Гиацинт своих кудрей
За колечком вил колечко,
Но шепнул ему зефир
О твоих кудрях словечко.
Венок из роз и гиацинтов
Мне сплел великодушный маг,
Чтоб светел был мой путь и благ.
В венок из роз и гиацинтов
Цветы болот и лабиринтов
Вплести пытался хитрый враг.
Венок из роз и гиацинтов
Оберегает мудрый маг.
В смущеньи ум, не свяжешь взглядом,
И нем язык:
Вы с гиацинтами — и рядом
Больной старик.Но безразлично, беззаветно
Власть вам дана:
Где вы царите так приветно —
Всегда весна.2 января 1887
В смущенье ум, не свяжешь взглядом,
И нем язык:
Вы с гиацинтами, — и рядом
Больной старик.
Но безразлично, беззаветно
Власть Вам дана:
Где Вы царите так приветно, —
Всегда весна.
Фиалки волн и гиацинты пены
Цветут на взморье около камней.
Цветами пахнет соль… Один из дней,
Когда не жаждет сердце перемены
И не торопит преходящий миг,
Но пьет так жадно златокудрый лик
Янтарных солнц, просвеченный сквозь просинь.
Такие дни под старость дарит осень…
Вот гиацинты под блеском
Электрического фонаря,
Под блеском белым и резким
Зажглись и стоят, горя.И вот душа пошатнулась,
Словно с ангелом говоря,
Пошатнулась и вдруг качнулась
В сине-бархатные моря.И верит, что выше свода
Небесного Божий свет,
И знает, что, где свобода
Без Бога, там света нет.Когда и вы захотите
Узнать, в какие сады
Ее увел повелитель,
Создатель каждой звезды, И как светлы лабиринты
В садах за Млечным Путем —
Смотрите на гиацинты
Под электрическим фонарем.
Не март девический сиял моей заре:
Ее огни зажглись в суровом ноябре.Не бледный халкидон — заветный камень мой,
Но гиацинт-огонь мне дан в удел земной.Ноябрь, твое чело венчает яркий снег…
Две тайны двух цветов заплетены в мой век, Два верных спутника мне жизнью суждены:
Холодный снег, сиянье белизны, -И алый гиацинт, — его огонь и кровь.
Приемлю жребий мой: победность и любовь.
Под тонкою луной, в стране далекой, древней,
так говорил поэт смеющейся царевне: Напев сквозных цикад умрет в листве олив,
погаснут светляки на гиацинтах смятых,
но сладостный разрез твоих продолговатых
атласно-темных глаз, их ласка, и отлив
чуть сизый на белке, и блеск на нижней веке,
и складки нежные над верхнею, — навеки
останутся в моих сияющих стихах,
и людям будет мил твой длинный взор счастливый,
пока есть на земле цикады и оливы
и влажный гиацинт в алмазных светляках.Так говорил поэт смеющейся царевне
под тонкою луной, в стране далекой, древней…
Гиацинты запахом страстным
Опьяняют вечернюю мглу.
Мы — в мираже розово-красном.
Я — у ног твоих. Я люблю…
На колени ручки лениво
Ты сложила и в окна глядишь
И как будто искрой тоскливо
За нерадостным чем-то следишь.
В темно-синих окнах, однако,
Отражения только видны.
Но, быть может, в томности мрака
Ты находишь волшебные сны.
Ты мечтаешь: было бы лучше,
Если бы ты не любила меня,
Если этой ночью грядущей
Ты навек не была б мне дана?
Без ответа нежная сила;
Без ответа и ласки мои.
Ты лениво ручки сложила
И теряешься взором вдали…
Ты, быть может, мыслишь: напрасно
Так безумно тебя я люблю?
Гиацинты белые страстно
Опьяняют вечернюю мглу.
С.Л. Полякову
Словно кровь у свежей раны,
Красный камень гиацинт
Увлекает грезу в страны,
Где царит широкий Инд;
Где в засохших джунглях внемлют
Тигры поступи людей
И на мертвых ветках дремлют
Пасти жадных орхидей;
Где, окованная взглядом,
Птица стынет пред змеей
И, полны губящим ядом,
Корни пухнут под землей.
Сладко грезить об отчизне
Всех таинственных отрав!
Там найду я радость жизни —
Воплотивший смерть состав!
В лезвее багдадской стали
Каплю смерти я волью,
И навек в моем кинжале
Месть и волю затаю.
И когда любовь обманет,
И ласкавшая меня
Расточать другому станет
Речи нег на склоне дня, —
Я приду к ней с верным ядом,
Я ее меж ласк и чар,
Словно змей, затешу взглядом,
Разочту, как тигр, удар.
И, глядя на кровь у раны
(Словно камень гиацинт!),
Повлекусь я грезой в страны,
Где царит широкий Инд.
Лежу в цветах онемелых,
Пунцовых, —
В гиацинтах розовых и лиловых,
И белых.Без слов
Вознес мой друг —Меж искристых блесток
Парчи —Малиновый пук
Цветов —В жестокий блеск
Свечи.Приходите, гостьи и гости, —
Прошепчите «О боже»,
Оставляя в прихожейЗонты и трости: Вот — мои кости… Чтоб услышать мне смех истерический,
Возложите венок металлический! Отпевание, рыдания
В сквозных, в янтарных лучах: До свидания —
В местах,
Где нет ни болезни, ни воздыхания! Дьякон крякнул,
Кадилом звякнул: «Упокой, господи, душу усопшего раба твоего…»Вокруг —
Невеста, любовница, друг
И цветов малиновый пук, А со мной — никого,
Ничего.Сквозь горсти цветов онемелых,
Пунцовых —
Савана лопасти —
Из гиацинтов лиловых
И белых —
Плещут в загробные пропасти.
Словно кровь у свежей раны,
Красный камень гиацинт
Увлекает грезу в страны,
Где царит широкий Инд.
Где в засохших джунглях внемлют
Тигры поступи людей,
И на мертвых ветках дремлют
Пасти жадных орхидей,
Где окованная взглядом
Птица стынет пред змеей,
И, полны губящим ядом,
Корни пухнут под землей.
Сладко грезить об отчизне
Всех таинственных отрав!
Там найду я радость жизни —
Воплотивший смерть состав!
В лезвее багдадской стали
Каплю смерти я волью,
И навек в моем кинжале
Месть и волю затаю.
И когда любовь обманет,
И ласкавшая меня
Расточать другому станет
Речи нег на склоне дня, —
Я приду к ней с верным ядом,
Я ее меж ласк и чар,
Словно змей, затешу взглядом,
Разочту, как тигр, удар.
И, глядя на кровь у раны,
(Словно камень гиацинт!)
Повлекусь я грезой в страны,
Где царит широкий Инд.
Если жемчуг, сафир, гиацинт, и рубин
С изумрудом смешать, превративши их в пыль,
Нежный дух ты услышишь, нежней, чем жасмин,
И красиво-пьяней, чем ваниль.
В аромате таком есть фиалка весны,
И коль на ночь подышишь ты тем ароматом,
Ты войдешь в благовонно-стозвонные сны,
Ты увидишь себя в Вертограде богатом,
В Вертограде двенадцати врат,
Где оплоты подобны сияющим латам,
И рядами в стенах гиацинты горят,
И рядами алеют и льются рубины,
И рядами, как возле озер — берега,
Изумруды, сафиры горят, жемчуга,
Кто-то шепчет тебе: — «Ты единый!
Посмотри, посмотри: —
Здесь заря — до зари.
Любишь?» — «Счастье! Люблю.» — «Повтори! Повтори!»
«О, люблю!» — Как сияют вершины!
Царица южная Балькис
Грядет к престолу Соломона
Влекут, влекут его знамена
Царицу южную Балькис!
Ифрит лазурный и Ивлис,
Злой гений, враг святого трона,
Царицу южную Балькис
Влекут к престолу Соломона.
Лазурноокий Гиацинт
Был морем выброшен на скалы,
Когда душа любви искала.
Лазурноокий Гиацинт
Изранен щебнем. Приласкала
Балькис его, дав даже бинт.
Лазурноокий Гиацинт
Был морем выброшен на скалы.
Балькис забыла для него
Свой путь, свой сан, свое значенье.
Чтоб облегчить его мученья,
Она забыла для него.
А он, изведав облегченье,
Ее покинул. Для чего
Она забыла для него
Свой путь, свой сан, свое значенье?
Дальнейший путь ей запрещен
Ифритом, гением лазурным.
Ивлис победой восхищен:
Дальнейший путь ей запрещен.
Тогда, томясь порывом бурным,
Скорбит царица: «Соломон!
Мне путь священный запрещен
Ифритом, гением лазурным…»
Над Гиацинтом правит суд
Балькис, премудрая царица.
Он пойман! вот его ведут!..
Она над ним свершает суд,
Она убить его грозится…
Но грезы вдаль ее несут —
И свой оканчивает суд
Прощеньем мудрая царица.
Спешит лазоревый Ифрит
Направить путь ее к Сарону,
И осеняет ей корону
Крылом лазоревый Ифрит.
Он вдохновенно говорит:
— Готовься в жены Соломона! —
И вновь ликующий Ифрит
Ведет Балькис в поля Сарона.