны
пошли вперед,
что не было нимало
смешною в революцию игрой,
хоть многого еще не понимала
и зарывалась молодость порой.
Ей все бы громыхала канонада,
она житье меняла на часы,
и Ленин останавливал где надо
и улыбался в рыжие усы, (Не данным свыше, не защитой сирым,
не сладким велеречьем, а в связи
с любовью нашей, с ненавистью, с миром
ты Ленина, поэт, изобрази.
Пускай от горести напухли веки, -
писатель, помни — хоть сие старо:
ты пишешь о великом человеке —
ты в кровь свое обмакивай перо.)Он знал тогда, — товарищи, поверьте, -
что эти заводские пацаны
не ради легкой от шрапнели смерти,
а ради новой жизни рождены.
Мы положенье поняли такое,
когда, сползая склонами зимы,
мы выиграли битву у Джанкоя
и у Самары победили мы.
Из боя в битву сызнова и снова
ходили за единое одно —
Антонова мы били у Тамбова,
из Украины вымели Махно.
Они запомнят — эти интервенты —
навеки незапамятных веков —
тяжелых наших пулеметов ленты
и ленточки балтийских моряков.
Когда блокадой зажимала в кольца
республику озлобленная рать, -
мы полагали — есть у комсомольца
умение и жить и умирать.…Несла войны развернутая лава,
уверенностью била от Москвы —
была Россия некогда двуглава,
а в сущности, совсем без головы.
Огромные орлы стоят косые —
геральдика — нельзя же без орлов!
За то, что ты без головы, Россия,
мы положили множество голов.
Но пулей срезан адмиральский ворон,
пообломали желтые клыки, .
когда, патроны заложив затвором,
шагнули в битву, наши старики.
Не износили английских мундиров,
не истрепали английских подошв.
Врагу заранее могилы вырыв,
за стариками вышла молодежь.
Офицерье отброшено, как ветошь,
последние, победные бои…
Советская республика, а это ж
вам не Россия, милые мои…