Все стихи про раба

Найдено стихов - 151

Николай Клюев

Безответным рабом

«Безответным рабом
Я в могилу сойду,
Под сосновым крестом
Свою долю найду».Эту песню певал
Мой страдалец-отец,
И по смерть завещал
Допевать мне конец.Но не стоном отцов
Моя песнь прозвучит,
А раскатом громов
Над землей пролетит.Не безгласным рабом,
Проклиная житье,
А свободным орлом
Допою я её.

Наталья Горбаневская

Не врагом Тебе, не рабом

…не врагом Тебе, не рабом –
светлячком из травы,
ночником в изголовье.
Не об пол, не об стенку лбом –
только там, где дрова даровы,
соловеть под пенье соловье.Соловой, вороною, каурой
пронестись по остывшей золе.
А за «мир, лежащий во зле»
я отвечу собственной шкурой.

Константин Николаевич Батюшков

Ты знаешь, что изрек

Ты знаешь, что изрек,
Прощаясь с жизнию, седой Мельхиседек?
Рабом родится человек,
Рабом в могилу ляжет,
И смерть ему едва ли скажет,
Зачем он шел долиной чудной слез,
Страдал, рыдал, терпел, исчез.

Марина Цветаева

От гнева в печени, мечты во лбу…

От гнева в печени, мечты во лбу,
Богиня верности, храни рабу.Чугунным ободом скрепи ей грудь,
Богиня Верности, покровом будь.Все сладколичие сними с куста,
Косноязычием скрепи уста… Запечатленнее кости в гробу,
Богиня Верности, храни рабу! Дабы без устали шумел станок,
Да будет уст ее закон — замок.Дабы могильного поверх горба:
«Единой Верности была раба!»На раздорожии, ребром к столбу,
Богиня Верности — распни рабу! 24 октября

Иван Бунин

Стон

Как розовое море — даль пустынь.
Как синий лотос — озеро Мерида.
«Встань, сонный раб, и свой шалаш покинь:
Уж озлатилась солнцем пирамида».И раб встаёт. От жёсткого одра
Идёт под зной и пламень небосклона.
Рассвет горит. И в пышном блеске Ра
Вдали звучат стенания Мемнона.

Николай Некрасов

Ты моя раба, к несчастью!..

Ты моя раба, к несчастью!..
Если я одною властью,
Словно милость, дам тебе —
Дам тебе — моей рабе,
Золотой свободы крылья,
Ты неволю проклянешь
И, как дикая орлица,
Улетишь и пропадешь… Если я, как брат, ликуя,
И любя, и соревнуя
Людям правды и добра,
Дам тебе, моя сестра,
Золотой свободы крылья,
Ты за все меня простишь
И, быть может, как голубка,
Далеко не улетишь?! 1850-е годы

Александр Блок

Ныне, полный блаженства…

Ныне, полный блаженства,
Перед божьим чертогом
Жду прекрасного ангела
С благовестным мечом.
Ныне сжалься, о боже,
Над блаженным рабом!
Вышли ангела, боже,
С нежно-белым крылом!
Боже! Боже!
О, поверь моей молитве,
В ней душа моя горит!
Извлеки из жалкой битвы
Истомленного раба! 15 февраля 1901

Валерий Брюсов

Я безволен, я покорен…

Я безволен, я покорен
Пред холодным алтарем,
Длится труд — велик, упорен, —
Жернов мелет тайны зерен,
Грудь сдавил глухой ярем.
Кто я? раб неотрешимый
От тяжелых жерновов.
Кто я? раб неутомимый,
Узник я в цепи незримой,
Доброволец из рабов!
Мне открыты все дороги,
Я же медлю у ярма,
Слепнут очи, гнутся ноги,
Жгут лучи, и ветры строги,
И морозом жжет зима

Валерий Брюсов

Египетский раб

Я жалкий раб царя. С восхода до заката,
Среди других рабов, свершаю тяжкий труд,
И хлеба кус гнилой — единственная плата
За слезы и за пот, за тысячи минут.Когда порой душа отчаяньем объята,
Над сгорбленной спиной свистит жестокий кнут,
И каждый новый день товарища иль брата
В могилу общую крюками волокут.Я жалкий раб царя, и жребий мой безвестен;
Как утренняя тень, исчезну без следа,
Меня с земли века сотрут, как плесень; Но не исчезнет след упорного труда,
И вечность простоит, близ озера Мерида,
Гробница царская, святая пирамида.

Владимир Бенедиктов

Калиф и раб

Ум свой в думы погрузив,
За столом сидел калиф.
Пред владыкой величавым
Раб трепещущий его
Блюдо с пышущим пилавом
Опрокинул на него. Грозен, страшен, как судьба,
Посмотрел он на раба;
Тот, готов расстаться с светом,
Прошептал полуживой:
‘Рай обещан Магометом
Тем, кто гнев смиряет свой’. ‘Не сержусь’, — сказал калиф,
Укрощая свой порыв.
Ободряясь, отирает
Раб холодный пот с чела.
‘Рай — и тем, — он продолжает, —
Кто не памятует зла’. ‘Забываю’. — Веселей
Стал калиф, а раб смелей:
‘Надо в светлый рай для входа
И за зло платить добром’.
— ‘Раб! Дарю тебя свободой
И осыплю серебром’. От восторга раб едва
Мог опомниться сперва,
Пораженный этим чудом, —
А калиф смотрел, признав
Самым вкусным сердцу блюдом
Опрокинутый пилав.

Семен Яковлевич Надсон

Из песен о невольниках. Лонгфелло

Когда заносчиво над стонущим рабом
Поднимет гибкий бич властитель разяренный,
И вспыхнет стыд в рабе, и, корчась под бичом,
Глядит он на врага со злобой затаенной, —
Я рад: в грядущем я уж вижу палача
Под львиной лапою восставшего народа:
Нет в воинстве твоем апостолов, свобода,
Красноречивее подятого бича!..

Арсений Тарковский

Когда под соснами, как подневольный раб…

Когда под соснами, как подневольный раб,
Моя душа несла истерзанное тело,
Еще навстречу мне земля стремглав летела
И птицы прядали, заслышав конский храп.

Иголки черные, и сосен чешуя,
И брызжет из-под ног багровая брусника,
И веки пальцами я раздираю дико,
И тело хочет жить, и разве это — я?

И разве это я ищу сгоревшим ртом
Колен сухих корней, и, как во время оно,
Земля глотает кровь, и сестры Фаэтона
Преображаются и плачут янтарем.

Федор Сологуб

Преодолев тяжелое косненье

Преодолев тяжелое косненье
И долгий путь причин,
Я сам — творец и сам — свое творенье,
Бесстрастен и один.
Ко мне струилось пламенное слово.
Блистая, дивный меч,
Архангелом направленный сурово,
Меня грозился сжечь.
Так, светлые владыку не узнали
В скитальце и рабе,
Но я разбил старинные скрижали
В томительной борьбе.
О грозное, о древнее сверканье
Небесного меча!
Убей раба за дерзкое исканье
Эдемского ключа.
Исполнил раб завещанное дело:
В пыли земных дорог
Донёс меня до вечного предела,
Где я — творец и бог.

Осип Мандельштам

Обороняет сон мою донскую сонь

Обороняет сон мою донскую сонь,
И разворачиваются черепах манёвры —
Их быстроходная, взволнованная бронь
И любопытные ковры людского говора…

И в бой меня ведут понятные слова —
За оборону жизни, оборону
Страны-земли, где смерть уснёт, как днём сова…
Стекло Москвы горит меж рёбрами гранёными.

Необоримые кремлёвские слова —
В них оборона обороны
И брони боевой — и бровь, и голова
Вместе с глазами полюбовно собраны.

И слушает земля — другие страны — бой,
Из хорового падающий короба:
— Рабу не быть рабом, рабе не быть рабой, —
И хор поёт с часами рука об руку.

Константин Бальмонт

Сфинкс

Среди песков пустыни вековой,
Безмолвный Сфинкс царит на фоне ночи,
В лучах Луны гигантской головой
Встает, растет, — глядят, не видя, очи.
С отчаяньем живого мертвеца,
Воскресшего в безвременной могиле,
Здесь бился раб, томился без конца, —
Рабы кошмар в граните воплотили.
И замысел чудовищной мечты,
Средь Вечности, всегда однообразной,
Восстал как враг обычной красоты,
Как сон, слепой, немой, и безобразный.

Булат Окуджава

Раб

Один шажок
и другой шажок,
а солнышко село…
О господин,
вот тебе стожок
и другой стожок
доброго сена!
И все стога
(ты у нас один)
и колода меда…
Пируй, господин,
до нового года!
Я амбар —
тебе,
а пожар —
себе…
Я рвань,
я дрянь,
меня жалеть опасно.
А ты живи праздно:
сам ешь,
не давай никому…
Пусть тебе — прекрасно,
госпоже — прекрасно,
холуям — прекрасно,
а плохо пусть —
топору твоему!

Василий Башкин

Мудрецу

Все жить должны, — ты так сказал мудрец,
Увенчанный, как снегом, сединами, —
Пастух и воин, пахарь и купец,
И раб, и повелитель над рабами.

Но дух в рабе не может не расти,
А господин за власть держаться будет.
Кого из них твой строгий ум осудит,
Когда судьба столкнет их на пути?

Раб ненавидит всей душою гнет:
Он жизнь свою, а не чужую хочет,
И, если темной ночью нож он точит,
Он больше прав, чем тот, кто цепь кует.

В твоей стране — одни рабы, мудрец,
И твой закон мы изменяем сами:
Все могут жить — и воин и купец,
Но не тиран, владеющий рабами.

Валерий Брюсов

Клеопатра («Нет, как раб не буду распят…»)

Нет, как раб не буду распят,
Иль как пленный враг казнен!
Клеопатра! — Верный аспид
Нам обоим принесен.
Вынь на волю из корзины,
Как союзницу, змею,
Полюбуйся миг единый
На живую чешую.
И потом на темном ложе
Дай припасть ей нам на грудь,
Сладким холодом по коже
В быстрых кольцах проскользнуть.
Не любовь, но смерть нам свяжет
Узы тягостные рук,
И, скрутясь, меж нами ляжет
Наш последний тайный друг.
Губы в губы, — взгляд со взглядом, —
Встретим мы последний суд.
Два укуса с жгучим ядом
Сжатых рук не разомкнут.
И истома муки страстной
Станет слабостью конца,
И замрут, дрожа согласно,
Утомленные сердца.
Я как раб не буду распят,
Не покорствуй как раба!
Клеопатра! — Верный аспид —
Наша общая судьба.

Марина Цветаева

Весна наводит сон. Уснем…

Весна наводит сон. Уснем.
Хоть врозь, а все ж сдается: все
Разрозненности сводит сон.
Авось увидимся во сне.

Всевидящий, он знает, чью
Ладонь — и в чью, кого — и с кем.
Кому печаль мою вручу,
Кому печаль мою повем

Предвечную (дитя, отца
Не знающее и конца
Не чающее!) О, печаль
Плачущих без плеча!

О том, что памятью с перста
Спадет, и камешком с моста…
О том, что заняты места,
О том, что наняты сердца

Служить — безвыездно — навек,
И жить — пожизненно — без нег!
О заживо — чуть встав! чем свет! —
В архив, в Элизиум калек.

О том, что тише ты и я
Травы, руды, беды, воды…
О том, что выстрочит швея:
Рабы — рабы — рабы — рабы.

Федор Сологуб

Перехитрив мою судьбу

Перехитрив мою судьбу,
Уже и тем я был доволен,
Что весел был, когда был болен,
Что весел буду и в гробу.
Перехитрив мою судьбу,
Я светлый день печалью встретил,
И самый ясный день отметил
Морщиной резкою на лбу.
Ну, что же, злись, моя судьба!
Что хочешь, всё со мною делай.
Ты не найдёшь в природе целой
Такого кроткого раба.
Ну, что же, злись, моя судьба!
Беснуйся на моё терпенье.
Готовь жестокое мне мщенье,
Как непокорная раба.

Константин Бальмонт

Тучи

Но разве тучи не рабы?
СлучевскийНет рабства в мире, если все — одно.
Сам создал я неправду мирозданья,
Чтоб было ей в грядущем суждено,
Пройдя пути измены и страданья,
Вернуться вновь к таинственной черте,
Где примет все иные очертанья,
Где те же мысли — вот, уже не те.
Так серые пары, покинув травы,
Возносятся к безмерной высоте,
Роняют тень на долы, на дубравы,
Их светел путь, их манит гул борьбы,
И радугой они пред миром правы.
Нет, ты не прав! Нет, тучи не рабы!

Игорь Северянин

Реквием

...«И будет дух мой над тобой
Витать на крыльях голубиных»...М. Лохвицкая.

Помилуй, Господи, Всесветлый Боже,
Царицу грез моих, Твою рабу,
И освяти ее могилы ложе,
И упокой ее в ее гробу…

И вознеси ее святую душу,
Великий Господи, в пречистый Рай…
А если я, Твой раб, любовь нарушу,
Своей немилостью меня карай.

Даруй страдалице — любимой, милой —
Познать величие Твоих щедрот…
Господь, укрой ее! Господь, помилуй!
Услышь, о Господи, мой грешный рот…

Услышь мольбу мою и, веру множа
В Твое сияние, внемли рабу:
Помилуй, Господи, Всесильный Боже,
Мою владычицу, Твою рабу!

Аполлон Григорьев

Артистке

Когда, как женщина, тиха
И величава, как царица,
Ты предстоишь рабам греха,
Искусства девственного жрица,

Как изваянье холодна,
Как изваянье, ты прекрасна,
Твое чело — спокойно-ясно;
Богов служенью ты верна.

Тогда тебе ненужны дани
Вперед заказанных цветов,
И выше ты рукоплесканий
Толпы упившихся рабов.

Когда ж и их восторг казенный
Расшевелит на грубый взрыв
Твой шепот, страстью вдохновленный,
Твой лихорадочный порыв,

Мне тяжело, мне слишком гадко,
Что эта страсти простота,
Что эта сердца лихорадка
И псами храма понята.

Игорь Северянин

Вечернее метро

Не оскорбить их, скорбных, оскорбленьем,
Скребущим дух: как скарб, у них нутро.
Скопленье тел — не духа ль оскопленье?
Войдите-ка в вечернее метро.

Попробуйте-ка впасть в неугомонный, —
Давящий стекла, рушащий скамью, —
Поток людей, стремящихся в вагоны
В седьмом часу и перед восемью.

Взгляните-ка на всех на этих в шляпах —
Сброд обездоливающей судьбы,
Вдохните тошнотворный этот запах,
И вы поймете: это все рабы!

Рабы врожденные, рабы такие,
Каких не может быть уже рабей…
Все одинаково: медведь России
И этот вот французский воробей!..

Валерий Брюсов

Рождество Христово

Он вошел к Ней с пальмовой ветвью,
Сказал: «Благословенна Ты в женах!»
И Она пред радостной вестью
Покорно склонилась во прах.
Пастухи дремали в пустыне,
Им явился ангел с небес,
Сказал: «Исполнилось ныне!» —
И они пришли в Вифлеем.
Радостью охвачен великой,
Младенца восприял Симеон:
«Отпущаеши с миром, Владыко,
Раба твоего — это Он!»
Некто, встретив Филиппа,
Говорит: «Гряди по Мне!»
И пошел рыбак Вифсаиды
Проповедовать мир земле.
Блаженны не зревшие,
Все сердцем понявшие,
В восторге сгоревшие!
Как дети,
Тайну принявшие!
Им поклоняюсь,
В их свете
Теряюсь.
Я, раб господен,
Им да буду подобен.

Федор Сологуб

Одно моё спасение

Одно моё спасение
В больной моей судьбе —
Господне попечение
О суетном рабе.
Он голову склонённую
Огнём грозы обвил,
И плоть изнеможённую
Бессильем поразил.
Он сжёг мои желания
Пылающим огнём,
И сплёл мои страдания
Терзающим венцом.
Молитвою усердною
Душа моя горит.
Рукою милосердною
Господь меня хранит.
Ведёт меня медлительно
Он верною тропой.
Тоска моя томительна,
Молчанье надо мной.
Иду в Отцовы дальные,
Блаженные края,
И дни мои печальные
Благословляю я.
Одно моё спасение
В больной моей судьбе —
Господне попечение
О суетном рабе.

Игорь Северянин

Доказательство рабства

Есть доказательство (бесспорней
Его, пожалуй, не найти!)
Что вы, культурники, покорней
Рабов, чем вас ни возмути! —
Вы все, — почти без исключенья,
И с ранних юношеских лет, —
Познали радость опьяненья
И пьяных грез чаруйный бред.
И что же? Запрещенье водки —
Лишенье вас свободных грез —
Вы, — апатичны, вялы, кротки, —
Перенесли, как жалкий пес!
Вы без малейшего протеста
Позволили вас обокрасть, —
И ваше грезовое место
Взяла разнузданная власть!
Пожалуй, с солнцем и с сиренью
Могли б расстаться без борьбы?!..
Примите ж хлесткое презренье
Мое, культурные рабы!

Жозе Мария Де Эредиа

Раб

Несчастный, жалкий раб, полунагой, голодный.
Каким теперь меня ты видишь пред собой —
Я также сын страны, прекрасной и свободной,
Где ясен свод небес прозрачно голубой.

Ее покинул я, и вот ношу я узы!
О, путник, следуя за стаей лебедей,
Когда вернешься ты отсюда в Сиракузы —
Молю, снеси привет возлюбленной моей!

Увижу ль я опять улыбку уст пурпурных
И блеск очей ее, мечтательно лазурных?
Свиданья радость нам ужель не суждена?
Скажи: в душе моей незыблем образ чистый!
О, путник, поспеши к жилищу Клеаристы —
Ее узнаешь ты: она всегда грустна.

Пьер Жан Беранже

Невольники и куклы

В далекий край на пароходе
Купец рабов перевозил;
Но от кручины по свободе
Мор негров сотнями валил…
Пришлось приняться за леченье…
От скуки и от худобы
Одно лекарство — развлеченье…
Потешьтесь, добрые рабы!

И капитан распорядился:
Театр в мгновенье был готов;
Полишинель на нем явился
Для утешения рабов…
Сперва они, должно признаться,
Глядели мрачно, хмуря лбы…
Но вскоре стали улыбаться…
Потешьтесь, добрые рабы!..

Вот полицейский выступает,
Грозит он палкой горбуну…
Но сам горбун с ним в бой вступает
И сносит голову ему…
Хохочут зрители как дети —
Их веселит исход борьбы, —
Забыли цепи… все на свете…
Потешьтесь, добрые рабы!..

Явился черт и цветом черным
Рабов симпатию привлек…
Он сразу, с хохотом задорным,
Всех белых кукол в ад увлек…
Увидев в кукольной забаве
Намек на милости судьбы,
Рабы задумались о славе…
Потешьтесь, добрые рабы!..

Так, бедных негров забавляя,
Негроторговец груз сберег
И, барыши свои считая,
Себя назвать гуманным мог…
Подобной тактики примеры
С тех пор плодятся как грибы…
К чему, зачем крутые меры?
Потешьтесь, добрые рабы!..

Джакомо Леопарди

Сестре

Ты кинула свой тихий, отчий кров;
Мир призраков и дорогих видений
Сменило море будничных волнений…
Несчастная! Заране я готов
Позор и стыд твоей грядущей жизни
Оплакивать в страдающей отчизне.
Сестра! Я от тебя не утаю
Твоей судьбы удел ужасный:
Должна ты подарить Италии несчастной
Несчастную и жалкую семью.
В стране рабов мы слабы как в пустыне
Где не под силу нам с стихиями борьба;
Здесь на руках у матери-рабыни
В ребенке каждом видим мы раба.
Вот почему твой брачный пир мне скучен,
Как похоронный праздник меж гробов;
Твоей судьбой печальной я измучен,
Сестра-страдалица, мать будущих рабов!

Марина Цветаева

Как перед царями да князьями стены падают…

Как перед царями да князьями стены падают —
Отпади, тоска-печаль-кручина,
С молодой рабы моей Марины,
Верноподданной.Прошуми весеннею водою
Над моей рабою
Молодою. (Кинь-ка в воду обручальное кольцо,
Покатай по белой грудке — яйцо!)От бессонницы, от речи сладкой,
От змеи, от лихорадки,
От подружкина совета,
От лихого человека,
От младых друзей,
От чужих князей —
Заклинаю государыню-княгиню,
Молодую мою, верную рабыню. (Наклони лицо,
Расколи яйцо!)Да растут ее чертоги —
Выше снежных круч,
Да бегут ее дороги —
Выше синих туч, Да поклонятся ей в ноги
Все князья земли, —
Да звенят в ее кошелке
Золотые рубли.Ржа — с ножа,
С тебя, госпожа, —
Тоска! 21 мая 1917

Демьян Бедный

Не стало пламенных бойцов

Не стало пламенных бойцов; над их гробами
Не скоро прошумит призывный клич борьбы.
Постыдно-жалкими, трусливыми рабами
     Остались прежние рабы.
Нет, не для них прошла волна борьбы великой;
Горели не для них священные огни!
Толпой испуганной, бессмысленной, безликой
В ярмо привычное, покорны воле дикой,
Послушные кнуту, впряглися вновь они.

Но, мнится, где-то есть высокие стремленья.
Не все отравлено позором униженья!
Ростки могучие здоровое зерно
Готово дать и ждет – лишь только ждет – мгновенья.
Былого с будущим скрепляя прочно звенья,
        Куется новое звено.

Константин Дмитриевич Бальмонт

Тоской, чьим снам ни меры нет, ни краю

Тоской, чьим снам ни меры нет, ни краю,
В безбрежных днях Земли я освящен.
Я голубым вспоил расцветом лен,
Он отцветет, я в холст его свиваю.

Я в белизну всех милых одеваю,
Когда для милых путь Земли свершен,
В расплавленный металл влагаю звон,
И в нем огнем по холоду играю.

Как верный раб, неся дары Царю,
Освобождаем мудрою десницей,
И труд раба вознагражден сторицей,—

Я в золото все прахи претворю,
Да в Смерти буду встречен, бледнолицый,
Всей силой, что в мирах зажгла зарю.

Александр Пушкин

Десятая заповедь

Добра чужого не желать
Ты, боже, мне повелеваешь;
Но меру сил моих ты знаешь —
Мне ль нежным чувством управлять?
Обидеть друга не желаю,
И не хочу его села,
Не нужно мне его вола,
На все спокойно я взираю:
Ни дом его, ни скот, ни раб,
Не лестна мне вся благостыня.
Но ежели его рабыня,
Прелестна… Господи! я слаб!
И ежели его подруга
Мила, как ангел во плоти, —
О боже праведный! прости
Мне зависть ко блаженству друга.
Кто сердцем мог повелевать?
Кто раб усилий бесполезных?
Как можно не любить любезных?
Как райских благ не пожелать?
Смотрю, томлюся и вздыхаю,
Но строгий долг умею чтить,
Страшусь желаньям сердца льстить,
Молчу… и втайне я страдаю.

Булат Окуджава

Гончар

Красной глины беру прекрасный ломоть
и давить начинаю его, и ломать,
плоть его мять, и месить, и молоть…
И когда остановится гончарный круг,
на красной чашке качнется вдруг
желтый бык — отпечаток с моей руки,
серый аист, пьющий из белой реки,
черный нищий, поющий последний стих,
две красотки зеленых, пять рыб голубых…

Царь, а царь, это рыбы раба твоего,
бык раба твоего… Больше нет у него ничего.
Черный нищий, поющий во имя его,
от обид обалдевшего раба твоего.

Царь, а царь, хочешь, будем вдвоем рисковать:
ты башкой рисковать, я тебя рисовать?
Вместе будем с тобою озоровать:
Бога — побоку, бабу — под бок, на кровать?!

Царь, а царь, когда ты устанешь из золота есть,
вели себе чашек моих принесть,
где желтый бык — отпечаток с моей руки,
серый аист, пьющий из белой реки,
черный нищий, поющий последний стих,
две красотки зеленых, пять рыб голубых…