(Брянщина)
Ах ты, сукин сын, (Или: Ах, рассукин сын, вор ...)
камаринский мужик,
Не хотел ты своему барину (Или: своей барыне)
служить!
Сняв штаны, штаны (Или: портки)
по улице бежит,
Он бежит, бежит, он спотыкается,
Сам над барином своим (Или: барыней)
потешается...
Последний нонешний денечек
Гуляю с вами я, друзья.
А завтра рано, чуть светочек,
Заплачет вся моя семья.
Заплачут братья мои, сестры,
Заплачет мать и мой отец,
Еще заплачет дорогая,
С которой шел я под венец.
Коляска к дому подкатилась,
Коляска об землю стучит.
Коляски старший восклицает:
«Готовьте сына своего!»
Крестьянский сын давно готовый,
Семья вся замертво лежит.
Крестьянский сын давно готовый,
Семья вся замертво лежит.
Две последние строки повторяются
Ах, вы сени, мои сени, сени новые мои,
Сени новые, кленовые, осиновые,
Сени новые, кленовые, решетчатые,
Уж как знать-то мне по сеничкам не хаживати,
Дубовых половиц мне не таптывати.
Выходила молода да за новые ворота,
Выпускала сокола из правого рукава,
На полетику соколику наказывала:
— Ты лети, лети, соколик, высоко и далеко,
Высоко ли далеко — на родиму сторону.
На родимою сторонке грозен батюшка живет,
Он грозен, он грозен, многомилостлив он,
Не пускает молоду да поздно вечером одну.
Я открадусь от отца да я уважу молодца,
Я за то его уважу, что один сын у отца,
Что один сын у отца, зовут Ванюшкою,
Да Ванюшкой, да пивоварушкой.
Что Иван пиво варил да красных девушек манил:
— Приходите-ка, девицы, на поварню на мою,
На моею на поварне много пива и вина.
Не шуми ты, мать,
Зеленая дубравушка!
Дубравушка…
Не мешай мне, добру молодцу,
Думу думати.
Думу думати…
Как на утро мне, молодчику.
У допроса быть,
У допроса быть…
Перед грозным судьей,
Перед самим царем.
Перед самим царем…
Вот как станет меня
Царь выспрашивать…
Царь выспрашивать:
«Ты скажи-ка, добрый молодец,
Крестьянский сын,
Ты, крестьянский сын…
Уж и с кем же ты воровал,
С кем разбойничал,
Ты разбойничал…
Да и много ли было
Во товарищах,
Во товарищах?» —
«Ты, надежда государь,
Всее правду я скажу!
Всее правду я скажу…
Нас, товарищей, было
Всего четверо.
Всего четверо…
Вот как первый-то товарищ —
Мой булатный нож,
Мой булатный нож…
А другой товарищ был —
Сабля вострая.
Сабля вострая…
Как и третий-то товарищ —
Ночка темная.
Ночка темная…
Как четвертый был товарищ —
Сам я, молодец,
Сам я, молодец»…
Что взговорит надежда
Православный царь,
Православный царь:
«Исполать тебе, детинушка,
Крестьянский сын!
Крестьянский сын…
Что умел ты воровать,
Умел ответ держать.
Умел ответ держать…
Я за то тебя, детинушка,
Пожалую.
Пожалую…
Среди поля хоромами
Высокими,
Высокими…
Что двумя-то столбами
С перекладиной!»
(Ты куда это вдоль улицы бежишь?)
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Ты куда это вдоль улицы бежишь?
— А бегу я для похмелки в кабачок,
Без похмелки жить не может мужичок!
В кабаке столбом веселье и содом.
Разгулялся, расплясался пьяный дом!
У кого бренчат за пазухой гроши,
Эй, пляши, пляши, пляши, пляши, пляши!
В развеселом, в разгуляе кабаке
Мужичок несется в пьяном трепаке.
То подскочит, то согнется в три дуги,
Истоптал свои смазные сапоги!
Ах, он, сукин сын, камаринский мужик!
Он на весь кабак орет-кричит!
И руками и плечами шевелит,
А гармонь пилит, пилит, пилит, пилит!
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Ты куда это опять бежишь, бежишь!?
— Заломивши лихо шапку набекрень
Тороплюся я к куме своей в курень!
У кумы в курене печка топится.
Мужичок к куме спешит-торопится!
А кума моя калачики печет
Мужичкам, кто заглянет, то всем дает!
Испечет она калачик горячо
Да уважит мужичка, еще, еще!
Ах, еще, еще, еще, еще, еще!
Ах, еще, еще, еще, еще, еще!
Эх, калачики, мои вы калачи!
Хороша кума у печки, у печи!
Наклонилася кума моя душа,
До чего ж ты люба-мила хороша!
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Сзади ты к куме своей привык,
А, коль хочешь испытать на передок,
От печи веди куму ты в уголок!
Калачи кума пекла, пекла, пекла!
Мужику попробовать дала, дала, дала!
Ах, дала, дала, дала, дала, дала!
Ах, еще дала, дала, дала, дала!
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Что ж ты голый на земле, подлец, лежишь?
— Полушубок в кабаке я заложил,
Да зато с кумой был весел, не тужил!
Сапоги я, братцы, пропил, прогулял,
Да зато беды-заботушки не знал!
Я, мужик, хоть без сапог, а не дурак
Не забуду путь-дороженьку в кабак!
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Ты куда это опять бежишь, бежишь!?
— А бегу я снова братцы в кабачок,
Без похмелки жить не может мужичок!