Не сердись, мой Ангел Божий,
Если правда выйдет ложью.
Встречный ветер не допрашивают,
Правды с соловья не спрашивают.
Я знаю правду! Все прежние правды — прочь!
Не надо людям с людьми на земле бороться.
Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.
О чём — поэты, любовники, полководцы?
Уж ветер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звёздная в небе застынет вьюга,
И под землёю скоро уснем мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу.
— «Слова твои льются, участьем согреты,
Но темные взгляды в былом».
— «Не правда ли, милый, так смотрят портреты,
Задетые белым крылом?»
— «Слова твои — струи, вскипают и льются,
Но нежные губы в тоске».
— «Не правда ли, милый, так дети смеются
Пред львами на красном песке?»
— «Слова твои — песни, в них вызов и силы,
Ты снова, как прежде, бодра»…
— «Так дети бодрятся, не правда ли, милый,
Которым в кроватку пора?»
Vitam impendere vero.
Мир утомлённый вздохнул от смятений,
Розовый вечер струит забытьё…
Нас разлучили не люди, а тени,
Мальчик мой, сердце моё!
* * *
Высятся стены, туманом одеты,
Солнце без сил уронило копьё…
В мире вечернем мне холодно. Где ты,
Мальчик мой, сердце моё?
* * *
Ты не услышишь. Надвинулись стены,
Всё потухает, сливается всё…
Не было, нет и не будет замены,
Мальчик мой, сердце моё!
Vitam impendere vero —
(лат.) отдать жизнь за правду.
Нет, правды не оспаривай.
Меж кафедральных Альп
То бьется о розариум
Неоперенный альт.Девичий и мальчишеский:
На самом рубеже.
Единственный из тысячи —
И сорванный уже.В самом истоке суженный:
Растворены вотще
Сто и одна жемчужина
В голосовом луче.Пой, пой — миры поклонятся!
Но регент: — Голос тот
Над кровною покойницей,
Над Музою поет! Я в голосах мальчишеских
Знаток… — и в прах и в кровь
Снопом лучей рассыпавшись
О гробовой покров.Нет, сказок не насказывай:
Не радужная хрупь, —
Кантатой Метастазовой
Растерзанная грудь.Клянусь дарами Божьими:
Своей душой живой! —
Что всех высот дороже мне
Твой срыв голосовой! 8 февраля
Не гони мою память! Лазурны края,
Где встречалось мечтание наше.
Будь правдивым: не скоро с такою, как я,
Вновь прильнешь ты к серебряной чаше.Все не нашею волей разрушено. Пусть!
Сладок вздох об утраченном рае!
Весь ты — майский! Тебе моя майская грусть.
Все твое, что пригрезится в мае.Здесь не надо свиданья. Мы встретимся там,
Где на правду я правдой отвечу;
Каждый вечер по легким и зыбким мостам
Мы выходим друг другу навстречу.Чуть завижу знакомый вдали силуэт, —
Бьется сердце то чаще, то реже…
Ты как прежде: не гневный, не мстительный, нет!
И глаза твои, грустные, те же.Это грезы. Обоим нам ночь дорога,
Все преграды рушащая смело.
Но, проснувшись, мой друг, не гони, как врага,
Образ той, что солгать не сумела.И когда он возникнет в вечерней тени
Под призывы былого напева,
Ты минувшему счастью с улыбкой кивни
И ушедшую вспомни без гнева.Год написания: без даты
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все — как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
— Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! —
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто — слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность —
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
— Послушайте! — Еще меня любите
За то, что я умру.