Где-то на черешнях,
Там, в краях нездешних,
Распевают птицы
Но не так, как тут.
Грезят в сферах вышних
На румяных вишнях,
Грезят небылицы,
Радужно поют.
А у нас, где север
Пожинает клевер,
Нет ни ярких вишен,
Ни веселых птиц.
Все повито дымкой,
Грустью-невидимкой,
Грезы зов не слышен
В сумраке темниц.
Остов от черешни я, назябся ж я зимой,
Инею-то, снегу-то на ветках, Боже мой! А едва заслышал я твой шаг сквозь забытье,
В воздухе дыхание почувствовал твое, Весь я точно к Троице разубрался в листы,
Замерцали белые меж листьями цветы.Было утро снежного и сиверкого дня,
Но когда ты ласково взглянула на меня, Чудо совершилося — желания зажглись
И на ветках красные черешни налились.Каждая черешенка так и горит, любя,
Каждая шепнула бы: «Я только для тебя, Все же мы, любимая, на ласковый твой свет
Сердца благодарного мы — ласковый ответ».Но со смехом в поле ты, к подругам ты ушла,
И, дрожа, увидел я, как набегала мгла, Как плоды срывалися, как цвет мой опадал,
Никогда я, кажется, сильнее не страдал.Но зато не холоден мне больше зимний день,
Если в сетке снежной я твою завижу тень.А когда б в глаза твои взглянуть мне хоть во сне,
Пусть опять и чудо мне, пусть и мука мне.Год написания: без даты
Пью за здравие Мери…
А. Пушкин
Над страной стою с бокалом
И прошу друзей помочь.
Пью за море!
Пью за скалы,
Подпирающие ночь!
За улыбки пью прохожих,
Близких сердцу моему.
Пью за девушек хороших,
Отдыхающих в Крыму!
Пусть почаще уезжают
Наши девушки на юг;
За успехи урожаев,
Расширяющих их круг!
Пью за нас,
За наше время,
За созвездие Тельца…
И за звезды, что на шлеме
У советского бойца!
За черешни Украины,
За республику в цвету!
И за ласковое имя,
То есть именно за ту,
Для которой почтой спешной
Отсылаем письма мы.
И цветут в садах черешни
Всех республик,
Всех семи!
Пусть над ней струится время
Юной свежестью своей
И кипит благословенье
Украинских тополей!..
Плита отвалена, и свежею струей
Во мглу могильную ворвался воздух вешний,
Неся с собой и аромат черешни,
И солнца луч чудесно-золотой.
Покрытым плесенью—исчезла с них парча —
Гробам не отразить волшебнаго луча;
От времени они позеленели,
Но, как морщины, и на них явились щели…
И луч скользнул во внутрь… Но милых мертвецов
Смутил-ли очи он сияньем необычным,
И запахом черешни непривычным?
Нарушился ли мир их безконечных снов?
Кто знает?—мертвая царила тишина.
И слышно не было ни вздоха, ни рыданья,
Ни возгласа нежданнаго свиданья,
Ни лепета встревоженнаго сна.
И вот,—к тем двум гробам спустился гробик третий,
И на его парче луч солнца заиграл.
К своим покойникам спустили внучку дети,
И кто-то наверху над нею зарыдал.
«—Спи, вечно, милая! Ты с ними—не одна!
Могила для тебя не может быть страшна.
Они тебя поймут, и протекут в беседе
Столетия у вас, вы—вечные соседи…
Ты про отца и мать разскажешь старикам,
Они поведают свои тебе виденья…
Да, мы еще придем,—а там —
Там не далеко воскресенье!..»