Теплый ветер веет с юга,
Умирает человек.
Это вьюга, это вьюга,
Это вьюга крутит снег.«Пожалей меня, подруга,
Так ужасно умирать!»
Только ветер веет с юга,
Да и слов не разобрать.— Тот блажен, кто умирает,
Тот блажен, кто обречен,
В миг, когда он все теряет,
Все приобретает он.«Пожалей меня, подруга!»
И уже ни капли сил.
Теплый ветер веет с юга,
С белых камней и могил.
Заметает быстро вьюга
Все, что в мире ты любил.
Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы,
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка,
Полетела по ранним цветочкам
О красной весне поразведать,
Скоро ль будет гостья дорогая,
Скоро ли луга позеленеют,
Скоро ль у кудрявой у березы
Распустятся клейкие листочки,
Зацветет черемуха душиста.
Ветер с Невы. Леденеющий март.
Площадь. Дворец. Часовые. Штандарт.
…Как я завидовал вам, обыватели,
Обыкновенные люди простые:
Богоискатели, бомбометатели,
В этом дворце, в Чухломе ль, в каземате ли
Снились вам, в сущности, сны золотые…
В черной шинели, с погонами синими,
Шел я, не видя ни улиц, ни лиц.
Видя, как звезды встают над пустынями
Ваших волнений и ваших столиц.
Не ветер, вея с высоты,
Листов коснулся ночью лунной;
Моей души коснулась ты —
Она тревожна, как листы,
Она, как гусли, многострунна.
Житейский вихрь ее терзал
И сокрушительным набегом,
Свистя и воя, струны рвал
И заносил холодным снегом.
Твоя же речь ласкает слух,
Твое легко прикосновенье,
Как от цветов летящий пух,
Как майской ночи дуновенье…
М. А. Змунчилла
ИИ.
Жарко веет ветер душный,
Солнце руки обожгло,
Надо мною свод воздушный,
Словно синее стекло;
Сухо пахнут иммортели
В разметавшейся косе.
На стволе корявой ели
Муравьиное шоссе.
Пруд лениво серебрится,
Жизнь по новому легка…
Кто сегодня мне присниться
В пестрой сетке гамака?
Незабвенной бессонницей ночь дорога.
В шуме ветра, в назойливом звоне цикад
Отпылала заря и ушла в берега,
И волна за волной откатилась назад.Предо мной всё, чем полон полуночный сад, –
Вздохи ветра и звёзды в просветах аллей,
И трепещущей тканью стихов и цикад –
Образ твой в голубой полумгле.
Стая туч на небосклоне
Собралася и растет…
На земном иссохшем лоне
Всё живое влаги ждет.
Но упорный и докучный
Ветер гонит облака.
Зной всё тот же неотлучный,
Влага жизни далека.
Так душевные надежды
Гонит прочь житейский шум,
Голос злобы, крик невежды,
Вечный ветер праздных дум.
— Здравствуй, Ветер,
Ветер, здравствуй!
Ты куда летишь, вихрастый?
Что поднялся до зари?
Погоди, поговори!
— Я спешу, осинки, в город,
Я несу приветов ворох,
Должен их сегодня сам
Разнести по адресам.
Площадям и переулкам,
Фонарям, тоннелям гулким,
Перекресткам и домам
Я приветы передам.
От тропинок и дорожек,
От рябинок-тонконожек,
От калиновых кустов,
От малиновок, дроздов.
Чтобы город стал весенним,
Чтоб пришло туда веселье,
Чтоб запахло там весной,
Светлой радостью лесной.
Ветер всхлипывал, словно дитя,
За углом потемневшего дома.
На широком дворе, шелестя,
По земле разлеталась солома…
Мы с тобой не играли в любовь,
Мы не знали такого искусства,
Просто мы у поленницы дров
Целовались от странного чувства.
Разве можно расстаться шутя,
Если так одиноко у дома,
Где лишь плачущий ветер-дитя
Да поленница дров и солома.
Если так потемнели холмы,
И скрипят, не смолкая, ворота,
И дыхание близкой зимы
Все слышней с ледяного болота…
Над окошком месяц. Под окошком ветер.
Облетевший тополь серебрист и светел.
Дальний плач тальянки, голос одинокий —
И такой родимый, и такой далекий.
Плачет и смеется песня лиховая.
Где ты, моя липа? Липа вековая?
Я и сам когда-то в праздник спозаранку
Выходил к любимой, развернув тальянку.
А теперь я милой ничего не значу.
Под чужую песню и смеюсь и плачу.
С полуночи ветер холодный подул,
И лист пожелтелый на землю свалился
И с ропотом грустно по ней пропорхнул,
От ветки родной далеко укатился.
С родимой сторонки уносит меня
Безвестной судьбы приговор неизменный,
И грустно, что край оставляю тот я,
Где жил и любил я в тиши отдаленной.
С высокой башни
На мир гляжу я.
С железной башни
За ним слежу я.
Несется Ветер,
Несется Ветер,
Несется Ветер,
Кругом бушуя.
Что миг текущий,
Что день вчерашний,
Что вихрь бегущий,
Как зверь, над пашней.
Бегущий мимо,
Неуловимо,
Как гроздья дыма,
Вкруг стройной башни.
На мир всегдашний
Светло гляжу я.
С высокой башни
За ним слежу я.
И злится Ветер,
Кружится Ветер,
И мчится Ветер,
Кругом бушуя.
Эти грузныя стропила Скандинавскаго мышленья,
Замороженныя глыбы дико вытянутых льдин,
Воздвигают храм нестройный, где лишь бури слышно пенье,
Где лишь ветер, снежный ветер, ветер царствует один.
Так ли? Так ли? Тот, кто видел, как крутится над снегами
Изворотливая вьюга на предвечном берегу,
Он усмотрит оком сердца, что полярными ветрами
Руны полныя догадки начертились на снегу.
Эти грузные стропила Скандинавского мышленья,
Замороженные глыбы дико вытянутых льдин,
Воздвигают храм нестройный, где лишь бури слышно пенье,
Где лишь ветер, снежный ветер, ветер царствует один.
Так ли? Так ли? Тот, кто видел, как крутится над снегами
Изворотливая вьюга на предвечном берегу,
Он усмотрит оком сердца, что полярными ветрами
Руны полные догадки начертились на снегу.
Не ветром ветреным — до — осени
Снята гроздь.
Ах, виноградарем — до — осени
Пришел гость.Небесным странником — мне — страннице
Предстал — ты.
И речи странные — мне — страннице
Шептал — ты.По голубым и голубым лестницам
Повел в высь.
Под голубым и голубым месяцем
Уста — жглись.В каком источнике — их — вымою,
Скажи, жрец!
И тяжкой верности с головы моей
Сними венец! 16 марта 1916
Ветер жизни тебя не тревожит,
Как зимою озерную гладь.
Даже чуткое сердце не может
Самый легкий твой всплеск услыхать.
А была ты и звонкой и быстрой.
Как шаги твои были легки!
И казалось, что сыплются искры
Из твоей говорящей руки.
Ты жила и дышала любовью,
Ты, как щедрое солнце, зашла,
Оставляя свое послесловье —
Столько света и столько тепла!
Солнце садится, и ветер утихнул летучий,
Нет и следа тех огнями пронизанных туч;
Вот на окраине дрогнул живой и нежгучий,
Всю эту степь озаривший и гаснущий луч.Солнца уж нет, нет и дня неустанных стремлений,
Только закат будет долго чуть зримо гореть;
О, если б небо судило без тяжких томлений
Так же и мне, оглянувшись на жизнь, умереть! 29 апреля 1883
Ветер юности, ветер странствий,
Я люблю тебя, я люблю!
Оттого и готов я «здравствуй!»
Крикнуть каждому кораблю.
Я и сам ведь корабль. Недаром
Немила мне земная гладь
И подруга моя, как парус,
Высока, и чиста, и светла.
И недаром, из песен вырван,
Книгу наших путей открыв,
Он стоит на крутом обрыве,
Романтический город Киев.
Милый, дальний друг, простите,
Если я вам изменил.
Что мне вам сказать? Поймите,
Я вас искренне любил.Но года идут не ровно,
И уносятся года,
Словно ветер в поле, словно,
В поле вешняя вода.Милый, дальний друг, ну что же,
Ветер стих, сухи поля,
А за весь мой век дороже
Никого не помню я.
В шуме ветра, в детском плаче,
В тишине, в словах прощанья
«А могло бы быть иначе»
Слышу я, как обещанье.Одевает в саван нежный
Всю тщету, все неудачи
Тень надежды безнадежной
«А могло бы быть иначе».Заметает сумрак снежный
Все поля, все расстоянья.
Тень надежды безнадежной
Превращается в сиянье.Все сгоревшие поленья,
Все решенные задачи,
Все слова, все преступленья… А могло бы быть иначе.
Я спросил у свободного Ветра,
Что мне сделать, чтоб быть молодым.
Мне ответил играющий Ветер:
«Будь воздушным, как ветер, как дым!»
Я спросил у могучего Моря,
В чём великий завет бытия.
Мне ответило звучное Море:
«Будь всегда полнозвучным, как я!»
Я спросил у высокого Солнца,
Как мне вспыхнуть светлее зари.
Ничего не ответило Солнце,
Но душа услыхала: «Гори!»
Теплый вечер, тихий ветер, мягкий стог
Уложили спать меня на грудь земли.
Не курится пыль столбами вдоль дорог,
В небе месяца сияет бледный рог,
В небе тихо звезды расцвели.
Убаюканный вечерней тишиною,
Позабыл я, где рука, где голова.
Вижу я, с природой слившися душою,
Как дрожат от ветра звезды надо мною,
Слышу, как растет в тиши трава.
Грустный сумрак, грустный ветер, шелесты в дубах.
Вспоминает вечер о далеких снах.
Ветер шепчет, шепчет грустно чье-то имя мне.
Звездам бесприютно в черной вышине.
Тот же ветер, гость осенний, все мечты унес.
В сумраке, как тени, образы берез.
Сумрак никнет, душу вяжет, вечер спит, я сплю.
В тишине кто скажет тихое: люблю!
Черен сумрак, ветер умер, умер гул в дубах.
В тишине что думать о погибших снах!
Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе.
Не боишься никого,
Кроме бога одного.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ее». — «Постой, —
Отвечает ветер буйный, —
Там за речкой тихоструйной
Есть высокая гора,
В ней глубокая нора;
В той норе, во тьме печальной,
Гроб качается хрустальный
На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Вкруг того пустого места,
В том гробу твоя невеста.
Радость летает на крыльях,
И вот весна,
Верит редактору поэт;
Ну — беда!
Лучше бы верил воробьям
В незамерзшей луже.
На небе облака полоса —
Уже — уже…
Лучше бы верил в чудеса.
Или в крендели рыжие и веселые,
Прутики в стеклянном небе голые.
И что сохнет под ветром торцов полотно.
Съехала льдина с грохотом.
Рассуждения прервала хохотом.
Воробьи пищат в весеннем
Опрокинутом глазу. — Высоко.
Как этот ветер грузен, не крылат!
С надтреснутою дыней схож закат.И хочется подталкивать слегка
Катящиеся вяло облака.В такие медленные вечера
Коней карьером гонят кучера, Сильней веслом рвут воду рыбаки,
Ожесточенней рубят лесникиОгромные, кудрявые дубы…
А те, кому доверены судьбыВселенского движения и в ком
Всех ритмов бывших и небывших дом, Слагают окрыленные стихи,
Расковывая косный сон стихий.
Желтый ветер манчжурский,
говорящий высоко
о евреях и русских,
закопанных в сопку.
О, домов двухэтажных
тускловатые крыши!
О, земля-то все та же.
Только небо — поближе.
Только минимум света.
Только утлые птицы,
словно облачко смерти
над землей экспедиций.
И глядит на Восток,
закрываясь от ветра,
черно-белый цветок
двадцатого века.
Хорони, хорони меня, ветер!
Родные мои не пришли,
Надо мною блуждающий вечер
И дыханье тихой земли.
Я была, как и ты, свободной,
Но я слишком хотела жить.
Видишь, ветер, мой труп холодный,
И некому руки сложить.
Закрой эту черную рану
Покровом вечерней тьмы
И вели голубому туману
Надо мною читать псалмы.
Чтобы мне легко, одинокой,
Отойти к последнему сну,
Прошуми высокой осокой
Про весну, про мою весну.
Листья… Листья…
Листопад…
Не расчистить
Школьный сад.
Листья, листья
На пути,
На площадке — листья,
И площадку
Размести
Вышли футболисты.
Только листья
Разметёшь,
Только станет чисто,
Вновь летят,
Как жёлтый дождь,
Листья, листья, листья…
Ветер, листьями шурша,
Провожает лето.
Вовка — добрая душа
Громко крикнул ветру:
— Ты зачем ребят подвёл?
Как теперь играть в футбол?
Ты бы сам листву подмёл!
Только Вовка попросил —
Ветер дунул что есть сил,
Смёл листву с площадки,
Всё теперь в порядке.
Спи, дитя мое, усни!
Сладкий сон к себе мани:
В няньки я к тебе взяла
Ветер, солнце и орла
Улетел орел домой;
Солнце скрылось под водой;
Ветер, после трех ночей,
Мчится к матери своей.
Ветра спрашивает мать:
«Где изволил пропадать?
Али звезды воевал?
Али волны всё гонял?»
«Не гонял я волн морских,
Звезд не трогал золотых;
Я дитя оберегал,
Колыбелочку качал!»
Дух ветров, Зефир игривый
Прошумел среди листов,
Прикоснулся шаловливый
К нежным чашечкам цветов.
И шепнул неуловимый,
И волною шевельнул,
К арфе звучной и незримой
Дланью быстрою прильнул:
И с беспечностью ребенка,
Не заботясь ни о чем,
Он играл легко и звонко
В ясном воздухе ночном.
И влюбленные наяды
Показались из волны,
И к нему кидали взгляды
В свете гаснущей Луны.
Нимфа с нимфою шепталась,
О блаженстве говоря.
А за Морем пробуждалась
Розоперстая заря.
Ветер несется могучий...
Гру́ди такой не сыскать!
Места ей надо — сломает
Все, что придется сломать!
Сосны навстречу! Недвижны
Розовой грудью стволов...
Знать: грудь на грудь! Так и нужно!
В мире обычай таков...
Кто-то в той свалке уступит?
Спрячься за камни: не трусь!
Может быть, камни придушат,
Сгинешь... а я сохранюсь!
Веселый ветер гонит лед,
А ночь весенняя — бледна,
Всю ночь стоять бы напролет
У озаренного окна.Глядеть на волны и гранит
И слышать этот смутный гром,
И видеть небо, что сквозит
То синевой, то серебром.О, сердце, бейся волнам в лад,
Тревогой вешнею гори…
Луны серебряный закат
Сменяют отблески зари.Летят и тают тени птиц
За крепость — в сумрак заревой.
И все светлее тонкий шпиц
Над дымно-розовой Невой.
Что без крыл летит?
Что без ног бежит?
Без огня горит?
И бел ран болит?
Ветры буйные,
Туча грозная,
Солнце ясное,
Сердце страстное
Ветры вольные,
Тучи черные,
Солнце красное,
Сердце страстное
Что, без крыл летя,
Без огня светя,
Всех громов сильней,
Всяких ран больней?
О, не буйные
Ветры с тучами,
И не ясное
Солнце красное.
О, не буйные
Ветры с тучами, —
Сердце страстное,
В бурях властное.
Бледно-синий сумрак воды,
Над рекой лиловая мгла.
Тень русалки тихо прошла.
Но завеял ветер следы.
Зашептал неясной тоской
Предвечерний шелест осин.
В камышах зеленой звездой
Загорелся жук смарагдин.
Освежает влажная мгла,
Тихо-ласков шепот воды,
Тень печали душу прошла.
Но завеял ветер следы.