(Заголил штаны)
Ах ты сукин сын Комаринский мужик,
Заголил штаны, по улице бежит.
Он бежит-бежит, попердывает,
Свои штаники подергивает.
Снова пьяненький Комаринский мужик
У трактира с полбутылкою лежит,
Все репьи собрал поддевкою,
Подпоясанной веревкою!
Картузишко нахлобучив набекрень,
У трактира ошивается весь день,
Бороденочка козлиная,
Ни короткая, ни длинная,
Ждет в трактире, кто бы водочки поднес,
Получает же одни щелчки под нос!
Ух-ух, лапоточки мои,
Что вы ходите как будто не туды?
Вы меня совсем не держите,
Упаду — вы не поддержите!
Ой же, ой же вы Комарики-рики,
Деревушка небольшая у реки,
Мужики там безлошадные,
Но до водки дюже жадные!
(наиболее известная)
Ох, ты, сукин сын, камаринский мужик,
Задрал ножки та й на печке лежит.
Лежит, лежит та й попорхивает,
Правой ножкою подергивает.
Сам на девушек помаргивает,
Над женою выкамаривает:
— Ты вставай, молодая жена!
Скорей завтрак готовь, сатана!
Ой, комар ты, наш камаринский мужик,
Собрался в лес, по дорожке бежит.
Он бежит, бежит, пошучивает,
Свои усики покручивает.
Тише, тише топочите!
Пол не проломите!
У нас под полом вода,
В воде не утоните!
Пошла плясать,
Ногой топнула.
Аж хата покачнулась
И дверь хлопнула.
Хорошо, подружка, пляшешь!
Хорошо ты дроби бьешь!
Только тем и не хороша,
Что припевок не поешь!
Мужик пашеньку пахал,
Сам на солнышко глядел:
Еще попашу,
Еще погляжу!
Как чужи-то жены
Мужьям завтракать несут,
А моя шельма жена
И обедать не несет.
Уж я выпрягу лошадку,
Я поеду во луга,
Пущу коня во росу,
А сам вырежу лозу
На свою курву жену.
Приезжаю ко двору, —
Жена ходит по двору,
Да набеленная,
Нарумяненная.
Уж я брошу лозу,
Поцалую жену:
„А где, жена, была,
Где, сударыня моя?“
— Я была, сударь, была,
У соседа на пиру. —
„А и что, жена, пила,
Что, сударыня, пила?“
— Я пила, сударь, пила
Я и мед и вино,
За твое, сударь, здоровье
Стакан меду выпила. —
„Да спасибо же, жена:
Не забыла про меня;
Не могу тебя забыть,
Я не знаю, как избить“.
(Ты куда это вдоль улицы бежишь?)
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Ты куда это вдоль улицы бежишь?
— А бегу я для похмелки в кабачок,
Без похмелки жить не может мужичок!
В кабаке столбом веселье и содом.
Разгулялся, расплясался пьяный дом!
У кого бренчат за пазухой гроши,
Эй, пляши, пляши, пляши, пляши, пляши!
В развеселом, в разгуляе кабаке
Мужичок несется в пьяном трепаке.
То подскочит, то согнется в три дуги,
Истоптал свои смазные сапоги!
Ах, он, сукин сын, камаринский мужик!
Он на весь кабак орет-кричит!
И руками и плечами шевелит,
А гармонь пилит, пилит, пилит, пилит!
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Ты куда это опять бежишь, бежишь!?
— Заломивши лихо шапку набекрень
Тороплюся я к куме своей в курень!
У кумы в курене печка топится.
Мужичок к куме спешит-торопится!
А кума моя калачики печет
Мужичкам, кто заглянет, то всем дает!
Испечет она калачик горячо
Да уважит мужичка, еще, еще!
Ах, еще, еще, еще, еще, еще!
Ах, еще, еще, еще, еще, еще!
Эх, калачики, мои вы калачи!
Хороша кума у печки, у печи!
Наклонилася кума моя душа,
До чего ж ты люба-мила хороша!
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Сзади ты к куме своей привык,
А, коль хочешь испытать на передок,
От печи веди куму ты в уголок!
Калачи кума пекла, пекла, пекла!
Мужику попробовать дала, дала, дала!
Ах, дала, дала, дала, дала, дала!
Ах, еще дала, дала, дала, дала!
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Что ж ты голый на земле, подлец, лежишь?
— Полушубок в кабаке я заложил,
Да зато с кумой был весел, не тужил!
Сапоги я, братцы, пропил, прогулял,
Да зато беды-заботушки не знал!
Я, мужик, хоть без сапог, а не дурак
Не забуду путь-дороженьку в кабак!
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Ты куда это опять бежишь, бежишь!?
— А бегу я снова братцы в кабачок,
Без похмелки жить не может мужичок!
Мужик пашенку пахал,
Сам на солнышко глядел:
О, ох, и пр. О, ох, о, ох, охахонюшки мои!
«Я еще попашу, я еще погляжу,
О, ох, и пр.
Уж как все добрые жены мужьям есть принесли,
О, ох, и пр.
А моя к[урв]а жена мне обедать не несет!
О, ох, и пр.
И я выпрягу кобылушку, поеду сам домой,
О, ох, и пр.
Заверну я во лесок и я вырублю лозу на свою к[урв]у жену.»
О, ох, и пр.
Подезжает ко двору́, жена ходит по двору.
О, ох, и пр.
Уж и я брошу лозу, поцелую я жену:
О, ох, и пр.
«Уж и где жена была, где, боярыня, была?»
О, ох, и пр.
— Я была, сударь, была, во царевом кабаке. —
О, ох, и пр.
«Уж и что, жена, пила, что, сударыня, пила?»
О, ох, и пр.
— Я пила, сударь, пила, я и пиво и вино,
О, ох, и пр.
Я и пиво и вино, еще сладенький медок. —
О, ох, и пр.
«Про ково жена пила, про ково, боярыня, пила?»
О, ох, и пр.
— Про тебя, сударь, пила, про тебя и про себя,
О, ох, и пр.
Еще про милова про дружка. —
О, ох, и пр.
«Уж спасибо те, жена, не забыла ты меня.»
О, ох, и пр.
— Уж и как тебя забыть, но могу тебя избыть,
О, ох, и пр.
Уж и ты ли у меня, словно чирей на боку,
О, ох, и пр.
Словно чирей на боку и бельмо-то на глазу. —
О, ох, и пр.
Уж как муж жену любил, больно щепетко водил
О, ох, и пр.
По морозу босиком, по крапиве нагишом.
О, ох, и пр.
А жена мужа любила, в тюрьме местечко купила,
О, ох, и пр.
В тюрьме местечко купила, уголочик наняла:
О, ох, и пр.
«Вот те, муженек, ненанятой уголок;
О, ох, и пр.
Не толки ты, не мели, только ручку протяни,
О, ох, и пр.
Только ручку протяни и Христа воспомяни.»
О, ох, и пр.