Дети песни поют, нарушают покой,
Бабки с внуками книжки читают.
Время мчится рекой, годы машут рукой.
Годы мчатся… А кто их считает? Будят нас по утрам молодые мечты
Чтоб спросить, как живем мы на свете.
— Здравствуй!
— Здравствуй!
— Ну как ты?
— В порядке, а ты? Как работа?
— Нормально.
— А дети? Вереницы годов убегают назад.
Грохот пушек все тише и тише…
Только в старых альбомах все те же глаза
Не вернувшихся с боя мальчишек Эй, потомки, послушайте нашу мечту: -
Не листайте так быстро страницы!
Мы хотели стоять на последнем посту
Часовыми последней границы. Чтоб не треск автоматов, а крик соловьев.
Чтоб стонала весенняя вьюга.
Чтобы сердце томилось твое и мое
От желанья постигнуть друг друга. Дети песни поют, нарушают покой,
Бабки с внуками книжки читают
Время мчится рекой, годы машут рукой.
Годы мчатся… А кто их считает?
Заря упала и растаяла.
Ночные дремлют корпуса.
Многоэтажная окраина
Плывет по лунным небесам…
Плывет по лунным небесам
Плывет по лунным небесам
Плывет по лунным небесам…. И шапку сняв, задравши голову,
Как зачарованный стою
Я на краю степи и города
Земли и неба на краю на краю…
Земли и неба на краю на краю
Земли и неба на краю на краю
Земли и неба на краю на краю … И снова песней нескончаемой
Запела древняя струна
Веками числилась окраиной
Моя родная сторона
Моя родная сторона
Моя родная сторона
Моя родная сторона Страна великая. красивая
В круговороте всех веков
Весь мир спасала от насилия
От злых набегов чужаков…
От злых набегов чужаков
От злых набегов чужаков…
От злых набегов чужаков. Весь мир спасала от отчаяния
И не боялась ничего.
Моя любовь, моё дыхание
Отчизна сердца моего…
Отчизна сердца моего
Отчизна сердца моего…
Отчизна сердца моего. Заря упала и растаяла
Ночные дремлют корпуса
Многоэтажная окраина
Плывет по лунным небесам…
Плывет по лунным небесам
Плывет по лунным небесам…
Плывет по лунным небесам.
Мальчик лезет на забор —
Повышает кругозор
Каравай, каравай,
Кого любишь выбирай.За забором — вот дела! —
Девка ноги развела.
Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краюПятый день и день шестой
Ходит парень холостой
Парень лезет на забор —
Повышает кругозорХоди в пекло, ходи в рай,
Ходи в дедушкин сарай.
А в сарае — вот дела! —
Девка сына родила.Вот идёт ученый муж,
Академик он к тому ж.
Он полезет на забор —
Он повысит кругозор.Не придёт твой папа спать —
Он не любит твою мать.
Он не любит мать твою,
Баю-баюшки-баю.Как узнать, кого люблю?
Как узнать, кого терплю?
Где помойка, а где рай?
Кого любишь — выбирай!
_____________
Перевод жаргонных слов:
Мне в бокал
Подливали вино,
Мне обманом
Клевали глаза.
Обучали терпеть,
Но одно
Мне забыли —
О счастье сказать.
Что оно —
Словно парус ничей,
Что оно —
Словно шорох огня,
Что оно —
Словно стон трубачей,
Поднимающих в топот
Коня.Тыщу лет
Этот стон, этот стих.
Тыщу лет
Завывает пурга нам.
Тыщу лет
За улыбку мечты
Ищем клады
По старым курганам.
Утро встанет —
Рассеется мгла.
Ночь приходит —
Звезда не погасла.
Дети слушают
Шорох крыла,
Отлетающий топот
Пегаса.Ты приходишь
В чужое кафе,
Обоняешь
Чужую еду,
Слезы льешь
На фальшивой строфе
И смеешься
У всех на виду.
Мне нужна красота
Позарез!
Чтоб до слез, чтоб до звезд,
Чтобы гордо…
Опускается солнце
За лес,
Словно бог
С перерезанным горлом.
Мне приснились сырые проталинки,
Мне приснилась трава-мурава,
Мне приснилось, что я еще маленький,
И что мама опять жива…
И что ночки стоят весенние,
И что утро, а не закат,
И что каждый день воскресение,
И что будто я музыкант. Будто вышел я на рассвете
С золотой своей трубой,
И в ответ засмеялись дети,
И позвали меня с собой.
Мы построим наш чистый город,
Мы отыщем к нему пути,
Мы придем в этот чистый город,
Потому что мы так хотим. Мне приснились сырые проталинки,
Мне приснилась трава-мурава,
Мне приснилось, что я еще маленький,
И что мама опять жива…
Пляшет девочка на рынке
От морозной маеты.
Пляшут души, пляшут крынки,
Парафиновые цветы.
Пляшешь ты в косынке тонкой,
Современная до пят.
О тебе, тебе, девчонка,
Репродукторы скрипят.Сапогами снег погублен.
Танцу тесно — не беда.
Словно масленые губы,
Улыбается еда.
В этом масленичном гаме,
В этом рыночном раю
Все поэмы, мелодрамы
Ждут поэтику свою.Ждут мороженые туши,
Крыш стеклянные верха.
Все здесь есть (развесьте уши):
От науки до стиха,
От Энштейна — до пропойцы,
От Ван Гога — до тазов.
Вы попробуйте пропойте —
Без ликбеза, без азов.Созерцательные ритмы —
Им на рынке тяжело.
Созерцательные рифмы —
Их тут смехом замело,
Им в толпе отдавят тропы.
И, что там ни говори,
Циклотроны, изотопы —
Это тоже буквари.Здесь сложнее: в этом танце
Нету скидок и постов.
Покупают иностранцы
Белокаменных котов.
Сытость в снеге, сытость в смехе,
В апельсинной кожуре.
Сытость в снеге, сытость в смехе…
Только б мозг не зажирел.
Пыхом клубит пар
Пароход-малец,
Волны вбег бегут от колес.
На сто тысяч верст
Небеса да лес,
Да с версту подо мной откос.Прет звериный дух
От лесных застех,
Где-то рядом гудит гроза.
Дует в спину мне
Ветерок-пострел,
Заметая пути назад.Надоело мне
У чужих окон
Счастья ждать под чужой мотив.
Тошно, зная жизнь
С четырех сторон,
По окольным путям идти.К черту всех мужей! —
Всухомятку жить.
Я любовником на игру
Выхожу, ножом
Расписав межи, —
Все равно мне: что пан, что труп.Я смеюсь — ха-ха! —
Над своей судьбой,
Я плюю на свою печаль.
Эй, судьба! Еще
Разговор с тобой
Вперехлест поведу сплеча.Далеко внизу
Эха хохот смолк.
Там дымучий пучит туман.
Там цветком отцвел
Флага алый шелк:
Пароходик ушел за лиман.
Рыжим морем на зеленых скамьях
Ляжет осень, всхлипнув под ногой.
Осень вспомнит: я пришел, тот самый,
Что когда-то звался «дорогой».
У реки далекая дорога,
У меня ж пути недалеки:
От меня до твоего порога
И обратно до Москвы-реки.В городах, как на больших вокзалах,
По часам уходят поезда.
Отчего ты раньше не сказала,
Что я на два года опоздал?
Не писал я писем после боя,
Оттого что не хватало сил,
Но любовь твою я за собою
Через Дон в зубах переносил.Не всему услышанному верь ты,
Если скажут: битва — пустяки,
Что солдат не думает о смерти
Перед тем, как броситься в штыки.
Скоро вновь на площадях разбитых
Городами встанут этажи.
Вот до этих солнечных событий
Мне, солдату, хочется дожить.
С улицы фонарь
Светит в окно.
На улице капель,
Весенний звон.Ах, старая песенка, новый звук!
Новый друг лучше старых двух.На улице ночка
Идёт в полёт.
Весна открывает
Свой новый счёт.Ах, старая песенка, новый звук!
Новый друг лучше старых двух.В тонком чулке —
Тонконогая ночь —
Идёт налегке
Учительши дочь.Ах, старая песенка, новый звук!
Новый друг лучше старых двух.Уроки по физике,
Отметка «пять».
Девочка ночью
Не хочет спать.Ах, старая песенка, новый звук!
Новый друг лучше старых двух.На улице — кепка
Да юбка-нейлон,
Да твоя песенка,
Франсуа Виллон.Ах, старая песенка, новый звук!
Новый друг лучше старых двух.Короны попадали,
Отмерцав, —
История счёт
Ведёт по певцам.Ах, старая песенка, новый звук!
Новый друг лучше старых двух.
Солнечным утром в тени
Шли две подруги одни.
Весело, весело,
Весело обе смеялись.Не поднимая век,
Близился к ним человек.
Губы одной, губы одной,
Губы одной прошептали: «Холодно что-то мне,
Солнце на той стороне.
Я перейду, я перейду,
Я перейду дорогу».Но уже не было сил.
Он мимо них проходил
Так же легко, так же легко,
Так же легко и строго.Так вот проходит сон.
Девушка та и он
Знали о… Знали о…
Знали, о, знали так много…
Строевая сосна корабельная,
День и ночь я тебя молю,
Ты прости, прости меня, дерево,
Что железом тебя гублю.
Что железом тебя гублю.Лес мой милый с туманной проседью,
Ты от шума совсем устал,
Но бегут поезда по просекам
И целуют твои уста.
И целуют твои уста.За тебя я сражаюсь, дерево,
Чтоб живое вовек жило.
Потерпи, сколько можешь, дерево,
Сберегу я твоё тепло.
Сберегу я твоё тепло.
Ты послушай, братишка,
Легенду одну.
Про Великий десант,
Про Большую войну.
Было двести друзей
У отца твоего.
А из них не осталось
Почти никого.Были — ночь штормовая
И двести ребят.
Были — рёв дальнобойных
И разрывы гранат.
Были лютые ветры
И крики во мгле,
Двадцать два километра
По Малой земле.Двадцать два километра
В тылу у врага,
Только волны кровавые
Бьют в берега.
Только смерть и металл,
Только кровь и песок,
Только потом просоленный
Хлеба кусок.Сотня вымпелов с ходу
Врывается в порт.
Парни в чёрную воду
Шагают за борт.
Только залпов раскаты,
Да крики «ура!»,
Да хрипят на закате
Мои катера.
Тяжело ли, строго ли —
Только не таи,
Чьи ладони трогали
Волосы твои.
Холодно ли, жарко ли
Было вам двоим?
Чьи подошвы шаркали
Под окном твоим? Я стоял над омутом,
Шлялся по войне.
Почему ж другому ты
Скрыла обо мне?
Ты ж не знаешь, глупая,
Как у волжских скал
Я ночами грубыми
Губ твоих искал.Юность — не обойма,
Ласка — не клинок.
Я назло обоим вам
Не был одинок.
Значит, было весело
Вам двоим вдвойне,
Если занавесило
Память обо мне.
Я ночью шла по улице,
На небе месяц жмурится
И освещает домика порог.
Оконце желтоглазое.
Мальчишки речь бессвязная,
И девочки счастливый говорок: Пора, пора, уж утро наступает.
Боюсь я, мама выйдет на крыльцо,
Рассвет встает.
Ну хватит, ну, ступай уж,
Не то я рассержусь, в конце концов! Какая я не складная,
Все сделала не ладно я,
Я своего дружка прогнала прочь.
А надо было так прогнать,
Чтоб завтра он пришел опять,
И я ему твердила бы всю ночь: Пора, пора, уж утро наступает.
Боюсь я, мама выйдет на крыльцо,
Рассвет встает.
Ну хватит, ну, ступай уж,
Не то я рассержусь, в конце концов! И вот иду с обидою,
Иду и всем завидую,
А по дороге гаснут фонари.
Ах, почему не я стою,
И мальчику вихрастому
Не я шепчу до утренней зари.Пора, пора, уж утро наступает.
Боюсь я, мама выйдет на крыльцо.
Рассвет встает.
Ну хватит, ну, ступай уж,
Не то я рассержусь, в конце концов!
Стою на полустаночке
В цветастом полушалочке,
А мимо пролетают поезда.
А рельсы-то, как водится,
У горизонта сходятся.
Где ж вы, мои весенние года?
Жила, к труду привычная,
Девчоночка фабричная,
Росла, как придорожная трава.
На злобу неответная,
На доброту приветная,
Перед людьми и совестью права.
Колёсики всё кружатся,
Сплетает нитка кружево…
Душа полна весеннего огня.
А годы — как метелица,
Все сединою стелятся,
Плясать зовут, да только не меня.
Что было — не забудется,
Что будет — то и сбудется,
Да и весна уж минула давно.
Так как же это вышло-то,
Что всё шелками вышито
Судьбы моей простое полотно?
Гляди идёт обычная
Девчоночка фабричная,
Среди подруг скромна не по годам.
А подойди-ка с ласкою
Да загляни-ка в глазки ей —
Откроешь клад, какого не видал…
Стою на полустаночке
В цветастом полушалочке,
А мимо пролетают поезда.
А рельсы-то, как водится,
У горизонта сходятся.
Где ж вы, мои весенние года?
Мы дети эпохи.
Атомная копоть,
Рыдают оркестры
На всех площадях.
У этой эпохи
Свирепая похоть —
Все дразнится, морда,
Детей не щадя.
Мы славим страданье,
Боимся успеха.
Нам солнце не в пору
И вьюга не в лад.
У нашего смеха
Печальное эхо,
У нашего счастья
Запуганный взгляд.
Любой зазывала
Ползет в запевалы,
Любой вышибала —
Хранитель огня.
Забыта основа
Веселого слова.
Монахи, монахи,
Простите меня!
Не схимник, а химик
Решает задачу.
Не схема, а тема
Разит дураков.
А если уж схема,
То схема поэмы,
В которой гипотезы
Новых веков.
Простим же двадцатому
Скорость улитки,
Расчеты свои
Проведем на бегу.
Давайте же выпьем
За схему улыбки,
За график удачи
И розы в снегу.
За тех, кто услышал
Трубу на рассвете.
За женщин
Упрямые голоса,
Которые звали нас,
Как Андромеда,
И силой тащили
Нас в небеса.
Полюбим наш век,
Забыв отупенье.
Омоется старость
Живою водой.
От света до тени,
От снеди до денег
Он алый, как парус
Двадцатых годов.
Мы рваное знамя
«Бээфом» заклеим,
Мы выдуем пыль
Из помятой трубы.
И солнце над нами —
Как мячик в алее,
Как бубен удачи
И бубен судьбы.
Давайте же будем
Звенеть в этот бубен,
Наплюнем на драмы
Пустых площадей.
Мы, смертные люди, —
Бессмертные люди!
Не стадо баранов,
А племя вождей!
Отбросим заразу,
Отбросим обузы,
Отбросим игрушки
Сошедших с ума!
Да здравствует разум!
Да здравствуют музы!
Да здравствует Пушкин!
Да скроется тьма!
Рост у меня
Не больше валенка.
Все глядят на меня
Вниз,
И органист я
Тоже маленький,
Но все-таки я
Органист.Я шел к органу,
Скрипя половицей,
Свой маленький рост
Кляня,
Все пришли
Слушать певицу
И никто не хотел
Меня.Я подумал: мы в пахаре
Чтим целину,
В воине — страх врагам,
Дипломат свою
Преставляет страну,
Я представляю
Орган.Я пришел и сел.
И без тени страха,
Как молния ясен
И быстр,
Я нацелился в зал
Токкатою Баха
И нажал
Басовый регистр.О, только музыкой,
Не словами
Всколыхнулась
Земная твердь.
Звуки поплыли
Над головами,
Вкрадчивые,
Как смерть.И будто древних богов
Ропот,
И будто дальний набат,
И будто все
Великаны Европы
Шевельнулись
В своих гробах.И звуки начали
Души нежить,
И зов любви
Нарастал,
И небыль, и нечисть,
Ненависть, нежить
Бежали,
Как от креста.Бах сочинил,
Я растревожил
Свинцовых труб
Ураган.
То, что я нажил,
Гений прожил,
Но нас уравнял
Орган.Я видел:
Галерка бежала к сцене,
Где я в токкатном бреду,
И видел я,
Иностранный священник
Плакал
В первом ряду.О, как боялся я
Свалиться,
Огромный свой рост
Кляня.
О, как хотелось мне
С ними слиться,
С теми, кто, вздев
Потрясенные лица,
Снизу вверх
Глядел на меня.
Ты припомни, Россия,
Как все это было:
Как полжизни ушло
У тебя на бои,
Как под песни твои
Прошагало полмира,
Пролетело полвека
По рельсам твоим.
И сто тысяч надежд
И руин раскаленных,
И сто тысяч салютов,
И стон проводов,
И свирепая нежность
Твоих батальонов
Уместились в твои
Полсотни годов.
На твоих рубежах
Полыхали пожары.
Каждый год — словно храм,
Уцелевший в огне.
Каждый год — как межа
Между новым и старым.
Каждый год — как ребенок,
Спешащий ко мне.
На краю городском,
Где дома-новостройки,
На холодном ветру
Распахну пальтецо,
Чтоб летящие к звездам
Московские тройки
Мне морозную пыль
Уронили в лицо.
Только что там зима —
Ведь проклюнулось лето!
И, навеки прощаясь
Со старой тоской,
Скорлупу разбивает
Старуха-планета —
Молодая выходит
Из пены морской.
Я люблю и смеюсь,
Ни о чем не жалею.
Я сражался и жил,
Как умел — по мечте.
Ты прости, если лучше
Пропеть не умею.
Припадаю, Россия,
К твоей красоте!
Она была во всём права —
И даже в том, что сделала.
А он сидел, дышал едва,
И были губы — белые.
И были чёрные глаза,
И были руки синие.
И были чёрные глаза
Пустынными пустынями.
Пустынный двор жестоких лет,
Пустырь, фонарь и улица.
И переулок, — как скелет,
И дом подъездом жмурится.
И музыка её шагов
Схлестнулась с подворотнею,
И музыка её шагов —
Таблеткой приворотною.
И стала пятаком луна —
Подруга полумесяца,
Когда потом ушла она,
А он решил повеситься.
И шантажом гремела ночь,
Улыбочкой приправленным.
И шантажом гремела ночь
И пустырем отравленным.
И лестью падала трава,
И местью встала выросшей.
И ото всех его бравад
Остался лишь пупырышек.
Сезон прошёл, прошёл другой —
И снова снег на паперти.
Сезон прошёл, прошёл другой —
Звенит бубенчик капелькой.
И заоконная метель,
И лампа — жёлтой дынею.
А он всё пел, всё пел, всё пел,
Наказанный гордынею.
Наказан скупостью своей,
Устал себя оправдывать.
Наказан скупостью своей
И страхом перед правдою.
Устал считать улыбку злом,
А доброту — смущением.
Устал считать себя козлом
Любого отпущения.
Двенадцать падает. Пора!
Дорога в темень шастает.
Двенадцать падает. Пора!
Забудь меня, глазастого!
…Давайте попробуем
Думать сами,
Давайте вступим
В двадцатый век.Слушай, двадцатый,
Мне некуда деться,
Ты поешь
У меня в крови.
И я принимаю
Твое наследство
По праву моей
Безнадежной любви! Дай мне в дорогу,
Что с возу упало —
Вой электрички,
Огонь во мгле.
Стихотворцев много,
Поэтов мало.
А так все отлично
На нашей земле.Прости мне, век,
Танцевальные ритмы,
Что сердцу любо,
За то держись,
Поэты — слуги
Одной молитвы.
Мы традиционны,
Как мода жить.Мы дети эпохи,
Атомная копоть,
Рыдают оркестры
На всех площадях.
У этой эпохи
Свирепая похоть,
Все дразнится морда,
Детей не щадя.Не схимник, а химик
Решает задачу.
Не схема, а тема
Разит дураков.
А если уж схема,
То схема поэмы,
В которой гипотеза
Новых веков.Простим же двадцатому
Скорость улитки,
Расчеты свои
Проведем на бегу,
Давайте же выпьем
За схему улыбки,
За график удачи
И розы в снегу.Довольно зависеть
От прихотей века,
От злобы усопших
И старых обид.
Долой манекенов!
Даешь человеков!
Эпоха на страх
Исчерпала лимит! И выдуем пыль
Из помятой трубы.
И солнце над нами
Как мячик в аллее,
Как бубен удачи
И бубен судьбы.Отбросим заразу,
Отбросим обузы,
Отбросим игрушки
Сошедших с ума!
Да здравствует разум!
Да здравствуют музы!
Да здравствует Пушкин!
Да скроется тьма!
Пустыри на рассвете,
Пустыри, пустыри,
Снова ласковый ветер,
Как школьник.
Ты послушай, весна,
Этот медленный ритм,
Уходить — это вовсе
Не больно.Это только смешно —
Уходить на заре,
Когда пляшет судьба
На асфальте,
И зелень деревьев,
И на каждом дворе
Весна разминает
Пальцы.И поднимет весна
Марсианскую лапу.
Крик ночных тормозов —
Это крик лебедей,
Это синий апрель
Потихоньку заплакал,
Наблюдая апрельские шутки
Людей.Наш рассвет был попозже,
Чем звон бубенцов,
И пораньше,
Чем пламя ракеты.
Мы не племя детей
И не племя отцов,
Мы цветы
Середины столетья.Мы цвели на растоптанных
Площадях,
Пили ржавую воду
Из кранов,
Что имели — дарили,
Себя не щадя,
Мы не поздно пришли
И не рано.Мешок за плечами,
Папиросный дымок
И гитары
Особой настройки.
Мы почти не встречали
Целых домов —
Мы руины встречали
И стройки.Нас ласкала в пути
Ледяная земля,
Но мы, забывая
Про годы,
Проползали на брюхе
По минным полям,
Для весны прорубая
Проходы… Мы ломали бетон
И кричали стихи,
И скрывали
Боль от ушибов.
Мы прощали со стоном
Чужие грехи,
А себе не прощали
Ошибок.Дожидались рассвета
У милых дверей
И лепили богов
Из гипса.
Мы — сапёры столетья!
Слышишь взрыв на заре?
Это кто-то из наших
Ошибся… Это залпы черемух
И залпы мортир.
Это лупит апрель
По кюветам.
Это зов богородиц,
Это бремя квартир,
Это ветер листает
Газету.Небо в землю упало.
Большая вода
Отмывает пятна
Несчастья.
На развалинах старых
Цветут города —
Непорочные,
Словно зачатье.
Не то весна,
Не то слепая осень.
Не то сквозняк,
Не то не повезло.
Я вспомнил вдруг,
Что мне уж тридцать восемь.
Пора искать
Земное ремесло.
Пора припомнить,
Что земля поката,
Что люди спят
В постелях до зари,
Что по дворам
До самого заката
Идут в полет
Чужие сизари.
Пора грузить
Пожитки на телегу,
Пора проститься
С песенкой лихой,
Пора ночлег
Давно считать ночлегом
И хлебом — хлеб,
А песню — шелухой.
Пора Эсхила
Путать с Эмпедоклом,
Пора Джульетту
Путать с Мазина.
Мне тыща лет,
Романтика подохла,
Но нет, она
Танцует у окна.
Ведь по ночам
Ревут аккордеоны,
И джаз играет
В заревах ракет,
И по очам
Девчонок удивленных
Бредет мечта
О звездном языке.
Чтобы земля,
Как сад благословенный,
Произвела
Людей, а не скотов,
Чтоб шар земной
Помчался по вселенной,
Пугая звезды
Запахом цветов.
Я стану петь,
Ведь я же пел веками.
Не в этом дело.
Некуда спешить.
Мне только год,
Вода проточит камень,
А песню спеть —
Не кубок осушить.
Парашюты рванулись,
Приняли вес.
Земля колыхнулась едва.
А внизу — дивизии
«Эдельвейс»
И «Мертвая Голова».
Автоматы выли,
Как суки в мороз,
Пистолеты били в упор.
И мертвое солнце
На стропах берез
Мешало вести разговор.
И сказал господь:
— Эй, ключари,
Отворите ворота в сад.
Даю команду
От зари до зари
В рай пропускать десант.
И сказал господь:
— Это ж Гошка летит,
Благушинский атаман,
Череп пробит,
Парашют пробит,
В крови его автомат.
Он врагам отомстил
И лег у реки,
Уронив на камни висок.
И звезды гасли,
Как угольки,
И падали на песок.
Он грешниц любил,
А они его,
И грешником был он сам,
Но где ты святого
Найдешь одного,
Чтобы пошел в десант?
Так отдай же, Георгий,
Знамя свое,
Серебряные стремена.
Пока этот парень
Держит копье,
На свете стоит тишина.
И скачет лошадка,
И стремя звенит,
И счет потерялся дням.
И мирное солнце
Топочет в зенит
Подковкою по камням.
Нет причин для тоски на свете:
Что ни баба — то помело.
Мы пойдём с тобою в буфетик
И возьмем вина полкило,
Пару бубликов и лимончик,
Пару с паюсной и «Дукат».
Мы с тобой всё это прикончим…
Видишь, крошка, сгорел закат.
Видишь, крошка, у самого неба
МАЗ трёхосный застрял в грязи?
Я три года в отпуске не был —
Дай я выскажусь в этой связи.
Я начальник автоколонны.
Можно выпить: я главный чин.
Не водитель я. Всё законно.
Нет причины — так без причин.
Что за мною? Доставка добычи,
Дебет-кредит да ордера,
Год тюрьмы, три года всевобуча,
Пять — войны… Но это вчера.
А сегодня: Москву проходим,
Как ни еду — «кирпич» висит.
МАЗ для центра, видать, не годен.
Что ж, прокатимся на такси.
Два часа просто так теряю,
Два часа просто так стою.
Два раза караул меняют,
Два мальца строевым дают.
Молодые застыли строго…
Тут я понял, что мне хана:
Козырей в колоде немного —
Только лысина да ордена.
Что за мною? Всё трасса, трасса
Да осенних дорог кисель,
Как мы гоним с Ростова мясо,
А из Риги завозим сельдь.
Что за мною? Автоколонны,
Бабий крик, паровозный крик,
Накладные, склады, вагоны…
Глянул в зеркальце — я старик.
Крошка, верь мне, я всюду первый:
И на горке, и под горой.
Только нервы устали, стервы,
Да аорта бузит порой.
Слышь — бузит. Ты такого слова
Не слыхала. Ушло словцо.
Будь здорова! Ну, будь здорова!
Дай я гляну в твоё лицо.
Мужа жди по себе, упрямого.
Чтоб на спусках не тормозил.
Кушай кильку посола пряного,
Кушай, детка, не егози.
Закрывают. Полкруга ливерной!
Всё без сдачи — мы шофера!
Я полтинник, а ты двугривенный.
Я герой, а ты мошкара!
Ладно, ладно… Иду по-быстрому.
Уважаю закон. Привет!
Эдик, ставь вторую канистру,
Левый скат откати в кювет.
Укатал резину до корда —
Не шофёр ты, а скорпион!..
Крошка, знаешь, зачем я гордый?
Позади большой перегон.