О Франция, мой час настал: я умираю,
Возлюбленная мать, прощай: покину свет, —
Но имя я твое последним повторяю.
Любил ли кто тебя сильней меня? О нет!
Я пел тебя, еще читать ненаученный,
И в час, как смерть удар готова нанести,
Еще поет тебя мой голос утомленный.
Почти любовь мою — одной слезой. Прости!
Когда цари пришли и гордой колесницей
Прости, прости, о Франция родная!
Мой смертный час, я чувствую, пробил;
Но я пою тебя и умирая;
Кто так любил, как я тебя любил!
Я пел тебя ребенком, до науки;
Вот смерть меня готова унести,
Чуть дышит грудь, но в ней все те же звуки,
За всю любовь пролей слезу. Прости!
Когда врагов гнели тебя союзы
Маркиза я. Мой древний род
Дает права мне на народ,
И, не без гордости сословной,
Я говорю: ко мне, друзья!
И мужику доступна я.
Но мой девиз:
Любя маркиз,
Имей почтенье к родословной!
Меня нисколько не манит
Спит на груди у ней крошка-ребенок.
Жанна другого несет за спиной;
Старший с ней рядом бежит… Башмачонок
Худ и не греет ножонки босой…
Взяли отца их: дозор окаянный
Выследил, — кончилось дело тюрьмой…
Господи, сжалься над рыжею Жанной…
Пойман ее браконьер удалой!
Жизни заря и для Жанны алела:
Страстно на ветке любимой
Птичка поет наслажденье;
Солнцем полудня палима,
Лилия дремлет в томленье.
Страстно на ветке любимой
Птичка поет наслажденье.
Полузакрыты мечтами
Юной красавицы взоры.
Блещут на солнце, с цветами,
Как для меня нападки ваши лестны!
Какая честь! Вот это я люблю.
Так шансоньетки мои уж вам известны?
Я, монсеньер, вас на слове ловлю.
Любя вино, я перед Музой грешен:
Ее терять я скромность заставлял…
Грех невелик, коль хмель ее потешен;
Как ваше мненье, милый кардинал?
Как, например, вам нравится Лизетта?
Ах, что за добрая душа
Был Бен-Исса в Бассоре!
Но раз встает он, — ни гроша, —
Друзей любил, — вот горе!
Бен завтра по миру пойдет
Винить судьбу-злодейку;
Сегодня ж нищему дает
Последнюю копейку.
Тому лет триста это был