Пасть борцом на поле битвы —
Лишь избранникам дано,
Им — народные молитвы,
Им бессмертье суждено.
Пасть геройски под ударом,
Пасть с оружием в руках,
Знать, что отдал жизнь недаром.
И не знать, что значит страх.
Далеко от родимого края
Ты, как чудный цветок, расцвела
И, вдали от него умирая,
Ты родною нам все же была.
Эта страстная жажда искусства,
Эта пылкость мечтаний и дум,
Глубина затаенного чувства
И сомненьем отравленный ум,
Эти муки и радости—наши,
И тебя, как никто, мы поймем!
— Не стало Пушкина!
Давно, как гул набата,
Весть эта пронеслась, но, словно в первый день,
Такой же свежею нам кажется утрата
Незаменимая, и чтится так же свято
Твоя страдальческая тень…
Полвека минуло с тех пор, как ты кровавой
Окончил смертию великую борьбу,
И юноша поэт восстал для мести правой
Далеко от родимаго края
Ты, как чудный цветок, разцвела
И, вдали от него умирая,
Ты родною нам все же была.
Эта страстная жажда искусства,
Эта пылкость мечтаний и дум,
Глубина затаеннаго чувства
И сомненьем отравленный ум,
Обвеял утренник суровый
Своим дыханием цветы,
Меж темной зеленью дубовой
Мелькнули желтые листы;
Цветущий луг уж дважды скошен
И обмелела глубь озер,
Но так сияющ и роскошен
Природы царственный убор;
Вчера над верхушками бора
Заря догорала светло,
И гладь водяного простора
Прозрачна была, как стекло.
И солнце в красе заходило,
И медлила влажная тень,
Казалось, что небо сулило
На завтра безоблачный день.
Под жгучей синевой полуденных небес,
Равниной грозною синея на просторе,
Необозримое раскинулося море.
Вот парус промелькнул, как чайка и — исчез
В сияющей дали, залитой ярким блеском.
А там у берега, с однообразным плеском,
Среди безветрия и знойной тишины,
Лениво плещется волна о валуны.
У белых валунов, в тени скалы прибрежной,
Откуда ей простор виднеется безбрежный,
Повеяло покоем,
Безмолвием и сном,
Кружатся белым роем
Снежинки за окном.
И их полет не слышен,
И падают они,
Как цвет молочный вишен
От ветра по весне.