Слышу, хрустнула ветка,
И сразу увидел лося,
А лось увидел меня.
Стоит и не шелохнётся…
И всё ж на моих глазах
Теряет лось очертанья:
Ветки слились с рогами,
С кустами сливается тело,
С берёзовыми стволами
Уже сливаются ноги.
Вслед за огненными лосями,
В сновиденье ль, наяву ль,
Золотые стрелы осени
Просвистели в синеву.
Просвистели, и рассветная
Вновь струится тишина.
Только издали заветная
Чья-то песня мне слышна.
Лось заблудился.
Он бежал по городу.
И страшен был асфальт его ногам.
Лось замирал,
Надменно вскинув морду
Навстречу фарам,
Крикам
И гудкам.
В обиде тряс скульптурной головой.
То фыркал,
Тяжко сопя, лобастый
Вышел из леса лось.
А над полями частый
Дождик, повисший вкось.
Поле под белой мутью,
Словно морское дно.
Веет пустынной жутью
И тяготит оно.
Фыркая, зверь тоскливо
Смотрит, мотая лбом:
Тем утром, радостным и вешним,
В лесу гудело и тряслось.
Свои рога через орешник
Нес молодой тяжелый лось.Он трогал пристально и жадно
Струю холодного ключа,
Играли солнечные пятна
На полированных плечах, Когда любовный зов подруги,
Вдруг прилетев издалека,
Его заставил стать упругим
И бросить на спину рога.Но в миг, когда он шел долиной,
Дыханье мощное в жерло трубы лилось,
Как будто медное влагалище взывало,
Иссохнув и изныв. Трехгодовалый,
Его услышавши, взметнулся сонный лось.И долго в сумраке сквозь дождик что-то нюхал
Ноздрей горячих хрящ, и, вспенившись, язык
Лизал мохры губы, и, вытянувшись, ухо
Ловило то густой, то серебристый зык.И заломив рога, вдруг ринулся сквозь прутья
По впадинам глазным хлеставших жестко лоз,
Теряя в беге шерсть, как войлока лоскутья,
И жесткую слюну склеивших пасть желез.В гнилом валежнике через болото краток
До свиданья, белый город
С огоньками на весу!
Через степи, через горы
Мне на речку Бирюсу.
Только лоси славят в трубы
Там сибирскую весну.
Только валят лесорубы
Там ангарскую сосну.
Там, где речка, речка Бирюса,
Ломая лед, шумит-поет на голоса, —
Сюда вовек не приходили люди.
Здесь горы стынут грудою на груде.
На сотни верст рогатый бурелом.
Тайга. Великовозрастные сосны,
да волчий вой, тягучий, перекрестный,
да к сумрачной берлоге напролом
спешит медведь случайною тропой,
тяжелый лось идет на водопой.
Река гремит и бьется, как в падучей,
ломая тишь, терзая берега.
(Посвящается Н. В. Гербелю.)
Вот сидит он на рогоже;
Как смотрел на свет,
Тот же взгляд, величье то же,
Но ужь жизни нет.
Где жь избыток прежней мочи?
Где тот сердца пыл,
Как, бывало, духу ночи