Помню, птица упала в пруд…
И круги от предсмертной дрожи
По душе моей все идут,
Словно ты с этой птицей схожа.
Птица упала. Птица убита…
В небе пылают кровавые зори.
Из изумруда, из хризолита
В пурпуре света пенится море.В небе сиянье, в небе прощенье,
К грезам весенним дорога открыта…
Пена морская мрачною тенью
Бьется о берег. Птица убита.
Держу в руке перо жар-птицы
Ловить же птицу не хочу.
Дойдя до радостной границы
Держу в руке перо жар-птицы
И отдаю мои страницы
Его предзнанному лучу.
Держу в руке перо жар-птицы
Ловить же птицу не хочу.
Ловить Судьбу, седую птицу
Грешно, но хочется порой.
Зови. Я перейду границу
Ловить Судьбу, седую птицу.
Задумай строчку и страницу
И триолет Судьбы открой.
Ловить Судьбу, седую птицу
Грешно, но хочется порой.
На этой странице
Странные птицы
Странно летают!
А тут:
Странные люди
Стоят очень странно,
И странные пальмы растут.
И странное солнце
Блестит над страною
И странная светит луна
Но мы улыбнемся
И скажем с тобою:
Бумажная это страна.
Словно птица большая
Неизведанных стран,
Поднялся, улетая,
Беспощадный туман.
Поднялся и помчался
Над морской глубиной,
Развивался, свивался
И исчез за водой.
Вновь зеленые склоны
Нам открылись; и лес
Отвечал, возрожденный,
На приветы небес.
13 мая 1898
Как скорлупу топчет птица, когда
Малых птенцов она вывела,
Так растоптать я готов иногда
Все, что душе опротивело…
Как скорлупу топчет птица, когда
Малых птенцов она вывела,
Так растоптать я готов иногда
Все, что душе опротивело…
На окошко села птаха,
Брат закрыл глаза от страха:
Это что за птица?
Он её боится!
Клюв у этой птицы острый,
Встрёпанные перья.
Где же мама? Где же сёстры?
Ну, пропал теперь я!
— Кто тебя, сынок, обидел? —
Засмеялась мама. —
Ты воробышка увидел
За оконной рамой.
Птицы в воздухе кружатся
И летят, и поют,
И, летя, отстают,
Отставая, зовут…
Воздух северный южится.
Не считая минут,
Без печали, без смут,
Птицы в воздухе кружатся.
Мотыльки там и тут
Золотисто жемчужатся.
Стаи белые вьюжатся
Мотыльковых причуд,
Воздух золотом ткут…
Бросив трав изумруд,
Птицы в воздухе кружатся.
И мы когда-то, как Тиль-Тиль,
Неслись за Синей птицей!
Когда нам вставили фитиль —
Мы увлеклись синицей.Мы шли за нею много миль —
Вернулись с Чёрной птицей!
Синицу нашу ты, Тиль-Тиль,
Не встретил за границей?
Свирель поет печально,
стройно,
и птица напрягает мускулы.
О, как задумчиво и строго
акация
внимает музыке.
Взлетает птица
выше,
выше,
туда,
где солнце и цветенье,
а маленькая ветка вишни
хранит ее прикосновенье.
Она подкрадётся неслышно —
Как полночь в дремучем лесу.
Я знаю: в передничке пышном
Я голубя Вам принесу.Так: встану в дверях — и ни с места!
Свинцовыми гирями — стыд.
Но птице в переднике — тесно,
И птица — сама полетит! 19 марта
Птицы чёрные толпою
Вдруг собрались надо мною,
И в зловещей тишине
Неотвязчивый их причет
Надо мною гулко кичет.
Возвещая гибель мне.
Над душой моей нависли
Неотвязчивые мысли
О судьбе моей больной,
И надежды заслоняя,
Череда их роковая
Веет страхом и тоской.
Яростные птицы с огненными перьями
Пронеслись над белыми райскими преддверьями,
Огненные отблески вспыхнули на мраморе,
И умчались странницы, улетели за море.
Но на чистом мраморе, на пороге девственном,
Что-то все алелося блеском неестественным,
И в вратах под сводами, вечными, алмазными,
Упивались ангелы тайными соблазнами.
Что со мною случится?
Надо мною вчера
обронила жар-птица
два горячих пера. Жароптицевы перья
тихо в косы вплету.
Жароптицево пенье
я в саду заведу. На Урале — зарницы,
всюду — огненный труд.
Вылетают жар-птицы
из мартеновских труб. Я боялась, что счастье
не заметит меня:
птицы мимо промчатся,
опереньем звеня. Поселилась жар-птица
в тихом сердце моем,
мне светить и светиться
самым ясным огнем.
Ты — витанье в небе черном,
Бормотанье по ночам,
Ты — соперничество горным
Разговорчивым ключам.Ты — полет стрелы каленой,
Откровенной сказки дар
И внезапно заземленный
Ослепительный удар.Чтоб в его мгновенном свете
Открывались те черты,
Что держала жизнь в секрете
Под прикрытьем темноты.
В дни весны моей легкой птицею
Жизнь проносится — и украдкою
Озоряюся, как зарницею,
Песней чистою, песней краткою.
Люб душе моей, песнь несложная,
Твой игривый бег, твой летучий бег:
Им смиряется скорбь тревожная,
В нем завет небес, в нем загадка нег.
О чем щебечут птицы
Так звонко по весне?
Какие небылицы
Рассказывают мне?
Забавно, словно в сказке
О чем звенят ручьи?
Чьи шопоты и ласки
Перепевают, чьи?
Ответа мне не надо.
Ответ я знаю сам.
Душа беспечно рада
Веселым голосам.
Под всякою личиной
Я узнавать привык
Любви, всегда единой,
Непостижимый лик.
Птицы смерти в зените стоят.
Кто идет выручать Ленинград?
Не шумите вокруг — он дышит,
Он живой еще, он все слышит:
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне,
Как из недр его вопли: «Хлеба!»
До седьмого доходят неба…
Но безжалостна эта твердь.
И глядит из всех окон — смерть.
И стоит везде на часах
И уйти не пускает страх.
Охотник веселый прицелится,
И падает птица к ногам.
И дым исчезающий стелется
По выцветшим низким лугам. Заря розовеет болотная,
И в синем дыму, не спеша,
Уносится в небо бесплотная,
Бездомная птичья душа. А что в человеческой участи
Прекраснее участи птиц,
Помимо холодной певучести
Немногих заветных страниц?
Гонима птицами дворова куропатка;
Во юности она, дана во двор судьбой,
У странницы сея есть разум и догадка.
Дворовы птицы все, между всегда собой,
В воинском деле прели,
А по просту сертели.
На что же, говорит, мне здесь потеть:
Не лутче ли скоряй на родину лететь;
И дивно ль то, когда они меня обидят,
Когда сооттичей толь люто ненавидят.
Сказала доброй день и добрую им ночь,
И отлетела прочь.
Ты летишь, и мне летится.
Правлю прямо, курс держа.
Только ты летишь, как птица,
Я — как толстый дирижабль.Не угнаться за тобою,
Не избыть своих границ.
Вот ты движешься с толпою
Легких птиц, бездомных птиц.Мне б сейчас к тебе спуститься:
Вот вам сердце, вот и дом.
Только я — увы! — не птица,
Тут не сесть мне нипочем.И гудят моторы резко.
Я скрываюсь в облаках…
А внизу, свернув на Невский,
Ты летишь на каблуках.
Попискивают птицы
В роще березовой;
Сетят листья тень
На песок почти розовый;
Облачков вереницы
Стынут в лазури ясной;
Расцвел пригожий день,
С душой согласный.
Эти зеленые травы,
Современницы нашей планеты,
Эта предельная синь,
Эти весенние светы, —
Исполнены древней отравы,
Пьянящей, от века до века,
Странника мировых пустынь, —
Человека.
1914, Опалила
Болен. Лежу в палатке.
Читаю хорошую книгу.
Стол. Закопчённый чайник.
Роза в помятой кружке.
Вдруг отрываюсь от книжки.
Что там случилось? Птица!
Птица на тонких ножках
В ярком просвете двери.
Крошки нашла, поклевала
И на меня взглянула
Выпуклым круглым глазом.
Птица в ярком просвете,
Роза в помятой кружке, –
Я этого мог не увидеть,
Читая хорошую книгу.
Где-то на черешнях,
Там, в краях нездешних,
Распевают птицы
Но не так, как тут.
Грезят в сферах вышних
На румяных вишнях,
Грезят небылицы,
Радужно поют.
А у нас, где север
Пожинает клевер,
Нет ни ярких вишен,
Ни веселых птиц.
Все повито дымкой,
Грустью-невидимкой,
Грезы зов не слышен
В сумраке темниц.
Мелькнула сине пелеринка
На крэме платья — за углом…
О Синей Птице Метерлинка
Вдруг в мыслях выражен излом.
Ассоциация символик,
Как ты захватна иногда!
По смеху узнаю я полек, —
По солнцу таяние льда.
Не женщиной ли морефея
Прикинулась, или жена
Какого-либо Тимофея
В костюмы фей наряжена?!
И в первом случае — за птицей,
За Синей Птицей возгореть!
А во втором — за той «синицей»
Не стоит даже и смотреть.
Слух чуткий парус напрягает,
Расширенный пустеет взор,
И тишину переплывает
Полночных птиц незвучный хор.
Я так же беден, как природа,
И так же прост, как небеса,
И призрачна моя свобода,
Как птиц полночных голоса.
Я вижу месяц бездыханный
И небо мертвенней холста;
Твой мир, болезненный и странный,
Я принимаю, пустота!
Летела птица голубая,
Все выси обогнула смело,
И тьма редела, уступая,
И тень земная голубела.
Летела птица золотая,
Зарею расширялись крылья,
И в душу лился, ниспадая,
Медвяный дождик изобилья.
И третья птица молодая
Летела алым самоцветом,
Весь мир был праздником, блистая,
Но я лишь гостем был при этом.
И не успел игрой узорной
Я насладиться до забвенья,
Как пала тень от птицы черной,
И в вечность кануло мгновенье.
Колыхаясь еле-еле
Всем ветрам наперерез,
Птицы легкие висели,
Как лампады средь небес.Их глаза, как телескопики,
Смотрели прямо вниз.
Люди ползали, как клопики,
Источники вились.Мышь бежала возле пашен,
Птица падала на мышь.
Трупик, вмиг обезображен,
Убираем был в камыш.В камышах сидела птица,
Мышку пальцами рвала,
Изо рта ее водица
Струйкой на землю текла.И сдвигая телескопики
Своих потухших глаз,
Птица думала. На холмике
Катился тарантас.Тарантас бежал по полю,
В тарантасе я сидел
И своих несчастий долю
Тоже на сердце имел.
Стучится тихо. Потом погромче.
Потом смеется.
И смех всё ярче, желанней, звонче,
И сердце бьется.
Я сам не знаю,
О чем томится
Мое жилье?
Не сам впускаю
Такую птицу
В окно свое!
И что мне снится
В моей темнице,
Когда поет
Такая птица?
Прочь из темницы
Куда зовет? 24 декабря 1907
Безобидней всех и проще
В общем хоре голосистом
Вольной птицей в вешней роще
Раздражал я воздух свистом.Всё замолкло пред зимою,
Нет и птиц на голой ветке,
Но, счастливец, — я тобою
В золотой задержан клетке.Дай мне ручку, дорогая, —
К ней прильнуть трепещут крылья!
Пусть умру я, распевая,
От восторгов и усилья.22 января 1891
Как птицы, скачут и бегут, как мыши,
Сухие листья кленов и берез,
С ветвей срываясь, устилают крыши,
Пока их ветер дальше не унес.
Осенний сад не помнит, увядая,
Что в огненной листве погребена
Такая звонкая, такая молодая,
Ещё совсем недавняя весна,
Что эти листья — летняя прохлада,
Струившая зеленоватый свет…
Как хорошо, что у деревьев сада
О прошлых днях воспоминанья нет.
Птицы ранние чирикали, —
Ты надела сарафан,
Не тебя ли это кликали
За ночной туман?
Чуть прикрыта тканью тонкою,
Без платка и босиком,
С песней радостной и звонкою,
Ты проходишь под окном.
Над тобой ветвями сочными
Зашумел зелёный сад, —
За мечтами непорочными
Очи весело глядят.
Дали всё ещё туманятся,
На траве ещё роса, —
Щёки нежные румянятся,
Развевается коса.
Добро пожаловать, скворцы! —
В самом лучшем месте
самой лучшей рощи
готова жилплощадь.
И маленькая птица
с большим аппетитцем.
на березины бока.
с приветственною речью. —
Одна заминка:
без крылышек спинка.
от барабана шалого.
Бьют барабаны бешеней.
заждались за лесами, —
и в жданьи безутешном
расположились сами.
над прочими кличами:
Из царства сна выходит безнадежность —
Как птица серая — туман.
В явь ото сна умчит меня безбрежность,
Как ураган.
Здесь — все года, все боли, все тревоги,
Как птицы черные в полях.
Там нет предела голубой дороге —
Один размах.
Из царства сна звенящей крикну птицей,
Орлом — в туман.
А вы — за мной, нестройной вереницей,
Туда — в обман! 17 января 1902