Цветок струит росу.
Живой хрусталь в пруду.
Так жизнь, мою росу,
В живой хрусталь снесу…
С улыбкой в смерть пройду.
Ведерко, полное росы,
Я из лесу принес,
Где ветви в ранние часы
Роняли капли слез.
Ведерко слез лесных набрать
Не пожалел я сил.
Так и стихов моих тетрадь
По строчке я копил.
Васильки на полях ослезились росой, —
Васильки твоих глаз оросились слезой.
Пробежал ветерок по румяным цветам,
Пробежала улыбка по алым губам.
И улыбка, и слезы, — и смех, и печаль,
Миновавшей весны благодатная даль!
О, паденье росы, при рождении дня,
Ветром навеянное!
Дар дивящихся трав, добровольная дань,
Ночью надуманная!
О, паденье дождя, на продольность долин,
Облаком свеянное!
О, рождение слез, в день единый из дней,
Веденье свидевшихся!
Снеговая блистает роса:
Налила серебра на луга;
Жемчугами дрожат берега;
В светлоглазых алмазах роса.
Мы с тобой — над волной голубой,
Над волной — берегов перебой;
И червонное солнца кольцо:
И — твое огневое лицо.
Душой росы, не выпитой пространством,
Дышал зеленый луг, улыбчив небесам.
Душа моя во тьме влеклася по лесам,
Упоена в безмерности пространством
И в изменяемости постоянством,
И я был весь, и снова был я в мире сам,
Когда душой, не выпитой пространством,
Зеленый луг дышал, улыбчив небесам.
Ты не застегивай крючков,
Не торопись в дорогу,
Кружки расширенных зрачков
Сужая понемногу.Трава в предутренней красе
Блестит слезой-росою,
А разве можно по росе
Ходить тебе босою.И эти слезы растоптать
И хохотать, покуда
Не свалит с ног тебя в кровать
Жестокая простуда.
То не слёзы, — только росы, только дождь,
Не раздумье, — только тени тёмных рощ,
И не радость, — только блещет яркий змей, —
Всё же плакать и смеяться ты умей!
Плоть и в свете неподвижна и темна,
Над огнями бездыханна, холодна.
В тёмном мире неживого бытия
Жизнь живая, солнце мира — только Я.
Тихая ночь в жемчуг росы нарядилась…
Спите, тревожные думы, в сердце моем!..
Тихая ночь в жемчуг росы нарядилась…
Вон одинокая звездочка с неба скатилась…
В темных кустах дрогнула птица крылом…
Спите, тревожные думы! Покоя, покоя!
Полосы лунного света лежат на пруду…
Спите, тревожные думы.
В серебре росы трава.
Холодна ты, не жива.
Слышишь нежные слова?
Я склонился. Улыбнись.
Я прошу тебя: очнись.
Месяц залил светом высь.
Вдалеке поют ручьи.
Руки белые твои —
Две холодные змеи.
Шевельни смолистый злак.
Ты открой твой мертвый зрак.
Ты подай мне тихий знак.Декабрь 1906
Луна взошла, и дол вздохнул
Молитвой рос в шатре тяжелом.
Моя любовь в краю веселом.
Луна взошла, и дол вздохнул.
Лугам приснится грозный гул,
Хорям — луна над тихим долом.
Луна взошла, и дол вздохнул
Молитвой рос в шатре тяжелом.
В поле искрилась роса,
В небесах царил покой,
Молодые голоса
Звонко пели за рекой.
Но меж тем как песни звук
Озарял немую даль,
Точно тень, бродила вкруг
Неутешная печаль.
И, скорбя о трудном дне,
Где-то дух страдал людской,
Кто-то плакал в тишине
С бесконечною тоской.Год написания: без даты
Росою весь обрызган двор,
Как звёздами крупными и яркими.
И блуждает, любуется подарками
Весёлого солнца мой взор.
Любуется каждою росинкою,
На каждый дивится листок.
Вот блестит зелёною спинкою,
В траве притаился жучок.
Вот у забора чернокудренник
Прижался весь в слезах.
«О чём ты плачешь?» — «Утренник
Такой был холодный, что страх».
День погас, и ночь пришла.
В черной тьме душа светла.
В смерти жизнь, и тает смерть.
Неба гаснущая твердь
Новой вспыхнула красой
Там серебряной росой,
В самой смерти жизнь любя,
Ночь усыпала себя.
Ходят Ангелы во мгле,
Слезы счастья шлют земле,
Славят светлого Творца,
Любят, любят без конца.
Я рос. Меня, как Ганимеда,
Несли ненастья, сны несли.
Как крылья, отрастали беды
И отделяли от земли.
Я рос. И повечерий тканых
Меня фата обволокла.
Напутствуем вином в стаканах,
Игрой печальною стекла,
Я рос, и вот уж жар предплечий
Студит объятие орла.
Дни далеко, когда предтечей,
Любовь, ты надо мной плыла.
Но разве мы не в том же небе!
На то и прелесть высоты,
Что, как себя отпевший лебедь,
С орлом плечо к плечу и ты.
Травы в росах на подходе дня.
Тучи блещут грозными огнями.
Край родимый, ты встречай меня
солнцем и обильными дождями. Дышит влагой кожица стволов,
и суставы расправляет ветка,
опьяняет нежное родство
дерева, травы и человека. Вместе стебли поднимаем ввысь,
вместе корни в землю погружаем,
вместе удивительную жизнь,
чью-то жизнь в пространстве продолжаем.
Звенел росою юный стих мой
И музыкой в семнадцать лет.
Неприхотлив и прост поэт,
Воспламененный первой рифмой.Но лишь хореи золотые
Взнуздали жизнь, — она мертва!
Окаменев, лежат слова,
Всем грузом плоти налитые.И все бессильнее закреп
Над зыбью духа непослушной.
О, слово, неподвижный склеп,
Тебе ль хранить огонь воздушный!
Засмотревшись в прохладную прозелень
Ключевой и бездонной воды,
Различаешь, как водит по озеру
Окуней в час росы поводырь…
И когда пук червей в глубь посыпался,
Наблюдаешь, с нажимом в бровях,
Как коленчатого схватят выползня —
Извивавшегося червя…
И тогда уж, не чувствуя лодочки
Под собой, ни себя, ничего —
Снарядив невесомые удочки,
Воплощаешься в свой поплавок…
(а-о)
Снеговая блистает роса:
Налила серебра на луга;
Жемчугами дрожат берега;
В светлоглазых алмазах роса.
Мы с тобой — над волной голубой,
Над волной — берегов перебой;
И червонное солнца кольцо:
И — твое огневое лицо.
Все сильнее горя,
Молодая заря
На цветы уронила росу.
Гул в лесу пробежал,
Горный лес задрожал,
Зашумел между скал водопад Учан-Су.
И горяч, и могуч,
Вспыхнул солнечный луч,
Протянулся, дрожит, и целует росу,
Поцелуй его жгуч,
Он сверкает в лесу,
Там, где гул так певуч,
Он целует росу,
А меж сосен шумит и журчит Учан-Су.
загадка
Заря-заряница,
Красная девица,
К церкви ходила,
Ключи обронила,
Месяц увидел,
Солнце скрало.
Заря-заряница,
Красная девица,
К людям ходила,
Алмаз уронила,
Ум засмеялся,
Сердце рыдало.
Заря-заряница,
Красная девица,
Ум разлюбила.
Сердце озарила,
Сердце и светится,
Бьется так ало.
Омывшись на заре душистою росою,
Сегодня ясный день, как девушка, румян.
Едва колышется дремотною волною
Морская гладь, вдали переходя в туман...
В сияньи солнечном сады благоухают,
Прозрачна глубь небес — ни облачка кругом;
И только чайки в ней и вьются и мелькают,
Блестят снежинками в просторе голубом.
Не дождь алмазный выпал,
То радугу рассыпал
Весёлый Май в росу.
Вдыхая воздух чистый,
Я по траве росистой
Мечты мои несу.
Я не с высоких башен.
Моим ногам не страшен
Твой холодок, роса.
Не нужны мне рубины, —
Фиалками долины
Осыпана коса.
Не пышные, простые,
Цветочки полевые,
Но все они в росе,
Как бриллианты, блещут,
Сияют и трепещут
В густой моей косе.
Цветы, холодные от рос
И близкой осени дыханья,
Я рву для пышных, жарких кос,
Еще не знавших увяданья.
В их ночи душно-смоляной,
Повитой сладостною тайной,
Они надышатся весной
Ее красы необычайной.
Но в вихре звуков и огней
С главы сияющей, порхая,
Они падут — и перед ней
Умрут, едва благоухая.
И, движим верною тоской,
Их усладит мой взор покорный, —
Благоговеющей рукой
Сберет любовь их прах тлетворный.
Две-три капельки смолы
На сосне
Суть прозрачные хвалы
Жизни, Солнцу, и Луне.
Иней в звездочках немых,
На окне
Есть звездистый стройный стих
Жизни, Солнцу, и Луне.
Бриллиант-хрусталь-роса,
Вся в огне,
Зыбь лобзаний, в небеса,
Жизни, Солнцу, и Луне.
И слеза, что так светла,
В тишине,
Есть бессмертная хвала
Жизни, Солнцу, и Луне.
Встало утро, сыплет на цветы росою,
Тростником озерным тихо колыхая;
Слышит ухо, будто кто-то над водою
В тростнике озерном ходит, распевая.Никого не видно, над водой лишь гнутся
Водяной кувшинки маковки, белея;
А вверху над ними, поднимаясь, вьются
Мотыльки, на солнце ярко голубея.Приглядишься зорко — и за тростниками,
На воде, под легким утренним туманом,
Кто-то будто смотрит светлыми очами,
Колыхаясь тихо тонким, гибким станом.
Я шел к блаженству. Путь блестел
Росы вечерней красным светом,
А в сердце, замирая, пел
Далекий голос песнь рассвета.
Рассвета песнь, когда заря
Стремилась гаснуть, звезды рдели,
И неба вышние моря
Вечерним пурпуром горели!..
Душа горела, голос пел,
В вечерний час звуча рассветом.
Я шел к блаженству. Путь блестел
Росы вечерней красным светом.18 мая 1899
Горние звезды как росы.
Кто там в небесном лугу
Точит лазурные косы,
Гнет за дугою дугу? Месяц, как лилия, нежен,
Тонок, как профиль лица.
Мир неоглядно безбрежен.
Высь глубока без конца.Слава нетленному чуду,
Перлам, украсившим свод,
Скоро к голодному люду
Пламенный вестник придет.К зрячим нещадно суровый,
Милостив к падшим в ночи,
Горе кующим оковы,
Взявшим от царства ключи.Будьте ж душой непреклонны
Все, кому свет не погас,
Ткут золотые хитоны
Звездные руки для вас.
Благословляю сладкий яд
В моей росе благоуханной.
Чаруя утомлённый взгляд
Мечтой о родине желанной,
Цветок, струящий сладкий яд,
Обвеян дрёмою туманной,
И если яд разлит в росе,
В его слезе благоуханной,
И утешение в красе
Безумной и внезапно странной,
Благословен в его росе
По воле сладостно избранный.
В его отравленной росе
Благословляю жребий вольный.
К его таинственной красе,
Безумно злой и безглагольной,
Я устремляю думы все
В моей задумчивости дольной.
И тихо наклоняюсь я,
Грустя в задумчивости дольной,
К последним склонам бытия,
К пределам жизни своевольной.
Вот, жизнь безумная моя,
Сладчайший яд для смерти вольной.
Ан. Н. ЧеботаревскойЯ хочу быть росою двух цветущих цветов.
Я хочу быть стезею голубых голубков.
Я хочу быть солучьем двух лазурных планет.
Я хочу быть созвучьем между «да», между «нет»
Если буду росою, обрильянчу цветы.
Если буду стезею, олазорю мечты.
Если буду солучьем, я миры съединю.
Если буду созвучьем, я себя сохраню.
Так да буду собою и во веки веков!
Животворной росою двух цветущих цветов,
Бирюзовой стезею голубых голубков,
И солучьем созвездий, и созвучьем основ.
Я предаюсь мечтам, подняв к лазури очи,
В отрадно тихие вечерние часы,
Когда среди лугов рукою бледной ночи
Разбросаны везде жемчужины росы.
Откуда же, на них, дрожа, они упали?
Прозрачный свод небес блистает синевой.
Не там ли, в вышине сейчас они сверкали
Пред тем, как снизойти серебряной росой?
Откуда у меня явились эти слезы?
Лазурь безоблачна и даже ветер стих.
Не в сердце ли моем росли они, как грезы,
Пред тем, как заблистать во взоре глаз моих?
— Над землёю ты высок,
Ярок, жарок и жесток,
Солнце, брат, горящий наш,
Что возьмешь и что ты дашь? —
— Унесу и принесу
За подарок лучший дар.
В чашу всю сберу росу,
Дам тебе живой загар.
Был ты робок, слаб и бел,
Будешь темен, тверд и смел,
Кровь смешаешь с влагой рос, —
Жаждет распятый Христос.
— Солнце, наш горящий брат,
Низведи Христа с креста!
У твоих лазурных врат
Наша чаша налита.
В туманах, над сверканьем рос,
Безжалостный, святой и мудрый,
Я в старом парке дедов рос,
И солнце золотило кудри.
Не погасал лесной пожар,
Но, гарью солнечной влекомый,
Стрелой бросался я в угар,
Целуя воздух незнакомый.
И проходили сонмы лиц,
Всегда чужих и вечно взрослых,
Но я любил взлетанье птиц,
И лодку, и на лодке весла.
Я уплывал один в затон
Бездонной заводи и мутной,
Где утлый остров окружен
Стеною ельника уютной.
И там в развесистую ель
Я доску клал и с нею реял,
И таяла моя качель,
И сонный ветер тихо веял.
И было как на Рождестве,
Когда игра давалась даром,
А жизнь всходила синим паром
К сусально-звездной синеве.Июль 1905
Дышу дыханьем ранних рос,
Зарёю ландышей невинных:
Вдыхаю влажный запах длинных
Русалочьих волос, —
Отчётливо и тонко
Я вижу каждый волосок;
Я слышу звонкий голосок
Погибшего ребёнка.
Она стонала над водой,
Когда её любовник бросил.
Её любовник молодой
На шею камень ей повесил.
Заслышав шорох в камышах
Его ладьи и скрип от весел,
Она низверглась вся в слезах,
А он еще был буйно весел.
И вот она передо мной,
Всё та же, но совсем другая.
Над озарённой глубиной
Качается нагая.
Рукою ветку захватив,
Водою заревою плещет.
Забыла тёмные пути
В сияньи утреннем, и блещет.
И я дышу дыханьем рос,
Благоуханием невинным,
И влажным запахом пустынным
Русалкиных волос.
Дымится поле, рассвет белеет,
В степи туманной кричат орлы,
И дико-звонок их плач голодный
Среди холодной плывущей мглы.
В росе их крылья, в росе бурьяны,
Благоухают поля со сна…
Зарею сладок твой бодрый холод,
Твой томный голод, — твой зов, весна!
Ты победила, — вся степь дымится,
Над степью властно кричат орлы,
И тучи жарким горят пожаром,
И солнце шаром встает из мглы!