Спят трещотки и псы соседовы, —
Ни повозок, ни голосов.
О, возлюбленный, не выведывай,
Для чего развожу засов.
Юный месяц идет к полуночи:
Час монахов — и зорких птиц,
Заговорщиков час — и юношей,
Час любовников и убийц.
Здесь у каждого мысль двоякая,
Здесь, ездок, торопи коня.
Мы пройдем, кошельком не звякая
И браслетами не звеня.
Уж с домами дома расходятся,
И на площади спор и пляс…
Здесь, у маленькой Богородицы,
Вся Кордова в любви клялась.
У фонтана присядем молча мы
Здесь, на каменное крыльцо,
Где впервые глазами волчьими
Ты нацелился мне в лицо.
Запах розы и запах локона,
Шелест шелка вокруг колен…
О, возлюбленный, — видишь, вот она —
Отравительница! — Кармен.
Челюскинцы! Звук —
Как сжатые челюсти.
Мороз из них прёт,
Медведь из них щерится.
И впрямь челюстьми
— На славу всемирную —
Из льдин челюстей
Товарищей вырвали!
На льдине (не то
Что — чёрт его — Нобиле!)
Родили дитё
И псов не угробили —
На льдине!
Эол
Доносит по кабелю:
— На льдов произвол
Ни пса не оставили!
И спасши — мечта
Для младшего возраста! —
И псов и дитя
Умчали по воздуху.
— «Европа, глядишь?
Так льды у нас колются!»
Щекастый малыш,
Спеленатый — полюсом!
А рядом — сердит
На гро́мы виктории —
Второй уже Шмидт
В российской истории:
Седыми бровьми
Стесненная ласковость…
Сегодня — смеюсь!
Сегодня — да здравствует
Советский Союз!
За вас каждым мускулом
Держусь — и горжусь,
Челюскинцы — русские!
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,
Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою — как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей,
У всех золотых знамён, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —
Оттого что в земной ночи́ я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя — замолчи! —
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты —
О проклятие! — у тебя остаешься — ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, —
Оттого что мир — твоя колыбель, и могила — мир!
И снова над струёй тяжёлой
В зелёной ивовой тени
Та мельница, что в оны дни
Баллады для меня молола.
Молола демонов сердитых,
Гнездившихся в моей груди,
А ныне только шум воды
Промалывает запах жита.
Весна на Сороти. Отпетых
Буянов шайка топит пса.
О чём, скажи, твоя слеза
Над глубиною сельской Леты?
Но псу не хочется в могилу.
Смотри — как зелено кругом!
Пыль, сыплемая колесом,
Совсем глаза запорошила.
Стою на искрящейся травке,
Под небом, пахнущем землёй.
У ветхой мельницы гнилой…
Зачем ребята топят шавку?
Бросается в речную заводь
Зелёная лесная мгла.
Но с дна дремучего — всплыла,
И долго ей придётся плавать.
Ночами, назло человеку,
Здесь водят рыбы хоровод.
Мечтаю, юный сумасброд,
Что мельница смолола — реку…
Тот хлеб, который пекарь выпек,
Рождён из пыли водяной…
И, многое поняв, — домой
По раковинам от улиток.
— Как распознаю я твой дом,
Скажи, разумница моя!
— Ходи по уличкам кругом,
Так и узнаешь, где мой дом.
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок! — Как мимо пса я проскользну,
Скажи, разумница моя!
— Псу ласковое слово брось,
И снова примется за кость.
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок! — Как я по лесенке взберусь,
Скажи, разумница моя!
— Сапожки на руки надень —
Не скрипнет ни одна ступень.
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок! — Как двёрочку твою найду,
Скажи, разумница моя!
— Нащупай на двери кольцо…
Подумают, что деревцо
Стучит… Молчок!
Попридержи-ка язычок! — Как в горенку твою взойду,
Скажи, разумница моя!
— Рукою стеночку обшарь,
И будешь ты с ключом — ключарь.
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок! — Как попаду к тебе в кровать,
Скажи, разумница моя!
— Там ларь высокий под окном,
Я в том ларе сплю чутким сном…
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок! — А что мне делать поутру,
Скажи, разумница моя!
— Надень — что снял, забудь — что знал…
Свет всюду бел, а мир — не мал!
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок! Год написания: без даты