Уединение: уйди
В себя, как прадеды в феоды.
Уединение: в груди
Ищи и находи свободу.
Чтоб ни души, чтоб ни ноги —
На свете нет такого саду
Уединению. В груди
Ищи и находи прохладу.
Кто́ победил на площади́ —
Про то не думай и не ведай.
В уединении груди —
Справляй и погребай победу
Уединения в груди.
Уединение: уйди,
Жизнь!
Блажен, кто в отдаленной сени,
Вдали взыскательных невежд,
Дни делит меж трудов и лени,
Воспоминаний и надежд;
Кому судьба друзей послала,
Кто скрыт, по милости творца,
От усыпителя глупца,
От пробудителя нахала.
Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен.
Строителей ее благодарю,
Пусть их забота и печаль минует.
Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.
И часто в окна комнаты моей
Влетают ветры северных морей,
И голубь ест из рук моих пшеницу…
А не дописанную мной страницу —
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.
Приличий тягостные цепи
И праздность долгих вечеров
Оставил я для тихой степи
И тени сумрачных лесов.
Отшельник мира добровольный,
Природой дикой окружен,
Я здесь мечтою своевольной
Бываю редко увлечен:
Здесь под влияньем жизни новой
И вдохновенного труда
Разоблачает ум суровый
Мои минувшие года;
И, полный мира и свободы,
На жизнь вернее я гляжу
И в созерцании природы
Уроки сердцу нахожу.
1На небе закат меланхолический полусмерк.
Вселенной
Горизонт раздвинулся —
Головокружительно… Пылью засверкал фейерверк
Планетный. Дух кинулся
В вожделенный
Метафизический мир — неизведанный верх.2Ходули логические, мучившие — я снял. —
Трясины
Заблуждений, мудрости
Силлогистической — пройдены; дух радостно внял
Как таяли трудности…
О долины
Обворожительный — неба простор, вас ли объял? 3Вступаю, приплясывая, в приветливые поля,
Печалью
Упоен таинственной…
О, Уединение, нежная богиня, моля,
К тебе, я единственной
Чуть причалю,
Ты принимаешь милостиво в сумрак меня…4В озерах Забвения — прохладном хрустале
Купаюсь,
Забывая прежнее.
И высокомерие взрослого меркнет в стекле
Озер. Неизбежнее
Возрождаюсь
Благоговейно молящимся мальчиком Земле.5Окутанный сумраком дымчатой темноты,
Беззвездной,
Улыбаюсь думая:
«Я в небытии… я в прекраснейших полях пустоты.
О, Жизнь угрюмая,
Безвозмездно
Ты прожита!..» И ложусь на душистые цветы.6Целую цветы — благоуханнейшие уста,
Росою
Прости, блестящий град: твои богаты стены,
Где, с детства самого до юности моей,
Наиподлейших был я жертвою людей,
Суть яд в глазах моих, — бегу их, как измены.
Бегу — куда ж? — к тебе, мое уединенье!
Пусть знатные кого хотят к дворцу зовут;
Спокойно, счастливо здесь дни мои текут,
Я не завидую в их скользком возвышенье!
Как безрассудны мы! Должны ль в беды вдаваться,
Чтоб счастие найти, которого хотим?
Оставим мы людей, желанья укротим,
И станем, жив с собой, мы лучше научаться.
Коль целью человек имеет наслажденье,
То льзя ли в обществах, сих вихрях суеты,
Прямого счастия найти ему цветы?
Ах, нет! — они цветут в одном уединенье.
Цветут — не вянут век, стократно возрождаясь,
Я рву их без помех с возлюбленной моей.
Природой, Сашенькой пленяяся своей,
Не знаю горестей, всечасно наслаждаясь.
С спокойствием смотрю на дней моих теченье,
Я в настоящем лишь утехи нахожу,
На будущее же без трепета гляжу
И, зря прошедшее, не прихожу в смущенье.
Блажен, кто, общее людей презревши мненье,
Что может лишь одно тщеславье утверждать,
Считает, как и я, тогда счастливым стать,
Коль истину, как я, нашел в уединенье.
Я говорю: Какое побужденье,
Какой толчок втеченьи долгих лет
Отшельника манил в лесную чащу
К его безмолвной келье? Что́ его
В пустыне укрепляться заставляло,
Как бы бросать там навсегда свой якорь,
Пока он не смежит свои глаза,
В последний раз послав свой взгляд прощальный
На солнце и на звезды? — О, не только
Страх пред мечом грозящим, угрызенья,
Обиды непоправленныя роком,
И оскорблений боль неотомщенных,
Таких, что отомстить за них нельзя,
Растоптанная гордость, перемена
В благополучьи, ужас нищеты,
Что ум на край безумия приводит,
Обманутая дружба, боль влеченья,
В другом не пробудившаго взаимность,
С отчаянием слитая любовь,
Иль мука, что дошла до агонии; —
Он не всегда бежал от нестерпимых
Невыносимых пыток; но нередко,
Влекомый безмятежным наслажденьем,
Он Счастия искал, свободы, мира;
Затем что в нашем счастьи — ощущенье
Центральное есть мир.
Ему хотелось видеть постоянство,
Что было, есть и будет безконечно,
Себе такой награды он искал.
И что̀ другое было твердой скрепой
Для братства, что воздвигло монастырь,
Высоко на скале, — приют воздушный, —
Или в уединения долины, —
Что̀ привлекло их всех из дальних мест,
Содружеством их сливши неразрывным? —
Инстинкт успокоения всемирный,
Желанье подтвержденнаго покоя,
Внутри и вне; возвышенность, смиренность;
Жизнь, где воспоминанье и надежда
Слились в одно, и где земля спокойна,
Где лик ея меняется едва
Работой рук для нужд неприхотливых,
Иль силою круговращенья года,
Где царствует безсмертная Душа,
В согласии с своим законом ясным,
И небо для услады созерцанья
Открыто в невозбранной тишине.
(отрывок из поэмы «Прогулка»)
Я говорю: Какое побужденье,
Какой толчок в теченьи долгих лет
Отшельника мани́л в лесную чащу
К его безмолвной келье? Что его
В пустыне укрепляться заставляло,
Как бы бросать там навсегда свой якорь,
Пока он не смежит свои глаза,
В последний раз послав свой взгляд прощальный
На солнце и на звезды? — О, не только
Страх пред мечом грозящим, угрызенья,
Обиды не поправленные роком,
И оскорблений боль неотомщенных,
Таких, что отомстить за них нельзя,
Растоптанная гордость, перемена
В благополучьи, ужас нищеты,
Что ум на край безумия приводит,
Обманутая дружба, боль влеченья,
В другом не пробудившего взаимность,
С отчаянием слитая любовь,
Иль мука, что дошла до агонии; —
Он не всегда бежал от нестерпимых
Невыносимых пыток; но нередко,
Влекомый безмятежным наслажденьем,
Он счастия искал, свободы, мира;
Затем что в нашем счастьи — ощущенье
Центральное есть мир.
Ему хотелось видеть постоянство,
Что было, есть и будет бесконечно,
Себе такой награды он искал.
И что другое было твердой скрепой
Для братства, что воздвигло монастырь,
Высоко на скале, — приют воздушный, —
Или в уединения долины, —
Что привлекло их всех из дальних мест,
Содружеством их сливши неразрывным? —
Инстинкт успокоения всемирный,
Желанье подтвержденного покоя,
Внутри и вне; возвышенность, смиренность;
Жизнь, где воспоминанье и надежда
Слились в одно, и где земля спокойна,
Где лик ее меняется едва
Работой рук для нужд неприхотливых,
Иль силою круговращенья года,
Где царствует бессмертная Душа,
В согласии с своим законом ясным,
И небо для услады созерцанья
Открыто в невозбранной тишине.
Дружись с Уединеньем!
Изнежен наслажденьем,
Сын света незнаком
С сим добрым Божеством,
Ни труженик унылый,
Безмолвный раб могилы,
Презревший Божий свет
Степной анахорет.
Ужасным привиденьем
Пред их воображеньем
Является оно:
Как тьмой, облечено
Одеждою печальной
И к урне погребальной
Приникшее челом;
И в сумраке кругом,
Обят безмолвной думой,
Совет его угрюмой:
С толпой видений Страх,
Унылое Молчанье,
И мрачное Мечтанье
С безумием в очах,
И душ холодных мука,
Губитель жизни, Скука...
О! вид совсем иной
Для тех оно приемлет
Кто зову сердца внемлет,
И с мирною душой,
Младенец простотой,
Вслед Промысла стремится,
Ни света, ни людей
Угрюмо не дичится,
Но счастья жизни сей
От них не ожидает,
А в сердце заключает
Прямой источник благ.
С улыбкой на устах,
На дружественном лоне
Подруги — Тишины,
В сиянии весны,
Простертое на троне
Из лилий молодых,
Как райское виденье
Себя являет их
Очам Уединенье!
Вблизи под сенью мирт
Кружится рой Харит
И пляску соглашает
С струнами Аонид;
Смотря на них, смягчает
Наука строгий вид,
При ней, сын размышленья,
С веселым взглядом Труд —
В руке его сосуд
Счастливого забвенья
Сразивших душу бед,
И радостей минувших,
И сердце обманувших
Разрушенных надежд;
Там зрится Отдых ясный,
Труда веселый друг,
И сладостный Досуг,
И три сестры, прекрасны,
Как юная весна:
Вчера — воспоминанье,
И Ныне — тишина,
И Завтра — упованье;
Сидят рука с рукой,
Та с розой молодой,
Та с розой облетелой,
А та, мечтой веселой
Стремяся к небесам,
В их тайну проникает
И, радуясь, сливает
Неведомое нам
В магическое там!
От света вдалеке,
Я моему Пенату
Нашел простую хату
В пустынном чердаке;
Здесь лестница крутая,
Со всхода по стене
Улиткой завитая,
В потьмах ведет ко мне:
Годов угрюмый гений
С нее перилы снял,
И тяжкие ступени
Избил и раскачал;
Но зная путь парнасской
От колыбельных лет,
С ее вершины тряской
Не падает поэт;
Под ним дрожат ступени,
И тьма со всех сторон,
Но верно ходит он
К своей любимой сени.
Благодарю богов!
В моем уединенье
Свобода — paй певцов,
Живое размышленье
И тишина трудов.
Умеренность благая
Приют мой убрала,
Здесь роскошь выписная
Приема не нашла;
Завесою богатой
Не занавешен свет;
Пол шаткой и покатой
Коврами не одет;
Ни бронзы драгоценной,
Ни зеркал, ни картин:
Все бедно и смиренно,
Как сирый Фебов сын.
У стенки некрасивой
Стоит мой стол простой,
Хранитель молчаливой
Всего, что гений мой,
Мечтатель говорливой,
Досужною порой,
Певцу-анахорету
Наедине внушил
И строго запретил
Казать слепому свету.
Пред ним моя рука,
Широкими рядами,
Из полок, меж стенами
И вверх до потолка,
Приют уединенный
Соорудила вам,
О русские Камены,
Священные векам!
Ты здесь, во славе зримый,
Снегов полярных сын,
Певец непобедимый
И гений — исполин,
Отважный, как свобода,
И быстрый, как перун,
Ты строен, как природа,
Как небо, вечно юн!
И ты, кумир поэта,
С высокою душой,
Как яркая комета,
Горящей полосой
На русском небосклоне
Возникший в дни побед
И мудрую на троне
Прославивший поэт!
Твой голос величавый
Гремит из рода в род,
И вечно не замрет
В устах полночной славы.
И ты, любимый сын
Фантазии чудесной,
Певец любви небесной
И северных дружин,
То нежный и прекрасный,
Как сердца первый жар,
То смелый и ужасный,
Как мщения удар!
Твой глас душе унылой,
Как ангела привет,
Внушает тайной силой
Надежду в море бед;
В страдальце оживляет
Покорность небесам,—
И грустный забывает,
Что он еще не там!
Питомцы вдохновенья!
Вы здесь,— и гений мой
Мирские наслажденья
С мирскою суетой
Презрительно бросает
Пред музою во прах,
И зря, как вас венчает
Бессмертие в веках,
Приподнимает крылы,
И чувствует в крылах
Торжественные силы.
Счастлив, кто жребий свой
Из урны роковой
Сам избирал и вынул,
И шумный свет покинул
Для неизменных благ!
Умеренным богатый,
В тиши укромной хаты,
В спасительных трудах
Он дни свои проводит
С волшебницей-мечтой;
За славою не ходит
И не знаком с молвой,
Безвестность золотая
Хранит его от бед,
И ласковая стая
Докучливых сует
Ненужного для света
Не вызовет на свет.
О боги! кров поэта
Да будет вечно тих!
Я не ищу фортуны,
Ни почестей мирских:
Труды, безвестность, струны —
Блаженство дней моих!
А ты, моя свобода,
Храни души покой!
Мне музы и природа
Прекраснее с тобой;
С тобой мечты живее,
Отважней дум полет,
И песнь моя звучнее;
С тобою — я поэт!