Напрасно я бегу к сионским высотам,
Грех алчный гонится за мною по пятам…
Так, ноздри пыльные уткнув в песок сыпучий,
Голодный лев следит оленя бег пахучий.
Мчат колёса по дороге.
Над дорогой мчатся ноги.
Это еду я бегом.
Это я бегу верхом! Я и сидя бегу,
И встаю на бегу,
И колёса кручу,
И качу, куда хочу.
С утра на лужайку
Бегу я с мячом,
Бегу, распеваю
Не знаю о чём…
А мячик, как солнце,
Горит надо мной,
Потом повернётся
Другой стороной
И станет зелёным,
Сын зовёт: «Агу, агу!» —
Мол, побудь со мною.
А в ответ: — Я не могу,
Я посуду мою.
Но опять: «Агу, агу!» —
Слышно с новой силой.
И в ответ: — Бегу, бегу,
Не сердись, мой милый!
Глядит высокая луна
На легкий бег автомобилей.
Как много пережитых былей
Видала бледная луна,
И все-ж по-прежнему ясна,
И торжеству людских усилий
Вновь не завидует луна,
Смеясь на бег автомобилей.
Бегу от горько-сложной боли я,
От праздных мыслей, праздных слов.
Бегу от судорог безволия
И перепутанных узлов.
О, эти злобные туманности,
Порывный взлет, — падений пыль…
Не лучше ль в тихой безжеланности
Уснуть, как спит степной ковыль?.
Смотря на эти скалы, гроты,
Вскипанье волн, созвездий бег,
Забыть убогие заботы
Извечно жаждет человек.
Но диким ужасом вселенной
Хохочет козлоногий бог,
И, потрясенная, мгновенно
Душа замрет. Не будь же строг,
Когда под кровлю ресторана,
Подавлена, угнетена,
В дни весны моей легкой птицею
Жизнь проносится — и украдкою
Озоряюся, как зарницею,
Песней чистою, песней краткою.
Люб душе моей, песнь несложная,
Твой игривый бег, твой летучий бег:
Им смиряется скорбь тревожная,
В нем завет небес, в нем загадка нег.
Под бананом, под бананом
Хорошо с тобой лежать вдвоем.
Словно в беге быстром, пьяном,
В поле уносимы мы слоном, —
Под бананом, под бананом
Жарким днем.
У тебя так смуглы груди,
Нежным медом пахнут волоса.
Слышат боги, но не слышат люди
Наши хриплые от счастья голоса.
Вдруг на бегу остановиться,
Так,
будто пропасть на пути.
"Меня не будет…" -
удивиться.
И по слогам произнести:
"Ме-ня не бу-дет…"
Мне б хотелось
не огорчать родных людей.
Но я уйду.
Бежала,
как по воздуху.
С лицом,
как май, заплаканным.
И пляшущие волосы
казались рыжим пламенем.
И только дыма не было,
но шла волна горячая…
Она бежала —
нежная,
Льнянокудрых тучек бег —
Перед ведреным закатом.
Детским телом пахнет снег,
Затенённый пнем горбатым.Луч — крестильный образок —
На валежину повешен,
И ребячий голосок
За кустами безутешен.Под берёзой зыбки скрип,
Ельник в маревных пелёнках…
Кто родился иль погиб
В льнянокудрых сутемёнках? И кому, склонясь, козу
Счастлив, кто в беге упал,
В беге до цели.
Так белою пеной увенчанный вал
Рассыпается в радостном хмеле.
Счастлив, кто счастье узнал устремления к цели.
Вал разбежался, хмельной,
Кружевом белым.
Прекрасен, кто к жизни рожден глубиной,
И к безвестным стремится пределам.
Не раздаются больше звуки
Уже в диване мне тобой;
Бегу всяк час, бегу от скуки,
А скука следует за мной.
Когда ж назад ты возвратишься,
Весельем мой наполнишь дом?
Иль с арфою навек простишься,
С Мурзой, Милордом и котом?
Пожалуй, возвратись скорее,
Приятны возврати часы,
Ты видал, у Моря сераго, как мятелятся пески?
Ты бродил, тоской истерзанный, в темном лесе, вдоль реки?
Ты внимал, овеян вьюгами, ветра призрачный разсказ?
Ты считал шуршанья шорохов, бег минут в полночный час?
Ты слыхал, как вихри носятся, завывая сквозь трубу?
Ты узнал, как сердце просится прочь бежать, сломив судьбу?
Ты узнал души рыдание без слезы сомкнутых глаз?
Ты узнал ли все страдание ведать мысль в последний раз?
Ты видал, у Моря серого, как метелятся пески?
Ты бродил, тоской истерзанный, в темном лесе, вдоль реки?
Ты внимал, овеян вьюгами, ветра призрачный рассказ?
Ты считал шуршанья шорохов, бег минут в полночный час?
Ты слыхал, как вихри носятся, завывая сквозь трубу?
Ты узнал, как сердце просится прочь бежать, сломив судьбу?
Ты узнал души рыдание без слезы сомкнутых глаз?
Ты узнал ли все страдание ведать мысль в последний раз?
Недоброй славы не бегу.
Пускай порочит тот, кто хочет.
И смерть на невском берегу
Напрасно карты мне пророчат.Я не покину город мой,
Венчанный трауром и славой,
Здесь каждый камень мостовой —
Свидетель жизни величавой.Здесь каждый памятник воспет
Стихом пророческим поэта,
Здесь Пушкина и Фальконета
Вдвойне бессмертен силуэт.О память! Верным ты верна.
Что видят они? — Пальто
На юношеской фигуре.
Никто не узнал, никто,
Что полы его, как буря.
Остер, как мои лета,
Мой шаг молодой и четкий.
И вся моя правота
Вот в этой моей походке.
Ты одинок. И правишь бег
Лишь ты один — могуч и молод —
В косматый дым, в атласный снег
Приять вершин священный холод.
В горах натянутый ручей
Своей струею серебристой
Поет — тебе: и ты — ничей —
На нас глядишь из тучи мглистой.
Орел вознесся в звездный день
И там парит, оцепенелый.
Решеньем Полубога Злополучий,
Два мертвых Солнца, в ужасах пространств,
Закон нарушив долгих постоянств,
Соотношений грозных бег тягучий, —
Столкнулись, и толчок такой был жгучий,
Что Духи Взрыва, в пире буйных пьянств,
Соткали новоявленных убранств
Оплот, простертый огненною тучей.
Часы, шипя, двенадцать раз пробили
В соседней зале, темной и пустой,
Мгновения, бегущие чредой
К безвестности, к забвению, к могиле,
На краткий срок свой бег остановили
И вновь узор чеканят золотой:
Заворожен ритмической мечтой,
Вновь отдаюсь меня стремящей силе.
Ходит путник в час полночный,
прячет в сумку хлеб и сыр,
а над ним цветок порочный
вырастает в воздух пр.
Сколько влаги, сколько неги
в том цветке, растущем из
длинной птицы, в быстром беге
из окна летящей вниз.
Вынул путник тут же сразу
пулю — дочь высоких скал.
Уж часы — который час? —
Прозвенели.
Впадины огромных глаз,
Платья струйчатый атлас…
Еле-еле вижу Вас,
Еле-еле.
У соседнего крыльца
Свет погашен.
Где-то любят без конца…
Песок вскипал. За мною мчались Мавры.
Но легок был мой черноокий конь.
И в этой зыби бега и погонь
Горели мы как быстрые кентавры.
Мне чудилось—в висках гремят литавры.
О, кровь моя! Кипи! Колдуй! Трезвонь!
Я мчусь как дух. Лечу как ведогонь.
Как ветер, в чьем волненьи блещут лавры.
Январь, старик в державном сане,
Садится в ветровые сани, —
И устремляется олень,
Воздушней вальсовых касаний
И упоительней, чем лень.
Его разбег направлен к дебрям,
Где режет он дорогу вепрям,
Где глухо бродит пегий лось,
Где быть поэту довелось…
Чем выше кнут, — тем бег проворней,
Вот дорога столбовая,
В перспективной красоте,
По холмам перебегая,
Исчезает в высоте.
Что за роскошь, что за нега,
Между поля и лесов,
В вихре молнийного бега
Мчаться прытью скакунов!
Прихотливо прах летучий
Темным облаком свивать
Довольно жил я — в меру ли
жизни, в меру ли славы.
К. Ю. ЦезарьТы сердцу близко, Солнце вечернее,
Не славой нимба, краше полуденной,
Но тем, что коней огнегривых
К Ночи стремишь в неудержном беге.«Помедли», — молит тучка багряная,
«Помедли», — долы молят червленые,
Мир, отягчен лучистым златом,
Боготворит твой покой победный.И горы рдеют, как алтари твои;
И рдеет море влажными розами,
Эй, шутка-молодость! Как новый, ранний снег
Всегда и чист и свеж! Царица тайных нег,
Луна зеркальная над древнею Москвою
Одну выводит ночь блестящей за другою.
Что, все ли улеглись, уснули? Не пора ль?..
На сердце жар любви, и трепет, и печаль!..
Бегу! Далекие, как бы в вознагражденье,
Шлют звезды в инее свое изображенье.
В сияньи полночи безмолвен сон Кремля.
Под быстрою стопой промерзлая земля
М.И. Сизову
Покинув город, мглой объятый,
Пугаюсь шума я и грохота.
Еще вдали гремят раскаты
Насмешливого, злого хохота.
Там я года твердил о вечном —
В меня бросали вы каменьями.
Вы в исступленье скоротечном
Ветров — протяжный глас, снегов —
Мятежный бег
Из отдалений…
Перекосившихся крестов
На белый снег
Синеют тени…
От нежных слез и снежных нег
Из поля веет
Вестью милой…
Лампад
Эта светлая ночь, эта тихая ночь,
Эти улицы, узкие, длинные!
Я спешу, я бегу, убегаю я прочь,
Прохожу тротуары пустынные.
Я не в силах восторга мечты превозмочь,
Повторяю напевы старинные,
И спешу, и бегу, — а прозрачная ночь
Стелет тени, манящие, длинные.Мы с тобой разошлись навсегда, навсегда!
Что за мысль, несказанная, странная!
Без тебя и наступят и минут года,
«Эй, кто там крикнул «ай-ай-ай?» — «Ну я! Я, Кролик Белый». —
«Опять спешишь?» — «Прости, Додо, так много важных дел!
У нас в Стране Чудес попробуй что-то не доделай…
Вот и ношусь я взад-вперёд как заяц угорелый —
За два кило пути я на два метра похудел.Зачем, зачем, сограждане, зачем я Кролик — белый?
Когда бы был я серым — я б не бегал, а сидел.
Все ждут меня, всем нужен я — и всем визиты делай,
А я <не>
Установить бы кроликам какой-нибудь предел!» —«Но почему дрожите вы и почему вы белый?» —>
«Да потому что — ай-ай-ай! — таков уж мой удел.
На стене часы у нас
Прозвонили восемь раз.
В это время я проснулся
И глаза открыл как раз.
Я проснулся —
И тотчас же
В брюки сунул две ноги.
Потянулся —
И тотчас же
Прыгнул прямо в сапоги!
Все спуски, лестницы, откосы
Сбегают к бухте, а по ним
Бегут влюбленные матросы
Один вприпрыжку за другим.В кульках, как дети, держат сласти,
А то курчавый виноград,
На корабли свои и в части
К двенадцати часам спешат.А где подруги? Вот они,
Уходят по домам одни.
Гася поспешно папиросы,
Бегут влюбленные матросы,
Все кончено, меж нами связи нет…
А. ПушкинЭта светлая ночь, эта тихая ночь,
Эти улицы, узкие, длинные!
Я спешу, я бегу, убегаю я прочь,
Прохожу тротуары пустынные.
Я не в силах восторга мечты превозмочь,
Повторяю напевы старинные,
И спешу, и бегу, — а прозрачная ночь
Стелет тени, манящие, длинные.
Мы с тобой разошлись навсегда, навсегда!