…это тот, кто сам мне подал цитру
В тихий час земных чудес,
Это тот, кто на твою палитру
Бросил радугу с небес.
Строю вновь я струны цитры,
И звучит она так ново.
Текст же стар: «Жена — не сладость».
Это — Соломона слово.
Как обманывает мужа,
Так и другу изменяет!
И полынь в любовной чаше
Напоследок оставляет.
Справедливо, значит, было
Древней книги предсказанье,
Что готовит змей проклятье
За грехи нам в наказанье?
Змей в кустах ползет на брюхе
И высматривает жадно;
Речь заводит, как бывало, —
Слушать свист его отрадно.
Ах, как холодно и мрачно!
Солнце вороны затмили
И кричат. Любовь и радость
Долго будут спать в могиле.
На горе стоит избушка,
Где живет старик седой;
Там сосна шумит ветвями,
Светит месяц золотой.Посреди избушки кресло;
Все в резьбе его края.
Кто на них сидит, тот счастлив,
И счастливец этот — я.На скамье сидит малютка,
Подпершись под локоток.
Глазки — звезды голубые,
Ротик — розовый цветок.И малютка эти звезды
Кротко на меня взвела
И лилейный пальчик хитро
К розе рта приподняла.Нет, никто нас не увидит,
Мать так пристально прядет,
И отец под звуки цитры
Песнь старинную поет.И малютка шепчет тихо,
Тихо, звуки затая;
Много тайн немаловажных
От нее разведал я.«Но как тетушка скончалась,
И ходить нельзя уж нам
На стрелковый праздник в Гослар;
Хорошо бывает там.Здесь, напротив, так пустынны
Гор холодных вышины,
И зимой мы совершенно
Будто в снег погребены.Я же робкая такая,
Как ребенку, страшно мне;
Знаю, ночью злые духи
Бродят в нашей стороне.»Вдруг малютка приумолкла,
Как бы слов страшась своих,
И ручонками прикрыла
Звезды глазок голубых.Пуще ветр шумит сосною
Прялка воет и ревет,
И под звонкий голос цитры
Песнь старинная поет: «Не страшись, моя малютка,
Покушений власти злой;
День и ночь, моя малютка,
Серафимы над тобой!»
В громкую цитру кинь персты, богиня!
Грянь, да, услышав тебя, все народы
Скажут: не то ли перуны Зевеса,
Коими в гневе сражает пороки? —
Пи́ндара муза тобой побежденна;
Ты же не игры поешь Олимпийски,
И не царя, с быстротою летяща
К цели на добром коне сиракузском,
Но Александра, царя миролюбна,
Кем семиглавая гидра сраженна!
О, вдохновенный певец,
Пиндар российский, Державин!
Дай мне парящий восторг!
Дай, и вовеки прославлюсь,
И моя громкая лира
Знаема будет везде!
Как в баснословные веки
Против Зевеса гиганты,
Горы кремнисты на горы
Ставя, стремились войною,
Но Зевс вдруг кинул перуны —
Горы в песок превратились,
Рухнули с треском на землю
И — подавили гигантов, —
Галлы подобно на россов летели:
Их были горы — народы подвластны!
К сердцу России — к Москве, доносили
Огнь, пожирающий грады и веси…
Царь миролюбный подобен Зевесу
Долготерпящу людей зря пороки.
Он уж готовил погибель Сизифу,
И возжигались блестящи перуны;
Враг уж в Москве — и взгремели перуны,
Горы его под собою сокрыли.
Где же надменный Сизиф?
Иль покоряет россиян? —
В тяжких ли россы цепях
Слезную жизнь провождают?
Нет, — гром оружия россов
Внемлет пространный Париж!
И победитель Парижа,
Нежный отец россиянам,
Пепел Москвы забывая,
С кротостью галлам прощает
И как детей их приемлет.
Слава герою, который
Все побеждает народы
Нежной любовью — не силой!
Ведай, богиня! Поэт беспристрастный
Должен пороки показывать мира.
Страха не зная, царю он вещает
Правду — не низкие лести вельможи!
Я не пою олимпийских героев;
Славить не злато меня побуждает, —
Нет, только подвиги зря Александра,
Цитру златую ему посвящаю!
Век на ней буду славить героя
И вознесу его имя до неба!
Кроткий российский Зевес!
Мрачного сердцем Сизифа
Ты низложил и теперь,
Лавром побед увенчанный,
С поля кровавого битвы
К верным сынам возвратися!
Шлем свой пернатый с забралом,
Острый булат и тяжелы
Латы сними — и явися
В светлой короне, в порфире
Ты посреди сынов верных!
В мире опять, в благоденстве
Царствуй над ними — и слава
Будет вовеки с тобою!