Найдено стихов - 129.
На одной странице показано - 35.
Чтобы посмотреть как можно больше стихов из коллекции, переходите по страницам внизу экрана.
Стихи отсортированы так, что в начале Вы будете видеть более короткие стихи.
На последней странице Вы можете найти самые длинные стихи по теме.
Прикосновенье сочных трав
К твоим ногам и ласково, и нежно.
Смиренный путь спасителен и прав,
А ты бежал его мятежно.
Теперь, спокойный и простой,
Ты вышел на простор и рад простору.
И небо так спокойно над тобой,
И так вся даль доступна взору.
Люблю я грусть твоих просторов,
Мой милый край, святая Русь.
Судьбы унылых приговоров
Я не боюсь и не стыжусь.
И все твои пути мне милы,
И пусть грозит безумный путь
И тьмой, и холодом могилы,
Я не хочу с него свернуть.
Не заклинаю духа злого,
И, как молитву наизусть,
Твержу всё те ж четыре слова:
«Какой простор! Какая грусть!»
Был простор небес огромен,
А в лесу был воздух томен,
Благовонных полон смол.
Омрачённый думой строгой,
Кто-то шёл лесной дорогой,
За собой кого-то вёл.
Точно выходцы из гроба,
Шли они, молчали оба.
В струях воздуха текла,
Тяжела, как ладан дымный,
Все земные наши гимны
Растворившая смола.
Я любил только раз, только раз,
Но зато всем простором души,
Без причуд, без изменчивых фраз…
Это было в сосновой глуши.
Я любовь потерял, и никто
Не взволнует сердечной тиши…
Всем простором, всей волей души
Я любил только раз, но — зато!
Где в простор морской пурпуро́вой соли
Реки с гор бегут, и с прибоем шумным
Резвый рокот слит, и вскипает устье
Светлым буруном,—
Девы, любо вам — то плескаясь брызги
Взмахом рук взметать, то струистой влагой,
Как елеем скользким, у брега нежить
Белое тело...
Впившись в синий простор глазами,
Ожидаю напрасно я: не заплещет
Ли парусами избавительница-ладья?
Или мне суждено судьбою
Ждать, пока не погаснет взгляд?
Только — тучи над головою,
Только — волны вокруг шумят…
Как я мучаюсь, ожидая, знает
За морем лишь одна
Ненавистная и родная.
Но не хочет спасти она.
Смотри, как на речном просторе,
По склону вновь оживших вод,
Во всеоб емлющее море
За льдиной льдина вслед плывет.
На солнце ль радужно блистая,
Иль ночью в поздней темноте,
Но все, неизбежимо тая,
Они плывут к одной мете.
Все вместе — малые, большие,
Утратив прежний образ свой,
Все — безразличны, как стихия, —
Сольются с бездной роковой!..
О, нашей мысли обольщенье,
Ты, человеческое Я,
Не таково ль твое значенье,
Не такова ль судьба твоя?
Я желал бы рекой извиваться
По широким и сочным лугам,
В камышах незаметно теряться,
Улыбаться небесным огням.Обогнув стародавние села,
Подремав у лесистых холмов,
Раскатиться дорогой веселой
К молодой суете городов.И, подняв пароходы и барки,
Испытав и забавы и труд,
Эти волны, свободны и ярки,
В бесконечный простор потекут.Но боюсь, что в соленом просторе —
Только сон, только сон бытия!
Я хочу и по смерти и в море
Сознавать свое вольное «я»!
Поля моей скудной земли
Вон там преисполнены скорби.
Холмами пространства вдали
Изгорби, равнина, изгорби!
Косматый, далекий дымок.
Косматые в далях деревни.
Туманов косматый поток.
Просторы голодных губерний.
Просторов простертая рать:
В пространствах таятся пространства.
Россия, куда мне бежать
От голода, мора и пьянства?
От голода, холода тут
И мерли, и мрут миллионы.
Покойников ждали и ждут
Пологие скорбные склоны.
Там Смерть протрубила вдали
В леса, города и деревни,
В поля моей скудной земли,
В просторы голодных губерний.
Сверкни, звезды алмаз:
Алмазный свет излей! —
Как пьют в прохладный час
Глаза простор полей;
Как пьет душа из глаз
Простор полей моих;
Как пью — в который раз? —
Души душистый стих.
Потоком строф окрест
Душистый стих рассыпь
В покой сих хладных мест!
Стихов эфирных зыбь
Вскипит алмазом звезд, —
Да пьет душа из глаз
Алмазный ток окрест, —
Да пьет… в который раз?
Не то мучительно, что вечно-страшной тайной
В недоуменье повергает ум,
Не то, что может дать простор для вдохновенья
И пищу для крылатых дум,
А то мучительно, что и в потемках ясно,
Что с детских лет знакомо нам, о чем
Мы судим сердцем так любовно, так пристрастно,
И так безжалостно — умом…
Не мириады звезд, что увлекают дух мой
В простор небес, холодный и немой,
А искры жгутся, и одной из них довольно,
Чтоб я простыл, сгорев душой…
О.Н. Бутомо-НазвановойО, если б в наши дни гоненья,
Во дни запечатленных слов,
Мы не слыхали песнопенья
И мусикийских голосов,
Как мы могли бы эту муку
Безумной жизни перенесть
Но звону струн, но песен звуку
Еще простор и и воля есть.
Ты, вдохновенная певица,
Зажги огни, и сладко пой,
Чтоб песня реяла, как птица,
Над очарованной толпой,
А я прославлю звук звенящий,
Огонь ланит, и гордый взор,
И песенный размах, манящий
На русский сладостный простор!
Всплываю на простор сухого океана,
И в зелени мой воз ныряет, как ладья,
Среди зеленых трав и меж цветов скользя,
Минуя острова кораллов из бурьяна.Уж сумрак — ни тропы не видно, ни кургана;
Не озарит ли путь звезда, мне свет лия?
Вдали там облако, зарницу ль вижу я?
То светит Днестр: взошла лампада Аккермана.Как тихо! — Постоим. — Я слышу, стадо мчится:
То журавли; зрачком их сокол не найдет.
Я слышу, мотылек на травке шевелитсяИ грудью скользкой уж по зелени ползет.
Такая тишь, что мог бы в слухе отразиться
И зов с Литвы. Но нет, — никто не позовет!
Гранитный крест меж сосен, на песчаном
Крутом кургане. Дальше — золотой
Горячий блеск: там море, там в стеклянном
Просторе вод — мир дивный и пустой…
А крест над кем? Да, бают, над Русланом.И сходят наземь с седел псковичи,
Сымают с плеч тяжелые мечи
И преклоняют шлемы пред курганом,
И зоркая сорока под крестом
Качает длинным траурным хвостом.Вдоль по песку на блеске моря скачет —
И что-то прячет, прячет… Морской простор — в доспехе золотом.
А и простор у нас татарским стрелам!
А и трава у нас густа — бурьян!
Не курским соловьем осоловелым,
Что похотью своею пьян, Свищу над реченькою румянистой,
Той реченькою-не старей.
Покамест в неширокие полсвиста
Свищу — пытать богатырей.Ох и рубцы ж у нас пошли калеки!
— Алешеньки-то кровь, Ильи! —
Ох и красны ж у нас дымятся реки,
Малиновые полыньи.В осоловелой оторопи банной —
Хрип княжеский да волчья сыть.
Всей соловьиной глоткой разливанной
Той оторопи не покрыть.Вот и молчок-то мой таков претихий,
Что вывелась моя семья.
Меж соловьев слезистых — соколиха,
А род веду — от Соловья.9 февраля
Мой конь летит вольней мечты;
Простор целует, опьяняя;
Душистым золотом взлетая,
Шумят осенние листы…
Осенний дух, осенний вид
Слагает грустную картину…
Ворона сизая летит,
Клюет румяную рябину.
Рубины дальнего куста
Одни огнем ласкают взоры;
Повсюду грустные узоры,
Повсюду мертвые цвета.
Вершина траурных лесов
В лазури бледной умирает.
Вздох ветра… Рощу оживляет
Игра танцующих листов.
Пусть будут мертвые листы,
В моей душе весна цветет…
Пусть конь летит вольней мечты…
Простор поет, простор зовет!
Уходило солнце. От простора
У меня кружилась голова.
Это ты та девушка, которой
Я дарил любимые слова.
Облака летели — не достанешь,
Вот они на север отошли…
А кругом, куда пойдешь иль взглянешь,
Только степь да синий дым вдали.
Средь прохлады воздуха степного
Легких ощутима глубина.
Ветер налетал… И снова, снова
Ясная вставала тишина, —
Это ночь. И к нам воспоминанья
Темные раздвинули пути…
Есть плохое слово: «расставанье» —
От него не скрыться, не уйти.
Мы — люди большого полёта,
Кудесники новых чудес,
Орлиное племя — пилоты,
Хозяева синих небес.Летим мы по вольному свету,
Нас ветру догнать нелегко;
До самой далёкой планеты
Не так уж, друзья, далеко!
Затеяло с птицами споры
Крылатое племя людей.
Мы люди широких просторов,
Высоких и вольных идей.Мы вышли на битву за воздух,
Крылатое племя людей.
Мы люди широких просторов,
Высоких и вольных идей.Мы — люди большого полета,
Кудесники новых чудес,
Орлиное племя — пилоты,
Хозяева синих небес.
Я — в стране, что вечно в белое одета,
Предо мной — прямая долгая дорога.
Ни души — в просторах призрачного света,
Не с кем говорить здесь, не с кем, кроме Бога.
Все что было в жизни, снова улыбнется,
Только для другого, — нет, не для меня.
Солнце не вернется, счастье не проснется,
В сердце у меня ни ночи нет, ни дня.
Но еще влачу я этой жизни бремя,
Но еще куда-то тянется дорога.
Я один в просторах, где умолкло время,
Не с кем говорить мне, не с кем, кроме Бога.
Пустыня, грусть в степных просторах.
Синеют тучи. Скоро снег.
Леса на дальних косогорах,
Как желто-красный лисий мех.
Под небом низким, синеватым
Вся эта сумрачная ширь
И пестрота лесов по скатам
Угрюмы, дики как Сибирь.
Я перейду луга и долы,
Где серо-сизый, неживой
Осыпался осинник голый
Лимонной мелкою листвой.
Я поднимусь к лесной сторожке -
И с грустью глянут на меня
Ее подслепые окошки
Под вечер сумрачного дня.
Но я увижу на пороге
Дочь молодую лесника:
Малы ее босые ноги,
Мала корявая рука.
От выреза льняной сорочки
Ее плечо еще круглей,
А под сорочкою — две точки
Стоячих девичьих грудей.
У МОРЯ.
Я, заслушавшись музыки волн,
Неподвижно на камне сидел,
И, волненья безвестнаго полн,
На безбрежное море глядел —
В необятный и синий простор,
Где со страхом теряется взор…
И катилась волна за волной,
Ударяясь о берег крутой…
Гул могучей борьбы впереди…
Засыпали страданья в груди,
Усмирялася в сердце печаль, —
И хотелось душе молодой
Испытать свои силы борьбой,
Ей хотелось в безвестную даль —
В необятный и синий простор,
Где со страхом теряется взор…
Не бывало тебя красивей,
Скрытый мягкой пахучей травой
На просторах родимой России
Мой цветок луговой.Люди издавна знают:
Позабыв про другие дела,
В жаркий полдень к тебе прилеатает
Золотая пчела.Твой волнующий запах медвяный,
Что пьянее любого вина,
На бездушную яркость тюльпанов
Не сменяет оно.Так и ты, дорогая, —
Неярок твой скромный наряд,
Но не снилась ни разу другая
Мне пять вёсен подряд.Ты, как песня, красива,
Иль как скрытый мягкой травой
На просторах родимой
России Мой цветок луговой.
Рой серых сел
Маячит
В голый дол;
Порывы пыли;
Вырывы ковыли.
Сюда отдай бунтующий
Глагол —
В маячащие,
Дующие
Плачи…
Прокопы, торчины, —
Пески…
Маячат трёпы туч
На дико сизом небе…
И точно —
Скорбно скорчены —
Лески;
И точно —
Луч
На недожатом хлебе.
Шатнет листвою
Ерзнувшая
Жуть;
В пустой овраг
По сорным косогорам
Течет ручей, —
Замерзнувшая
Ртуть…
Мой шалый шаг —
В разлом
Пустых
Просторов.
Страх,
Как шарах мышей — в пустых
Парах,
Повиснувших, как сизый камень,
В небе…
Но грянет
Гром,
И станет
Пламень
В прах —
Ерошить: — мглой
Свой,
Яснокрасный
Гребень…
Снова над бездной, опять на просторе, —
Дальше и дальше от тесных земель!
В широкошумном качается море
Снова со мной корабля колыбель.Сильно качается; ветры востока
Веют навстречу нам буйный привет;
Зыбь разблажилась и воет глубоко,
Дерзко клокочет машина в ответ.Рвутся и бьются, с досадою явной,
Силятся волны отбросить нас вспять.
Странно тебе, океан своенравный,
Воле и мысли людской уступать.Громче все носится ропот подводный,
Бурных валов все сердитее взрыв;
Весело видеть их бой сумасбродный,
Радужный их перекатный отлив.Так бы нестись, обо всем забывая,
В споре с насилием вьюги и вод,
Вечно к брегам небывалого края,
С вечною верой, вперед и вперед!
Растянулся на просторе
И на сонных берегах,
Окунувши морду в море,
Косо смотрит Аюдаг*.Обогнуть его мне надо,
Но холмов волнистый рой,
Как разбросанное стадо,
Все толпится предо мной.Добрый конь мой, долго шел ты,
Терпеливо ношу нес;
Видишь там лилово-желтый,
Солнцем тронутый утес? Добрый конь мой, ободрися,
Ускори ленивый бег,
Там под сенью кипариса
Ждет нас ужин и ночлег! Вот уж час, как в ожиданье
Конь удваивает шаг,
Но на прежнем расстоянье
Косо смотрит Аюдаг.Тучи море затянули,
Звезды блещут в небесах,
Но не знаю, обогну ли
Я до утра Аюдаг? _________________________
* Аюдаг — Медведь-гора. (Примеч. А. Толстого.)
Зелеными просторами
Легла моя страна.
На все четыре стороны
Раскинулась она.Ее посты расставлены
В полях и в рудниках.
Страна моя прославлена
На всех материках.Колхозы, шахты, фабрики —
Один сплошной поток…
Плывут ее кораблики
На запад и восток; Плывут во льды полярные
В морозы, в бури, в дождь.
В стране моей ударная
Повсюду молодежь.Ударная, упрямая, —
Не молодежь — литье.
И песня эта самая
Поется про нее.О том, как в дни ненастные
Она молотит рожь,
О том, как в ночи ясные
Свои обозы красные
Выводит молодежь.Уверенно стоит она
У каждого станка.
Проверена, испытана
Проворная рука.В труде не успокоится
И выстоит в бою
За мир, который строится,
За родину свою.
Ек. Ал. БальмонтВозлюби просторы мгновенья,
Всколоси их звонкую степь,
Чтобы мигов легкие звенья
Не спаялись в трудную цепь.
Ах, как тяжко бремя свободы,
Как темны просторы степей!
Кто вернет темничные своды
И запястья милых цепей? Что рук не свяжете?
Ног не подкосите?
На темной пажити
Меня не бросите?
Не веют крылия
Живых вестей
Здесь, на развилии
Слепых путей.Не зови того, кто уходит,
Не жалей о том, что прошло:
Дарит смерть, а жизнь лишь уводит…
Позабудь и знак, и число.
Ах, как дики эти излоги!
Как грустна вечерняя муть!..
Но иди: в полях без дороги
Пусть неверен будет твой путь.Край одиночества,
Земля молчания…
Сбылись пророчества,
Свершились чаянья.
Под синей схимою
Простерла даль
Неотвратимую
Печаль.
Над простором позлащённым
Пёстрых нив и дальних рощ,
Шумом робким и смущённым
Застучал весенний дождь.
Ветер гнёт струи в изгибы,
Словно стебли камыша,
В небе мечутся, как рыбы,
Птицы, к пристани спеша.
Солнце смотрит и смеётся,
Гребни травок золотя…
Что ж нам, людям, остаётся
В мире, зыбком как дитя!
С солнцем смотрим, с небом плачем,
С ветром лугом шелестим…
Что мы знаем? что мы значим?
Мы — цветы! мы — миг! мы — дым!
Над простором позлащённым
Пёстрых нив и дальних рощ,
Шумом робким и смущённым
Прошумел весенний дождь.
Скользила гондола моя над волной
Морского широкого лона.
Заката малиновый луч надо мной
Румянил лазурь небосклона.
Жемчужные сверху ряды облаков
Гляделись в спокойное море,
И слышался бой отдаленный часов,
Теряясь в безбрежном просторе.
Желанием сладостным, нежной тоской
Душа изнывала и млела:
Хотелося слиться с волной голубой,
Лететь выше неба предела;
Хотелось угаснуть, как луч золотой,
Застыть, как те звуки в просторе, —
Хотелось обять ненасытной душой
Все небо и целое море!
Закатной яркостью взнесенный
Из душной сладости темниц,
Забудь обет, произнесенный
Пред жертвенником, лежа ниц.
Просторам сумрачным послушен,
Как облачко, плыви, плыви,
На высях у орлов подслушай
Слепые клекоты любви.
Впивай всю влагу побережий,
Что оживит за лугом луг,
Где волю бега перережет
Тоска опаляемых излук.
Когда ж мечты ночные смесят
В страсть все земные голоса, —
На грань захватывая месяц,
Врачуй влюбленные глаза.
И смерть, иных смертей безмолвней,
Как облачко, в просторах встреть,
За фосфорным изломом молний
Сквозь ночь, чтоб гибель досмотреть.
Косогор над разлужьем и пашни кругом,
Потускневший закат, полумрак…
Далеко за извалами крест над холмом —
Неподвижный ветряк.
Как печальна заря! И как долго она
Тлеет в сонном просторе равнин!
Вот чуть внятная девичья песня слышна…
Вот заплакала лунь… И опять тишина…
Ночь, безмолвная ночь. Я один.
Я один, а вокруг темнота и поля,
И ни звука в просторе их нет…
Точно проклят тот край, тот народ, где земля
Так пустынна уж тысячу лет!
Мы бурю подняли не бурелома ради.
Уничтожая гниль, гремели мы: «Вали!»
«Старью, глушившему молодняки, ни пяди,
Ни пяди отнятой у темных сил земли!»
«Долой с родных полей, со всенародной пашни
Всю чужеядную, ползучую траву!»
И падали дворцы, и рушилися башни,
И царские гербы валялися во рву!
Но разрушали мы не разрушенья ради.
Сказавши прошлому: «Умри и не вреди!» —
С цепями ржавыми весь гнет оставив сзади,
Мы видели простор бескрайный впереди,
Простор — для творчества, простор — для жизни
новой,
Простор — для мускулов, для чувства, для ума!
Мы знали: школою тяжелой и суровой
Добьемся мы, чтоб свет стал жизненной основой
Для тех, чей ум века окутывала тьма.
И потому-то так трясет их лихорадка,
Всех гадов, коим так мила назад оглядка.
Когда мы говорим: «Всему своя чреда
Все — к пашням и станкам! Мы — партия труда
И партия порядка!»
Как простор наших горестных нив,
Вы окутаны грустною дымкой;
Вы живете для всех невидимкой,
Слишком много в груди схоронив.В вас певучий и мерный отлив,
Не сродни вам с людьми поединки,
Вы живете, с кристальностью льдинки
Бесконечную ласковость слив.Я люблю в вас большие глаза,
Тонкий профиль задумчиво-четкий,
Ожерелье на шее, как четки,
Ваши речи — ни против, ни за… Из страны утомленной луны
Вы спустились на тоненькой нитке.
Вы, как все самородные слитки,
Так невольно, так гордо скромны.За отливом приходит прилив,
Тая, льдинки светлее, чем слезки,
Потухают и лунные блестки,
Замирает и лучший мотив… Вы ж останетесь той, что теперь,
На огне затаенном сгорая,
Вы чисты, и далекого рая
Вам откроется светлая дверь! Год написания: без даты
Когда, взмахнув могучими крылами,
Свободы жаждою возвышенной томим,
Орел под небом голубым
Парит над вечными снегами;
И миновав вершины грозных круч,
Простором голубым и солнцем опьяненный,
Достигнет он молниеносных туч
И тут же падает, смертельно пораженный, —
Он так же счастлив, как и тот,
Кто, отряхнув сомнений гнет,
Стремится победить — иль пасть в борьбе неравной;
Кто рвется на простор, на солнце, к небесам, —
И, их достигнув, гибнет там
Такой же смертью — скорою и славной!
Не то мучительно, что вечно страшной тайной
В недоумение повергает ум,—
Не то, что может дать простор для вдохновенья
И пищу для крылатых дум,
А то мучительно, что и в потемках ясно,
Что с детских лет знакомо нам, о чем
Мы судим сердцем так любовно, так пристрастно,
И так безжалостно — умом…
Не мириады звезд, что увлекают дух мой
В простор небес, холодный и немой,
А искры жгутся, и одной из них довольно,
Чтоб я простыл, сгорев душой…