Купальщицами, в легкий круг
Сбитыми, стаей
Нимф-охранительниц — и вдруг,
Гривы взметаяВ закинутости лбов и рук,
— Свиток развитый! —
В пляске кончающейся вдруг
Взмахом защиты —Длинную руку на бедро…
Вытянув выю…
Березовое серебро,
Ручьи живые! 9 сентября
Когда купальщица с тяжелою косой
Выходит из воды, одна в полдневном зное,
И прячется в тени, тогда ручей лесной
В зеленых зеркальцах поет совсем иное.Над хрупкой чешуей светло-студеных вод
Сторукий бог ручьев свои рога склоняет,
И только стрекоза, как первый самолет,
О новых временах напоминает.
В теплом море по колени
Ты стояла в хрупкой пене,
Опасаясь глубины.Вся — желанье. Вся — движенье.
Вся — в зеркальном отраженье
Набегающей волны.Помню камень в скользкой тине,
Помню моря очерк синий,
Бег торпедных катеров.И на коже загорелой –
Нежный-нежный, белый-белый,
Узкий след ручных часов.
Смугла, ланиты побледнели,
И потемнел лучистый взгляд.
На молодом холодном теле
Струится шелковый наряд.
Залив опаловою гладью
В дали сияющей разлит.
И легкий ветер смольной прядью
Ее волос чуть шевелит.
И млеет знойно-голубое
Подобье гор — далекий Крым.
И горяча тропа на зное
По виноградникам сухим.
Игривый плеск в реке меня остановил.
Сквозь ветви темные узнал я над водою
Ее веселый лик — он двигался, он плыл, -
Я голову признал с тяжелою косою.Узнал я и наряд, взглянул на белый хрящ,
И превратился весь в смущенье и тревогу,
Когда красавица, прорвав кристальный плащ,
Вдавила в гладь песка младенческую ногу.Она предстала мне на миг во всей красе,
Вся дрожью легкою объята и пугливой.
Так пышут холодом на утренней росе
Упругие листы у лилии стыдливой.
Как-то раз купалась где-то
В море барышня одна:
Мариэтта! Мариэтта!
Называлась так она.
Ах, не снился и аскету,
И аскету этот вид!
И вот эту Мариэтту
Увидал гренландский кит.
И, увлекшись Мариэттой,
Как восторженный дурак
Тут же с барышнею этой
Пожелал вступить он в брак.
Но пока он ту блондинку
Звал в мечтах своей женой,
Та блондинка — прыг в кабинку
И ушла к себе домой.
И, разбив мечты свои там,
Горем тягостным убит,
В острой форме менингитом
Заболел гренландский кит.
Три недели непрестанно
Кит не спал, не пил, не ел,
Лишь вздыхал, пускал фонтаны
И худел, худел, худел!…
И, вблизи пустой кабинки,
Потерявши аппетит,
Стал в конце концов сардинкой
Sи dеvant — гренландский кит!