Костёл-маяк, примета мореходу
На рёбрах гор, скалистых и нагих,
Звонит зимой, в туман и непогоду,
А нынче — штиль; закат и чист, и тих.Одни стрижи, — как только над горою
Начнёт гранит вершины розоветь, —
Скользят в пролётах башни и порою
Чуть слышно будят медь.
Нет сил никаких у вечерних стрижей
Сдержать голубую прохладу.
Она прорвалась из горластых грудей
И льется, и нет с нею сладу.И нет у вечерних стрижей ничего,
Что б там, наверху, задержало
Витийственный возглас их: о торжество,
Смотрите, земля убежала! Как белым ключом закипая в котле,
Уходит бранчливая влага, -
Смотрите, смотрите — нет места земле
От края небес до оврага.
Как ясно, как ласково небо!
Как радостно реют стрижи
Вкруг церкви Бориса и Глеба! По горбику тесной межи
Иду, и дышу ароматом
И мяты, и зреющей ржи.За полем усатым, не сжатым
Косами стучат косари.
День медлит пред ярким закатом… Душа, насладись и умри!
Всё это так странно знакомо,
Как сон, что ласкал до зари.Итак, я вернулся, я — дома?
Так здравствуй, июльская тишь,
И ты, полевая истома, Убогость соломенных крыш
И полосы желтого хлеба!
Со свистом проносится стриж
Вкруг церкви Бориса и Глеба