1.
«Голодаем» — весть.
2.
Хлеб есть.
3.
Сумей привезть
4.
и будешь есть.1920, сентябрь
И северная весть на севере застала
Средь вереска, зацветшего вчера,
Жасмина позднего и даже этой алой
Не гаснущей зари.
Повеяло фиалками,
И ландыши сквозь сон
Под грешными русалками
Вернули чистый звон.
Так сердце шлет из плена весть
Другому сердцу весть,
Когда затихнет ненависть
К тому, кто рушил честь.
Вести об отчизне
Верьте иль не верьте, —
Есть весна у жизни,
Есть весна у смерти.
Если розы красны,
То купавы бледны.
Небеса бесстрастны,
Мы же, люди, бедны.
Истина предстанет
Поздно или рано.
Здешнее обманет, —
В смерти нет обмана.
Явно родственны с землей,
В тайном браке с «Вестью»,
Земства модною броней
Прикрываясь с честью,
Снова ловят мужиков
В крепостные сети
Николаевских орлов
Доблестные дети…«Весть» — петербургская политическая и литературная газета, выражавшая интересы крупного дворянства.
О, пусть ласточки обрадуют нас вестью
о появлении первых роз.
Пусть мотылек
поцелуется с яблоневой ветвью
и та приоткроет
свой маленький рот.
О, снова март,
и снова это деленье
на голубое с зеленым
с примесью красок других.
Цветы начинаются на земле,
поднимаются на деревья,
и март
раскрывает
их.
Летят, как молнии,
Как блицы,
Одна другой больнее весть —
Друзья уходят вереницей,
Прощай!
А кто потом?..
Бог весть! Сражаться в юности умела,
Дай, зрелость, мужества теперь,
Когда настойчиво и смело
Уже стучится
Вечность в дверь…
Волнением весь расцвеченный,
мальчик принес весть благую.
О том, что пойдут все на гору.
О сдвиге народа велели сказать.
Добрая весть, но, мой милый
маленький вестник, скорей
слово одно замени.
Когда ты дальше пойдешь,
ты назовешь твою светлую
новость не сдвигом,
но скажешь ты:
подвиг!
1.
Коммунистам отвратительно во́йны весть.Цель их Коммуны здание возвесть.
2.
Да приходится смирять рабочий зуд, того и гляди леса перегрызут.
3.
Отогнали одного. Убежал бит.Взялись за стройку… Новый долбит.
4.
Отогнали — и за работу. Новые двавсе леса не перегрызли едва.
5.
Красноармейцы, охладите у барона пыл!
6.
Красноармейцы, панов отгоните от стропил!
7.
Никто не сунется после трепки той.Становись, возноси и скорей дострой!
О, весть ужасная! судьба ожесточенна!
О, рок, о, грозный рок! красавицы уж нет!
Которою была природа украше́нна,
Котора красила собою здешний свет.
На то ль, природа, ты ее так украшала?
На то ль ей бодрый дух и разум даровала,
Чтобы она могла собою всех прельщать?
И, свет оставя сей, принудить всех вздыхать?
Бог весть, где она сокрылась,
Сумасбродная моя!
С сердцем рыскал, в дождь и слякоть,
Всюду по́ городу я.
Все трактиры я обегал
За беглянкою моей
И расспрашивал напрасно
Грубых кельнеров о ней.
Вдруг я вижу — мне кивает
С звонким смехом из окна.
Мог ли знать я, что попала
Во дворец такой она!..
Ты вчера еще был с нами
В цвете сил, надежд и лет,
А сегодня, друг наш бедный,
От тебя простыл и след.
Так на свете все ведется:
Нынче—солнце, завтра—тьма,
То согреет душу счастье,
То беда сведет с ума;
То мелькнет свободы призрак
И—глядишь—уже исчез,
То на небе ангел плачет,
То в аду хохочет бес.
Шестиконечная звезда
Напечатлелась на сапфире.
Она со мною навсегда
И в дольном, и в надзвёздном мире.
Её таинственны лучи,
И не во всяком повороте.
Когда увидишь их, молчи,
Но не забудь о дивном счёте.
Моё число навеки — шесть.
В нём бесконечность, свет и тайна.
Его таинственная весть
Всё удвояет не случайно.
Стремятся дивные лучи
Ко Мне и к Ней, к Моей невесте.
В тройном их блеске заключи
Все неразгаданные вести.
Вставай, мой паж! Седлай коня!
Садись, гони скорей
К дворцу Дункана короля —
И плети не жалей.
Зайди в конюшню там и жди
Как конюший придет —
Спроси: которую Дункан
Дочь замуж отдает?
«Брюнетку», — скажет, принеси
Скорей мне эту весть…
«Блондинку», — скажет, не спеши:
Еще тут дело есть.
Ступай тогда на рынок ты,
Купи веревку мне —
И шагом, молча, приезжай
Домой на скакуне.
Я просыпался и всходил
К окну на темные ступени.
Морозный месяц серебрил
Мои затихнувшие сени.
Давно уж не было вестей,
Но город приносил мне звуки,
И каждый день я ждал гостей
И слушал шорохи и стуки.
И в полночь вздрагивал не раз,
И, пробуждаемый шагами,
Всходил к окну — и видел газ,
Мерцавший в улицах цепями.
Сегодня жду моих гостей
И дрогну, и сжимаю руки.
Давно мне не было вестей,
Но были шорохи и стуки.18 сентября 1902
Кто плачет здесь? На мирные ступени
Всходите все — в открытые врата.
Там — в глубине — Мария ждет молений,
Обновлена рождением Христа.
Скрепи свой дух надеждой высшей доли,
Войди и ты, печальная жена.
Твой милый пал, но весть в кровавом поле,
Весть о Любви — по-прежнему ясна.
Здесь места нет победе жалких тлений,
Здесь всё — любовь. В открытые врата
Входите все. Мария ждет молений,
Обновлена рождением Христа.Март 1902
В доброй вести, нежный друг, не откажи,
При звездах прийти на луг — не откажи.И в бальзаме, кроткий врач души моей,
Чтоб унять мой злой недуг, — не откажи.В леденцах румяных уст, чтобы мой взор
За слезами не потух, — не откажи.В пище тем устам, что юности твоей
Воспевают гимны вслух, — не откажи.И во всём, на что завистливо в ночи
Смотрит неба звездный круг, — не откажи.В том, чему отдавшись раз, хотя на миг,
Веки счастья помнит дух, — не откажи.В том, что властно укротить еще одно
Пред могилою испуг, — не откажи.
Жуя огрызок папиросы,
Я жду из Питера вестей:
Как наши красные матросы
Честят непрошеных «гостей»! Фортов кронштадтских ли снаряды
Сметают «белые» ряды?
Или балтийские отряды
С пехотой делят все труды? Но — без вестей я знаю твердо:
Там, где стоит наш Красный Флот,
Там — красный флаг алеет гордо,
Там — революции оплот, Там красный фронт — броня стальная,
Там — нерушимая стена,
Там — тщетно пенится шальная
Белогвардейская волна!
О, где то время, что, бывало,
В нас вдохновение играло,
И воскурялся фимиам
Теперь поверженным богам?
Чертогов огненных палаты
Горели — ярки и богаты;
Был чист и светел кругозор!
Душа стремилась на простор,
Неслась могуществом порыва
Назло непрочному уму,
На звук какого-то призыва,
Бог весть зачем, Бог весть к чему!
Теперь все мертвенно, все бледно...
То праздник жизни проходил,
Сиял торжественно, победно,
Сиял... и цвет свой обронил.
Мы измаялись в разлуке –
Год как с фронта писем нет.
Есть контора в Бузулуке,
Дашь запрос — пришлют ответ.И ответ чудесный, внятный
Получаем наконец.
Вертим, вертим бланк печатный
На казённый образец…
В списках раненых и павших,
В списках без вести пропавших
Наш не значится отец.И другие сны нам с братом
Снится начали с тех пор:
Автомат под маскхалатом,
Партизанский бор, костёр…
И — в каком-то там спецхране,
Что шпиону не прочесть,
Список тех, кто жив, кто ранен,
Про кого доходит весть.
В двенадцать лет я стал вести дневник
И часто перечитывал его.
И всякий раз мне становилось стыдно
За мысли и за чувства прежних дней.
И приходилось вырывать страницы.
И наконец раздумьями своими
Решил я не делиться с дневником.
Пусть будут в нем одни лишь впечатленья
О том, что я увижу и услышу…
И что же? Очень скоро оказалось,
Что впечатлений нету никаких.
Дом, улица и школа… В школе книги,
И дома книги, и с Вадимом, с другом,
Мы то и дело книги обсуждаем.
А если я по улице хожу,
То ничего вокруг себя не вижу.
Одни мечты плывут, как облака.
Но как-то раз я в уголке странички
Нарисовал кружок и две косички.
О впечатленье этом сотни строк
Я б написал. Да не посмел. Не смог.
Светозарною весною —
Днём и в поздний час ночной —
Много песен раздаётся
Над родимой стороной.
Много слышно чудных звуков,
Много вещих голосов —
Над полями, над лугами,
В полутьме глухих лесов.
Много звуков, много песен, —
Но слышней всего с небес
Раздается весть святая,
Песня-весть — «Христос Воскрес!..»
Покидая свой приют,
Над воскресшею землёю
Хоры ангелов поют;
Пенью ангельскому вторят
Вольных пташек голоса,
Вторят горы, вторят долы,
Вторят тёмные леса, —
Вторят реки, разрывая
Цепи льдистые свои,
Разливая на просторе
Белопенные струи…
Есть старинное преданье,
Что весеннею порой —
В час, когда мерцают звёзды
Полуночною игрой, —
Даже самые могилы
На святой привет небес
Откликаются словами:
«Он воистину воскрес!..»
Для детскаго журнала.
Весть, что люди стали мучить Бога,
К нам на север принесли грачи…—
Потемнели хвойныя трущобы,
Тихие заплакали ключи…
На буграх каменья — обнажили
Лысины, прикрытыя в мороз,
И на камни стали капать слезы,
Злой зимой ощипанных, берез.
И другия вести, горше первой,
Принесли скворцы в лесную глушь:
На кресте распятый, всех прощая,
Умер — Бог, Спаситель наших душ.
От таких вестей сгустились тучи,
Воздух бурным зашумел дождем…
Поднялись,— морями стали реки…
И в горах пронесся первый гром.
Третья весть была необычайна:
Бог воскрес, и смерть побеждена!!
Эту весть победную примчала
Богом воскрешенная весна…—
И кругом луга зазеленели,
И теплом дохнула грудь земли,
И, внимая трелям соловьиным,
Ландыши и розы зацвели.
Прости, поэт! Судьбина вновь
Мне посох странника вручила,
Но к музам чистая любовь
Уж нас навек соединила! Прости! Бог весть когда опять,
Желанный друг в гостях у друга,
Я счастье буду воспевать
И негу праздного досуга! О милый мой! Всё в дар тебе —
И грусть, и сладость упованья!
Молись невидимой судьбе:
Она приближит час свиданья.И я, с пустынных финских гор,
В отчизне бранного Одена,
К ней возведу молящий взор,
Упав смиренно на колена.Строга ль богиня будет к нам,
Пошлет ли весть соединенья?
Пускай пред ней сольются там
Друзей согласные моленья!
Ветерок дохнёт со взморья,
Из загорья;
Птица райская окликнет
Вертоград мой вестью звонкой
И душа, как стебель тонкий
Под росинкой скатной, никнет…
Никнет, с тихою хвалою,
К аналою
Той могилы, середь луга…
Луг — что ладан. Из светлицы
Милой матери-черницы
Улыбается подруга.
Сердце знает все приметы;
Все приветы
Угадает — днесь и вечно;
Внемлет ласкам колыбельным
И с биеньем запредельным
Долу бьется в лад беспечно.
Как с тобой мы неразлучны;
Как созвучны
Эти сны на чуткой лире
С той свирелью за горами;
Как меняемся дарами, —
Не поверят в пленном мире!
Не расскажешь песнью струнной:
Облак лунный
Как просвечен тайной нежной?
Как незримое светило
Алым сном озолотило
Горной розы венчик снежный?
У слепых трех сестер
(Будем ждать мы желанную весть),
У слепых трех сестер
Золотые светильники есть.
Вот восходят на башню они
(Здесь они, здесь и мы, здесь и вы),
Вот восходят на башню они
И проводят томительно дни.
Ах! сказала одна
(Будем ждать мы желанную весть),
Ах! сказала одна,
Пламя в наших светильниках есть.
Ах! сказала вторая тогда
(Здесь они, здесь и мы, здесь и вы),
Ах! сказала вторая тогда,
Поспешает король к нам сюда.
Нет, сказала святая в ответ
(Будем ждать мы желанную весть),
Нет, сказала святая в ответ,
У светильников пламени нет.
Слава богам!петроград посетили французские
Гости
Сладкие вести теперь повезут они в вольный
Париж:
Пышных,развесистых клюкв и медведей
На невском не видно,
Но у медведя зато французская кухня вполне.
Русский казенный оркестр гремел без препон
"марсельезу",
В честь двух парламентских стран выпил
Французский посол,-
"гений финансов" теперь пеплом посыплет
Прическу
И с благородной тоской милюкову портфель
Передаст!..
Где ж интендантский грабеж,реформобоязнь
И думбадзе,
Черные сотни,застой,гучковская дума и гнет?
О,безобразная ложь русских слепцов-
Эмигрантов!
Сладкую весть повезут французские гости в
Париж...
Крадется к городу впотьмах
Коварный враг.
Но страж на башенных зубцах
Заслышал шаг.Берет трубу,
Трубит во всю мочь.
Проснулась ночь.
Все граждане — прочь
С постели! Не встал лишь мертвец в гробу.И меч
Говорит
Всю ночь.Бой в каждом дому,
У каждых ворот.— За мать, за жену!
— За край, за народ! За право и вольность — кровавый бой,
Бог весть — умрем или победим,
Но долг свой выполнил часовой,
И край склоняется перед ним.Не спавшему — честь!
Подавшему весть,
Что воры в дому, —
Честь стражу тому! Но вечный укор,
Но вечный позор,
Проклятье тому —
Кто час свой проспал
И край свой застал
В огне и в дыму!
Отчего боятся дети,
И чего?
Эти сети им на свете
Ничего.
Вот, усталые бояться,
Знаем мы,
Что уж близкие грозятся
Очи тьмы.
Мурава, и в ней цветочки,
Жёлт, синь, ал, —
То не чёрт ли огонёчки
Зажигал?
Волны белой пеной плещут
На песок.
Рыбки зыбкие трепещут
Здесь у ног.
Кто-то манит, тянет в море.
Кто же он?
Там, где волны, на просторе
Чей же стон?
Вы, читающие много
Мудрых книг,
Испытайте точно, строго
Каждый миг,
Ах, узнайте, проследите
Всё, что есть,
И желанную несите
Сердцу весть!
Нет, и слыша вести эти,
Не поймёшь,
Где же правда в нашем свете,
Где же ложь!
Говорили короткие речи,
К ночи ждали странных вестей.
Никто не вышел навстречу.
Я стоял один у дверей.
Подходили многие к дому,
Крича и плача навзрыд.
Все были мне незнакомы,
И меня не трогал их вид.
Все ждали какой-то вести.
Из отрывков слов я узнал
Сумасшедший бред о невесте,
О том, что кто-то бежал.
И, всходя на холмик за садом,
Все смотрели в синюю даль.
И каждый притворным взглядом
Показать старался печаль.
Я один не ушел от двери
И не смел войти и спросить.
Было сладко знать о потере,
Но смешно о ней говорить.
Так стоял один — без тревоги.
Смотрел на горы вдали.
А там — на крутой дороге —
Уж клубилось в красной пыли.15 июля 1902
В смутном царстве грез туманных,
Посреди видений странных,
Долго жил я без надежды,
И когда смотрел я вдаль,
То рукой могучей вежды
Закрывала мне Печаль.
Но сегодня ветер южный
О Весне мне весть принес
И исчез мой бред недужный,
И распалось царство грез.
Истомленным сердцем жадным
Я внимал вестям отрадным,
И невольной Веры пламя
В душу тихо проникало,
И Весны веселой знамя
Сны о Счастьи навевало,
И я верю, засияет
Над землей могучий день,
И, как дым, в лучах растает
Долгой Ночи мрак и тень.
Дышит тихая весна,
Дышит светами приветными…
Я сидела у окна
За шерстями разноцветными.Подбирала к цвету цвет,
Кисти яркие вязала я…
Был мне весел мой обет:
В храм святой завеса алая.И уста мои твердят
Богу Сил мольбы привычные…
В солнце утреннем горят
Стены горницы кирпичные… Тихо, тихо. Вдруг в окне,
За окном, — мелькнуло белое…
Сердце дрогнуло во мне,
Сердце девичье, несмелое… Но вошел… И не боюсь,
Не боюсь я Светлоликого.
Он как брат мой… Поклонюсь
Брату, вестнику Великого.Белый дал он мне цветок…
Не судила я, не мерила,
Но вошел он на порог,
Но сказал, — и я поверила.Воля Господа — моя.
Будь же, как Ему угоднее…
Хочет Он — хочу и я.
Пусть войдет Любовь Господняя…
Осла стянули воры:
Свели ево с двора долой,
И на пути вступили в разговоры,
Вести ль ево домой,
Или ту кражу,
Вести в продажу.
Во споре завсегда конец иль добр иль худ:
Добра выходит фунт, а худа целый пуд.
Из спора столько худа,
У добрых лишь людей.
И у судей,
А у воров выходит по три пуда.
У поединщиков разсудок ясно здравъ;
Кто более колнетъ; так тот у них и прав.
А воры грубы;
Устав у них таков:
Прав тот у них, который выбьет зубы.
Пришло до кулаков.
Вор мимо шел, а два дерутся:
Качает головой, где силы их берутся.
Кулачному не мнит коснуться ремеслу;
Да лезит на осла и говорит ослу:
Пора домой: пускай друг друга повстречают,
И тщатся побеждать:
Нам долго ждать;
Они комедию не скоро окончают.
О лебедь белый Лоэнгрина,
ты мне приснился в поздний час,
когда свершилась дня кончина,
свет гаснул, гаснул и угас.
Повсюду, как в покое царском,
торжествовала тишина,
и о Людовике Баварском
грустила верная Луна.
Но там, где в стройную колонну
сливался золотой поток,
не выплыл ты, влача по лону
свой зачарованный челнок.
Ты, раненый стрелой заката,
широко крылья распластал
и в славный замок Mons-Salvata
с прощальной песней отлетал…
Тогда в безмолвии великом,
распавшись, замок потонул,
но тайно Кто-то, светлый ликом,
в окне высоком мне кивнул.
И грудь лаская и печаля,
пронесся шепот впереди;
«Мы ждем иного Парсифаля,
и близок час… Молись и жди!»
Родина святая,
Край прелестный мой!
Всё тобой мечтая,
Рвусь к тебе душой.
Но, увы, в неволе
Держат здесь меня,
И на ратном поле
Не сражаюсь я! День и ночь терзался
Я судьбой твоей,
В сердце отдавался
Звук твоих цепей.
Можно ль однородным
Братьев позабыть?
Ах, иль быть свободным,
Иль совсем не быть! И с друзьями смело
Гибельной грозой
За святое дело
Мы помчались в бой.
Но, увы, в неволе
Держат здесь меня,
И на ратном поле
Не сражаюсь я! И в плену не знаю,
Как война горит;
Вести ожидаю —
Мимо весть летит.
Слух убийств несется,
Страшной мести след;
Кровь родная льется, —
А меня там нет! Ах, средь бури зреет
Плод, свобода, твой!
День твой ясный рдеет
Пламенной зарей!
Узник неизвестный,
Пусть страдаю я, —
Лишь бы, край прелестный,
Вольным знать тебя!