Месяц — гуляка ночной
Вышел гулять в поднебесье…
Тихой ночною порой
С шустрою звездной толпой
Любо ему куролесить…
Месяц — гуляка ночной
Вышел гулять в поднебесье…
С пачками свечек сквозь тьму
Выбежав вмиг для проверки,
Сделали книксен ему
Звездные пансионерки…
Месяц же, ленью томим,
Вместо обычной работы
Стал вдруг рассказывать им — анекдоты…
Если темной летней ночью
Вы увидите воочью,
Как с полночной выси дальней,
Впавши в обморок повальный,
Тихо падают без счета
Звездочки различные —
Это значит — анекдоты
Были неприличные…
Бордости голос, звенящий подобно трубе!
Отблеск пожара, враги в безпощадной борьбе,
Звезды из крови на золоте ратной кольчуги, —
Громко звучит он, смолкая подобно трубе.
Голос вражды! Заглушенный рыданием вьюги —
Колокол На море! В диком, безумном испуге
Мечется жизнь на своем берегу, а во мгле
Звон замирает в рыданиях бешеной вьюги.
Голос желаний! Гуляки… Вино на столе…
Призрак веселья, румянец на влажном челе…
Ночь наступает, и говор гуляк попу пьяных,
Крики и хохот стихают в удушливой мгле.
Голос нам чуждый! Простор, затонувший в туманах;
Жизнь и движение в пестрых идут караванах,
Браки, разсчеты… Под громкий мотив плясовой
Корчат носителей света шуты в балаганах.
Гнева, укоров, соблазна призыв роковой,
Все голосе, искушавшие душу собой —
Все да умолкнут в великом а грозном молчаньи,
Гнева, укоров, соблазна призыв роковой!
Звонкия фразы, реторики жалкой старанья
Все обелить, приискать для всего оправданья —
Смолкните вы, голоса, искушавшие нас,
Смолкните все в величавом и строгом молчаньи.
Мы уж не те! Наступает прозрения час;
В сердце собой заглушая смущающий глас—*
Громче звучит неподкупное истины слово,
Смолкните вы, голосе, соблазнявшие нас.
Стихнув, замрите пред силою дивнаго зова:
Он открывает нам двери чертога святого,
Света желаннаго льются оттуда струи;
Все голоса, искушенья вещавшие слово —
Все заглушает божественный голос!
О. Чюмина.