Сколько милых значков
На трамвайном билете!
Как смешна эта круглая
Толстая дама!..
Пассажиры сидят,
Как послушные дети,
И трамвай —
Как спешащая за покупками мама.Инфантильный кондуктор
Не по-детски серьезен,
И вагоновожатый
Сидит за машинкой…
А трамвайные окна
Цветут на морозе,
Пробегая пространства
Смоленского рынка.Молодая головка
Опущена низко…
Что, соседка,
Печально живется на свете?..
Я играю в поэта,
А ты — в машинистку;
Мы всегда недовольны —
Капризные дети.Ну, а ты, мой сосед,
Мой приятель безногий,
Неудачный участник
Военной забавы,
Переплывший озера,
Пересекший дороги,
Зажигавший костры
У зеленой Полтавы… Мы играли снарядами
И динамитом,
Мы дразнили коней,
Мы шутили с огнями,
И махновцы стонали
Под конским копытом, —
Перебитые куклы
Хрустели под нами.Мы играли железом,
Мы кровью играли,
Блуждали в болоте,
Как в жмурки играли…
Подобные шутки
Еще не бывали,
Похожие игры
Еще не случались.Оттого, что печаль
Наплывает порою,
Для того, чтоб забыть
О тяжелой потере,
Я кровавые дни
Называю игрою,
Уверяю себя
И других…
И не верю.Я не верю,
Чтоб люди нарочно страдали,
Чтобы в шутку
Полки поднимали знамена…
Приближаются вновь
Беспокойные дали,
Вспышки выросших молний
И гром отдаленный.Как спокойно идут
Эти мирные годы —
Чад бесчисленных кухонь
И немытых пеленок!..
Чтобы встретить достойно
Перемену погоды,
Я играю, как лирик —
Как серьезный ребенок… Мой безногий сосед —
Спутник радостных странствий!
Посмотри:
Я опять разжигаю костры,
И запляшут огни,
И зажгутся пространства
От моей небывалой игры.
Меня не пугает
Высокая дрожь
Пришедшего дня
И ушедших волнений, -
Я вместе с тобою
Несусь, молодежь,
Перил не держась,
Не считая ступеней.
Короткий размах
В ширину и в длину —
Мы в щепки разносим
Старинные фрески,
Улыбкой кривою
На солнце сверкнув,
Улыбкой кривою,
Как саблей турецкой… Мы в сумерках синих
На красный парад
Несем темно-серый
Буденновский шлем,
А Подлость и Трусость,
Как сестры, стоят,
Навек исключенные
Из ЛКСМ.Простите, товарищ!
Я врать не умею —
Я тоже билета
Уже не имею,
Я трусом не числюсь,
Но с Трусостью рядом
Я тоже стою
В стороне от парада.Кому это нужно?
Зачем я пою?
Меня всё равно
Комсомольцы не слышат,
Меня всё равно
Не узнают в бою,
Меня оттолкнут
И в мещане запишут… Неправда!
Я тот же поэт-часовой,
Мое исключенье
Совсем не опасно,
Меня восстановят —
Клянусь головой!..
Не правда ль, братишки,
Голодный и Ясный? Вы помните грохот
Двадцатого года?
Вы слышите запах
Военной погоды?
Сквозь дым наша тройка
Носилась бегом,
На нас дребезжали
Бубенчики бомб.И молодость наша —
Веселый ямщик —
Меня погоняла
Со свистом и пеньем.
С тех пор я сквозь годы
Носиться привык,
Перил не держась,
Не считая ступеней… Обмотки сползали,
Болтались винтовки…
(Рассеянность милая,
Славное время!)
Вы помните первую
Командировку
С тяжелою кладью
Стихотворений? Москва издалека,
И путь незнакомый,
Бумажка с печатью
И с визой губкома,
С мандатами длинными
Вместо билетов,
В столицу,
На съезд
Пролетарских поэтов.Мне мать на дорогу
Яиц принесла,
Кусок пирога
И масла осьмушку.
Чтоб легкой, как пух,
Мне дорога была,
Она притащила
Большую подушку.Мы молча уселись,
Дрожа с непривычки,
Готовясь к дороге,
Дороги не зная…
И мать моя долго
Бежала за бричкой,
Она задыхалась,
Меня догоняя… С тех пор каждый раз,
Обернувшись назад,
Я вижу
Заплаканные глаза.
— Ты здорово, милая,
Утомлена,
Ты умираешь,
Меня не догнав.Забудем родителей,
Нежность забудем, -
Опять над полками
Всплывает атака,
Веселые ядра
Бегут из орудий,
Высокий прожектор
Выходит из мрака.Он бродит по кладбищам,
Разгоряченный,
Считая убитых,
Скользя над живыми,
И город проснулся
Отрядами ЧОНа,
Вздохнул шелестящими
Мостовыми… Я снова тебя,
Комсомол, узнаю,
Беглец, позабывший
Назад возвратиться,
Бессонный бродяга,
Веселый в бою,
Застенчивый чуточку
Перед партийцем.Забудем атаки,
О прошлом забудем.
Друзья!
Начинается новое дело,
Глухая труба
Наступающих буден
Призывно над городом
Загудела.Рассвет подымается,
Сонных будя,
За окнами утренний
Галочий митинг.
Веселые толпы
Бессонных бродяг
Храпят
По студенческим общежитьям.Большая дорога
За ними лежит,
Их ждет
Дорога большая
Домами,
Несущими этажи,
К празднику
Первого мая… Тесный приют,
Худая кровать,
Запачканные
Обои
И книги,
Которые нужно взять,
Взять — по привычке —
С бою.Теплый парод!
Хороший народ!
Каждый из нас —
Гений.
Мы — по привычке —
Идем вперед,
Без отступлений! Меня не пугает
Высокая дрожь
Пришедшего дня
И ушедших волнений…
Я вместе с тобою
Несусь, молодежь,
Перил не держась,
Не считая ступеней…
Годы многих веков
Надо мной цепенеют.
Это так тяжело,
Если прожил балуясь…
Я один —
Я оставил свою Дульцинею,
Санчо-Пансо в Германии
Лечит свой люэс…
Гамбург,
Мадрид,
Сан-Франциско,
Одесса —
Всюду я побывал,
Я остался без денег…
Дело дрянь.
Сознаюсь:
Я надул Сервантеса,
Я — крупнейший и истории
Плут и мошенник…
Кровь текла меж рубцами
Земных операций,
Стала слава повальной
И храбрость банальной,
Но никто не додумался
С мельницей драться, —
Это было бы очень
Оригинально!
Я безумно труслив,
Но в спокойное время
Почему бы не выйти
В тяжелых доспехах?
Я уселся на клячу.
Тихо звякнуло стремя,
Мне земля под копытом
Желала успеха…
Годы многих веков
Надо мной цепенеют.
Я умру —
Холостой,
Одинокий
И слабый…
Сервантес! Ты ошибся:
Свою Дульцинею
Никогда не считал я
Порядочной бабой.
Разве с девкой такой
Мне возиться пристало?
Это лишнее,
Это ошибка, конечно…
После мнимых побед
Я ложился устало
На огромные груди,
Большие, как вечность.
Дело вкуса, конечно…
Но я недоволен —
Мне в испанских просторах
Мечталось иное…
Я один…
Санчо-Пансо хронически болен.
Слава грустной собакой
Плетется за мною.
Иосифу Уткину
Четырем лошадям
На фронтоне Большого театра —
Он задаст им овса,
Он им крикнет веселое «тпру!».
Мы догнали ту женщину!
Как тебя звать? Клеопатра?
Приходи, дорогая,
Я калитку тебе отопру.
Покажу я тебе и колодец,
И ясень любимый,
Познакомлю с друзьями,
К родителям в гости сведу.
Посмотри на меня —
Никакого на мне псевдонима,
Весь я тут —
У своих земляков на виду.
В самом дальнем краю
Никогда я их не позабуду,
Пусть в моих сновиденьях
Оно повторится стократ —
Это мирное поле,
Где трудятся близкие люди
И журавль лениво бредет,
Как скучающий аристократ.
Я тебе расскажу
Все свои сокровенные чувства,
Что люблю, что читаю,
Что мечтаю в дороге найти.
Я хочу подышать
Возле теплого тела искусства,
Я в квартиру таланта
Хочу как хозяин войти.
Мне б запеть под оркестр
Только что сочиненную песню,
Удивительно скромную девушку
Вдруг полюбить,
Погибать, как бессмертный солдат
В героической пьесе,
И мучительно думать в трагедии:
«Быть иль не быть?»
Быть красивому дому
И дворику на пепелище!
Быть ребенку счастливым,
И матери радостной быть!
На измученной нашей планете,
Отроду нищей,
Никому оскорбленным
И униженным больше не быть!
И не бог поручил,
И не сам я надумал такое,
Это старого старше,
Это так повелось искони,
Чтобы прошлое наше
Не оставалось в покое,
Чтоб артист и художник
Вторгались в грядущие дни.
Я — как поле ржаное,
Которое вот-вот поспеет,
Я — как скорая помощь,
Которая вот-вот успеет, -
Беспокойство большое
Одолевает меня,
Тянет к людям Коммуны
И к людям вчерашнего дня.
По кавказским долинам
Идет голодающий Горький,
Пушкин ранен смертельно,
Ломоносову нужно помочь!..
Вот зачем я тебя
Догоняю на славной четверке,
Что мерещится мне
В деревенскую долгую ночь!
Белый конь
Под Орлом пролетел,
Предназначенный к въезду в Москву,
Подминая траву…
Время мчится быстрее,
Чем лошадь, — и вот –
Конь издох,
А хозяин в Париже живет. Белый конь издыхал,
Мечтая о сене,
Тучный всадник пешком
Отмахал сквозь поля…
Что толкнуло хозяина
К Эйфелю, к Сене,
К фавориту Бальзака,
К любимцу Золя? Для того ли шумело
Солдатское детство,
Чтоб по луврским залам
Пройти знатоком?..
Что поделаешь, унтер,
Если некуда деться,
Если крах, если франк
Не звенит пятаком! Где ж твоя, генерал,
Боевая походка?
Разве бренди на вкус –
Это русская водка?
Эполеты погасли,
Проходят часы,
И осенним ландшафтом
Свисают усы.Ты снимаешь мундир свой,
Ты так утомлен,
Ты заснул вдалеке
От Российской земли…
Я хочу, чтоб буденновцы
Вторглись в твой сон,
Как в просторы Кубани
С размаху вошли! Я не лгу,
Я своими глазами видал,
Как седой генерал
На жеребчике трясся…
Любо-дорого видеть,
Как мчит генерал
От ростовской Садовой
И до Монпарнаса! Чтобы в этом дыму
Разобраться помочь,
Встань, о память моя,
И Ростов озари!
Грохочи надо мною,
Ростовская ночь,
Каждый выстрел двадцатого
Вновь повтори! Пролетай, моя память,
Сквозь дни боевые,
Отягченная грузом
Свинца и стихов,
Чтоб легенды стояли,
Как часовые,
Не сменяясь вовеки
У входа в Ростов, Чтобы к нашей истории
Только дотронуться —
А уж песнь о Ростове
Гудит по полкам!
Запевай, запевала!
Летите, буденновцы,
По земле,
По полям,
По годам, по векам!
Уже не мальчиком,
Уже почти мужчиной
Перехожу десятую межу.
В одиннадцатую
Нашу годовщину,
Накрыт противогазом,
Прихожу. Мне десять лет
Знакомы поименно,
И в голове моей
Уже давно
Висят воспоминанья,
как знамена,
Простреленные
Батькою Махно… Пусть молодость моя
Горит неутомимо —
В ней десять лет
Глядят из-под золы,
В ней с ароматом
Пороха и дыма
Смешался запах
Стружек и смолы… Вдоль старых стен
По кладбищам печальным,
Над мертвым
успокоенным полком
Я прохожу
Чуть-чуть сентиментальный,
Задумчивым
иду
большевиком. Завязаны шнурки
Моих ботинок,
И в прачечной
Лежит мое белье,
И отдано оружие мое
Милиции,
Поставленной
на рынок, — Но в десять лет
Команда не забыта,
Но вычищено
Старое седло,
Но чувствую,
что время подползло
Почти неслышным
Шорохом иприта… Вдоль новых крыш
Пройдут года украдкой,
Сквозь гущу лет
Придет знакомый год…
Сойди, поэт!
Здесь будет пересадка!
Оставь трамвай!
Тебя тачанка ждет!.. Мы десять лет
Надеемся и терпим,
Пока под взрывы
Пушечных зарниц
Проскачет эскадрон
Нетерпеливым темпом
Через барьер
Разрушенных границ…
Мы — солидные люди,
Комсомольцы двадцатого года.
Моль уже проедает
Походные наши шинели…
Мы с детства знакомы
С украинской нашей природой,
Мы знаем,
Как выглядит тополь
После дождя и шрапнели. На минуту представьте себе
Вечера близ Диканьки,
И закаты по Гоголю,
И махновца на пьяной тачанке,
Паровозного кладбища
Оледенелые трубы,
И раскрытое настежь
Окно комсомольского клуба… Бригадиры побед,
Мы по праву довольны судьбою,
На других поколеньях
Свои проверяя года.
Не сбавляя паров,
Грохоча биографией боя,
Мы идем в нашу старость,
Как входят в туннель поезда… Давайте вспомним
Все, что нам знакомо.
Давайте снова
Проверять посты
Руководимые
Секретарем губкома,
Украинцем
Огромным и простым.Он вел романтику
Как лошадь,
За собой –
Накормленной,
Оседланной,
Послушной.
Она, пришпоренная,
Мчалась в каждый бой,
Потом покорно
Шла к себе в конюшню.Казармами,
Вокзалами,
Степями
Молодежь
Расставила пикеты,
Благословляема
Четырьмя ветрами
И пятью
Частями света. Так накоплялся
Боевой багаж
Побед,
И поражений,
И подполья,
Так начинался
Комсомольский стаж
Товарищей —
Участников Триполья.Не забудем их,
Лицо в лицо
Видевших и жизнь,
И смерть,
И славу.
Не забудем
Наших мертвецов, —
Мы на это
Не имеем права! Пусть они
Напомнят нам о сроках,
Юность вызывающих на бой,
Пусть они
Пройдут сквозь эти строки,
Жалуясь на раны
И на боль. Вот они
Являются ко мне
В тесных коридорах общежитий.
Я их поведу
По всей стране,
Чтобы показать им.
— Вот! Смотрите! Сколько молодости
У страны!
Сколько свежих
Комсомольских сил!
Этот паренек
Из Чухломы
Нас уже давно опередил. Эта девушка
Из Ленинграда
Первой в цехе
Снижает брак.
Посмотри
На ее бригаду!
Поздоровайся с ней,
Шпиндяк! Это молодость наша встала!
Это брызжет
В десятках глаз
Весь огонь
Твоего запала,
Перемноженный
Сотни раз!.. Дышит время
Воздухом веселым,
И пути широкие легли,
И горит вовсю
Над Комсомолом
Солнце,
Под которым мы росли.
Чубатый Тарас
Никого не щадил…
Я слышу
Полуночным часом,
Сквозь двери:
— Андрий! Я тебя породил!..-
Доносится голос Тараса.Прекрасная панна
Тиха и бледна,
Распущены косы густые,
И падает наземь,
Как в бурю сосна,
Пробитое тело Андрия… Полтавская полночь
Над миром встает…
Он бродит по саду свирепо,
Он против России
Неверный поход
Задумал — изменник Мазепа.В тесной темнице
Сидит Кочубей
И мыслит всю ночь о побеге,
И в час его казни
С постели своей
Поднялся Евгений Онегин: — Печорин! Мне страшно!
Всюду темно!
Мне кажется, старый мой друг,
Пока Достоевский сидит в казино,
Раскольников глушит старух!.. Звезды уходят,
За темным окном
Поднялся рассвет из тумана…
Толчком паровоза,
Крутым колесом
Убита Каренина Анна… Товарищи классики!
Бросьте чудить!
Что это вы, в самом деле,
Героев своих
Порешили убить
На рельсах,
В петле,
На дуэли?.. Я сам собираюсь
Роман написать —
Большущий!
И с первой страницы
Героев начну
Ремеслу обучать
И сам помаленьку учиться.И если, не в силах
Отбросить невроз,
Герой заскучает порою, -
Я сам лучше кинусь
Под паровоз,
Чем брошу на рельсы героя.И если в гробу
Мне придется лежать, -
Я знаю:
Печальной толпою
На кладбище гроб мой
Пойдут провожать
Спасенные мною герои.Прохожий застынет
И спросит тепло:
— Кто это умер, приятель? —
Герои ответят:
— Умер Светлов!
Он был настоящий писатель!
Джэн!
Дорогая!
Ты хмуришь свой крохотный лоб,
Ты задумалась, Джэн,
Не о нашем ли грустном побеге?
Говорят, приближается
Новый потоп,
Нам пора позаботиться
О ковчеге.
Видишь —
Мир заливает водой и огнем,
Приближается ночь,
Неизвестностью черной пугая…
Вот он — Ноев ковчег.
Войдем,
Отдохнем,
Поплывем,
Дорогая!
Нет ни рек, ни озер.
Вся земля —
Как сплошной океан,
И над ней небеса —
Как проклятие…
И как расплата…
Все безмолвно вокруг.
Только глухо стучит барабан,
И орудия бьют
С укрепленного Арарата.
Нас не пустят туда —
Там для избранных
Крепость и дом,
Но и эту твердыню
Десница времен поразила.
Кто-то бросился вниз…
Видишь, Джэн, —
Это новый Содом
Покидают пророки
Финансовой буржуазии.
Детский трупик,
Качаясь,
Синеет на черной волне, —
Это маленький Линдберг,
Плывущий путями потопа.
Он с Гудзона плывет,
Он синеет на черной волне
По затопленным картам
Америки и Европы.
Мир встает перед нами
Пустыней,
Огромной и голой.
Никто не спасется,
И никто не спасет!
Побежденный пространством,
Измученный голубь
Пулеметную ленту,
Зажатую в клюве,
Несет.
Сорок раз…
Сорок дней и ночей…
Сорок лет
Мне исполнилось, Джэн.
Сорок лет…
Я старею.
Ни хлеба…
Ни славы…
Чем помог мне,
Скажи,
Юридический факультет?
Чем поможет закон
Безработному доктору права?
Хоть бы новый потоп
Затопил этот мир в самом деле!
Но холодный Нью-Йорк
Поднимает свои этажи…
Где мы денег достанем
На следующей неделе?
Чем это кончится,
Джэн,
Дорогая,
Скажи!