Накажи, святой угодник,
Капитана Борозду,
Разлюбил он, греховодник,
Нашу матушку <- - - - ->.
Та святая красота
Нам являлась по равнинам,
Нам смеялась по долинам.
Та святая красота,
Тайнозвучная мечта,
Нам казала путь к вершинам.
Та святая красота
Нам являлась по равнинам.
Пред хором ангелов семья святая
Поет небесну благодать,
А здесь семья земная
По дудке нас своей заставит всех плясать.
Строка святого вдохновенья
Сильней, чем грешный человек.
Родится в век столпотворенья
Строка святого вдохновенья.
И сила верного мгновенья.
В веках спасет заблудший век.
Строка святого вдохновенья
Сильней, чем грешный человек.
И вдохновения святые,
и запятые, запятые,
и обуянный дух мечтой,
и снова точка с запятой,
и ах! — и страстный, как Испанья,
через препоны, препинанья
Пегас домчится всем назло
в свое покойное стойло.
Святых имен твоих не знаю,
Земные ж все названья — ложь,
Но ты пути ко мне найдешь.
Хотя имен твоих не знаю,
Тебя с надеждой призываю,
И верю я, что ты придешь.
Пусть я имен твоих не знаю, —
Не все-ль слова на свете — ложь!
«Что с ключом, Петре, стоишь?» — «Хочу впустить дети
Восточныя церкви в рай». — «А что в папски сети
Впали, будут ли они стоять за дверями?» —
«Есть, есть у них свой ключарь; войдут те и сами».
Я слышу святые восторги
Победы — и чудится мне
Святой полководец Георгий
На белом крылатом коне.С веселою песней солдаты
Без страха идут умирать,
Ведь он, полководец крылатый,
Ведет нашу грозную рать.И клонятся вражьи знамена,
И славится имя Твое,
И черное сердце дракона
Разит золотое копье.
И помолясь святой водице,
Ее ничем не осквернил.
От благ своих дал зверю, птице,
Был осребрен от звездных сил.
Был позлащен верховным Шаром,
Что Солнцем назвал в песне я.
Предупреждающим пожаром
Я был в провалах Бытия.
В грехах мы все — как цветы в росе,
Святых между нами нет.
А если ты свят — ты мне не брат,
Не друг мне и не сосед.Я был в беде — как рыба в воде,
Я понял закон простой:
Там грешник приходит на помощь, где
Отвертывается святой.
Тоненькие свечечки,
Робкие, мерцают.
Голосочки детские
Басу отвечают.
Слышно над склоненною толпой:
«Со святыми упокой».
Хорошо под лентами,
Мирно под цветами!
Песни умиленные
Сложены не нами.
Был бы я крестным ходом,
Я от каждого храма
По городу ежегодно
Нес бы пустую раму.
И вызывали б слезы
И попадали б в раму
То святая береза,
То реки панорама.
Вбегала бы в позолоту
Женщина, со свиданья
Имя твое непорочно и свято
В кругу святых.
Примешь ли ты благодарность, Агата,
В стихах моих?
Строгой подвижницей, к высшему счастью
Стремилась ты,
Эти же строфы подсказаны страстью,
Вином мечты.
Нет! свет любви перед взором блаженных
Горит сквозь тень:
Восторгом святым пламенея,
На все, что свершается в мире,
Порой я взираю яснее,
Я мыслю свободней и шире.Я брат на земле всем живущим
И в жизнь отошедшим иную;
И, полон мгновеньем бегущим,
Присутствие вечности чую.Надзвездные слышны мне хоры,
И стону людскому я внемлю, -
И к небу возносятся взоры,
И падают слезы на землю.
Ты вознеслась, благоухая,
Молитва скорбная моя,
К дверям таинственного рая,
К святым истокам бытия.
Как раскалённое кадило,
Моя печаль в твоих руках
Багровый след свой начертила
На безмятежных небесах.
Но за возвышенной оградой
Была святая тишина,
Здесь память волны святой
Осталась пенистым следом.
Беспечальный иду за Тобой —
Мне путь неизвестный ведом.
Когда и куда поведешь,
Не знаю, но нет сомнений,
Что погибла прежняя ложь,
И близится вихрь видений.
Когда настанет мой час,
И смолкнут любимые песни,
Ты далека, как прежде, так и ныне,
Мне не найти родные берега.
Моя печаль чужда твоей святыне,
И радостью душа не дорога.
Суровый хлад — твоя святая сила:
Безбожный жар нейдет святым местам.
Пускай любви — забвенье и могила,
Ты над могилой — лучезарный храм.11 августа 190
1.
С. Дедово
Тебе обязан я святою тишиной,
Столь непривычною душе моей больной;
Тобой единою вся эта тишина
Мне незаслуженно, как Божий дар, дана.
И если ангелы, чтоб на землю сойти,
Имеют тихие, заветные пути, —
Я верю, чувствую, — я сознавал не раз:
Они, незримые, проходят возле нас.
Пока ни холодно, ни жарко
В садах святой моей души,
Пряди быстрей седая Парка.
Пока ни холодно, ни жарко,
Так манит вдаль Харонья барка.
Быстрей веселый чорт пляши.
Пока ни холодно, ни жарко
В садах святой моей души.
Надо мною, как облако
Над вершиной горы,
Ты пройдешь, словно облако
Над вершиной горы.В многоцветном сиянии,
В обаяньи святом,
Ты промчишься в сиянии,
В обаяньи святом.Стану долго, безрадостный,
За тобою глядеть, —
Утомленный, безрадостный,
За тобою глядеть, Тосковать и печалиться,
Как просто объявить себя святым,
Тряпицу вывесив, как флаг, на жерди
Над глинобитный домиком своим,
И размышлять о жизни и о смерти;
Уйдя от всех трудов, тревог, забот,
Накрыв худые плечи мешковиной,
Скрестить колени, восседать, как бог,
Потряхивая шевелюрой львиной.
Ты в мире гость и в каждом доме гость.
Вставай, иди топчи свою дорожку.
Кто-то с богом шепчется
У святой иконы.
Тайна жизни теплится,
Благовестны звоны.
Непорочность просится
В двери духа божья.
Сердце переносится
В дали бездорожья.
Здесь — смиренномудрия
Я кладу обеты.
Твои глаза — святой Грааль,
В себя принявший скорби мира,
И облекла твою печаль
Марии белая порфира.Ты, обагрявший кровью меч,
Склонил смиренно перья шлема
Перед сияньем тонких свеч
В дверях пещеры Вифлеема.И ты — хранишь ее один,
Безумный вождь священных ратей,
Заступник грез, святой Игнатий,
Пречистой Девы паладин! Ты для меня, средь дольных дымов,
Во имя Отца и Сына и Святого Духа —
Отпускаю ныне
Дорогого друга
Из прекрасной пустыни — в мир.
Научила я друга — как день встаёт,
Как трава растёт,
И как ночь идёт,
И как смерть идёт,
И как звёзды ходят из дома в дом —
Святой Георгий, убив Дракона,
Взглянул печально вокруг себя.
Не мог он слышать глухого стона,
Не мог быть светлым — лишь свет любя.
Он с легким сердцем, во имя Бога,
Копье наметил и поднял щит.
Но мыслей встало так много, много,
И он, сразивши, сражен, молчит.
И конь святого своим копытом
Ударил гневно о край пути.
С востока брели три святые волхва,
Везде узнавая: «Скажите,
Как, добрые люди, пройти в Виѳлеем?
Дорогу вы нам укажите».
Никто указать им дороги не мог,
Но это послов не смутило:
Звезда золотая вела их вперед
И ласково с неба светила.
Святой Георгий
Победоносец
Идолам не поклонился,
Славу Господу воздал.
Злой правитель разъярился,
Палача с мечом призвал.
Меч тяжёлый раздробился,
И Георгий светел встал.
Мечом тяжёлым
Сражённый трижды,
Люблю. Начертаны святые письмена,
И смело льется стих покорный…
В душе весну буди? т Ее весна,
Но ум сжимает диавол черный.
Люблю, сказало сердце, — ум молчит.
Душа позволит мне молиться,
Но, если ум устал или забыт, —
Любовь заставит ошибиться
И много зла принесть моим мечтам…
Вперед, вперед, чтоб ревность не родилась!
В голубыя волны Рейна,
Полн церквей и колокольн,
Со святым своим собором
Наш святой глядится Кельн.
В том соборе есть икона,
Вся на фоне золотом.
Долго шел я в степи жизни
Освещен ея лучом.
В голубые волны Рейна,
Полн церквей и колокольн,
Со святым своим собором
Наш святой глядится Кельн.
В том соборе есть икона,
Вся на фоне золотом.
Долго шел я в степи жизни
Освещен ее лучом.
Когда святого забвения
Кругом недвижная тишь, —
Ты смотришь в тихом томлении,
Речной раздвинув камыш.
Я эти травы зеленые
Люблю и в сонные дни.
Не в них ли мои потаенные,
Мои золотые огни?
Ты смотришь тихая, строгая,
В глаза прошедшей мечте.
Горят твои ладони,
В ушах пасхальный звон,
Ты как святой Антоний,
Виденьем искушен.
Зачем во дни святые
Ворвался день один,
Как волосы густые
Безумных Магдалин.
Пожертвуйте, благодетели,
На новый колокол —
Глас господень.
Звон колокольный
С напевом ангельским
Дивно сходен.
Святые отшельники
В виденьях слышали
Лик небесный;
Святые отшельники
Катерина, Катерина,
Удалая голова!
Из святого Августина
Ты заимствуешь слова.
Но святые изреченья
Помрачаются грехом,
Изменилось их значенье
На листочке голубом.
Так, я помню, пред амвоном
Пьяный поп отец Евсей,
Темная, бледно-зеленая
Детская комнатка.
Нянюшка бродит сонная.
"Спи, мое дитятко". В углу — лампадка зеленая.
От нее — золотые лучики.
Нянюшка над постелькой склоненная…
"Дай заверну твои ноженьки и рученьки". Нянюшка села и задумалась.
Лучики побежали — три лучика.
"Нянюшка, о чем ты задумалась?
Расскажи про святого мученика". Три лучика. Один тоненький…