Найдено стихов - 14.
Все стихи показаны на одной странице.
Прокручивайте страницу вниз, чтобы посмотреть все стихи.
Есть у тебя ещё отец и мать,
А всё же ты — Христова сирота.
Ты родилась в водовороте войн, —
А всё же ты поедешь на Иордань.
Без ключика Христовой сироте
Откроются Христовы ворота.
«Простите меня, мои горы!
Простите меня, мои реки!
Простите меня, мои нивы!
Простите меня, мои травы!»
Мать — крест надевала солдату,
Мать с сыном прощались навеки…
И снова из сгорбленной хаты:
«Простите меня, мои реки!»
В оны дни ты мне была, как мать,
Я в ночи тебя могла позвать,
Свет горячечный, свет бессонный,
Свет очей моих в ночи оны.
Благодатная, вспомяни,
Незакатные оны дни,
Материнские и дочерние,
Незакатные, невечерние.
Не смущать тебя пришла, прощай,
Только платья поцелую край,
Да взгляну тебе очами в очи,
Зацелованные в оны ночи.
Будет день — умру — и день — умрёшь,
Будет день — пойму — и день — поймёшь…
И вернётся нам в день прощёный
Невозвратное время оно.
Мать из хаты за водой,
А в окно — дружочек:
Голубочек голубой,
Сизый голубочек.Коли днем одной — тоска,
Что же в темь такую?
И нежнее голубка
Я сама воркую.С кем дружился в ноябре —
Не забудь в июле.
. . . . . . . .
Гули-гули-гули. . . . . . . .
Возвратилась мать!
. . . . . . . .
Ладно — ворковать! Чтобы совы страсть мою
Стоном не спугнули —
У окна стою — пою:
Гули-гули-гули.Подари-ка золотой
Сыну на зубочек,
Голубочек голубой,
Сизый голубочек! 14 ноября 1918
Имя ребёнка — Лев,
Матери — Анна.
В имени его — гнев,
В материнском — тишь.
Волосом он рыж
— Голова тюльпана! —
Что ж, осанна
Маленькому царю.
Дай ему Бог — вздох
И улыбку матери,
Взгляд — искателя
Жемчугов.
Бог, внимательней
За ним присматривай:
Царский сын — гадательней
Остальных сынов.
Рыжий львёныш
С глазами зелёными,
Страшное наследье тебе нести!
Северный Океан и Южный
И нить жемчужных
Чёрных чёток — в твоей горсти!
Заря пылала, догорая,
Солдатики шагали в ряд.
Мне мать сказала, умирая:
— Надень мальчишеский наряд.
Вся наша белая дорога
У них, мальчоночков, в горсти.
Девчонке самой легконогой
Всё ж дальше сердца не уйти!
Мать думала, солдаты пели.
И всё, пока не умерла,
Подрагивал конец постели:
Она танцо́вщицей была!
…И если сердце, разрываясь,
Без лекаря снимает швы, —
Знай, что от сердца — голова есть,
И есть топор — от головы…
Дурная мать! — Моя дурная слава
Растет и расцветает с каждым днем.
То на пирушку заведет Лукавый,
То первенца забуду за пером… Завидуя императрицам моды
И маленькой танцовщице в трико,
Гляжу над люлькой, как уходят — годы,
Не видя, что уходит — молоко! И кто из вас, ханжи, во время оно
Не пировал, забыв о платеже!
Клянусь бутылкой моего патрона
И вашего, когда-то, — Беранже! Но одному — сквозь бури и забавы —
Я, несмотря на ветреность, — верна.
Не ошибись, моя дурная слава:
— Дурная мать, но верная жена!
Седой — не увидишь,
Большим — не увижу.
Из глаз неподвижных
Слезинки не выжмешь.На всю твою муку,
Раззор — плач:
— Брось руку!
Оставь плащ! В бесстрастии
Каменноокой камеи,
В дверях не помедлю,
Как матери медлят: (Всей тяжестью крови,
Колен, глаз —
В последний земной
Раз!)Не крадущимся перешибленным зверем, —
Нет, каменной глыбою
Выйду из двери —
Из жизни. — О чем же
Слезам течь,
Раз — камень с твоих
Плеч! Не камень! — Уже
Широтою орлиною —
Плащ! — и уже по лазурным стремнинам
В тот град осиянный,
Куда — взять
Не смеет дитя
Мать.28 июня
Уж вы, батальоны —
Эскадроны!
Сынок порожённый,
Бе — ре — жёный!
Уж ты по младенцу —
Новобранцу —
Слеза деревенска,
Океанска!
В который раз вспо́рот
Живот — мало!
Сколько б вас, Егорок,
Ни рожала —
Мало! Мои сучья!
Кро́вь чья? Со́ль чья?
Мало! Мала куча:
Больше! Больше!
Хоша б целый город
Склала — живы!
Сколько б вас, Егорок,
Ни ложила —
В землю. Большеротый,
Башка — вербой
Вьётся. Людям — сотый,
А мне — первый!
Теки, мои соки,
Брега́ — через!
Сосцы пересохли —
Очам — че́ред!
Реви, долговласа,
По армейцу!
Млецо́м отлилася —
Слезой лейся!
Я вижу тебя черноокой, — разлука!
Высокой, — разлука! — Одинокой, — разлука!
С улыбкой, сверкнувшей, как ножик, — разлука!
Совсем на меня не похожей — разлука!
На всех матерей, умирающих рано,
На мать и мою ты похожа, — разлука!
Ты так же вуаль оправляешь в прихожей.
Ты Анна над спящим Серёжей, — разлука!
Стрясается — в дом забредёшь желтоглазой
Цыганкой, — разлука! — молдаванкой, — разлука!
Без стука, — разлука! — Как вихрь заразный
К нам в жилы врываешься — лихорадкой, — разлука!
И жжёшь, и звенишь, и топочешь, и свищешь,
И ревёшь, и рокочешь — и — разорванным шёлком —
— Серым волком, — разлука! — Не жалея ни деда, ни внука, — разлука!
Филином-птицей — разлука! Степной кобылицей, — разлука!
Не потомком ли Разина — широкоплечим, ражим, рыжим
Я погромщиком тебя увидала, — разлука?
— Погромщиком, выпускающим кишки и перины?..
* * *
Ты нынче зовёшься Мариной, — разлука!
Канун Благовещенья.
Собор Благовещенский
Прекрасно светится.
Над главным куполом,
Под самым месяцем,
Звезда — и вспомнился
Константинополь.
На серой паперти
Старухи выстроились,
И просят милостыню
Голосами гнусными.
Большими бусами
Горят фонарики
Вкруг Божьей Матери.
Черной бессонницей
Сияют лики святых,
В черном куполе
Оконницы ледяные.
Золотым кустом,
Родословным древом
Никнет паникадило.
— Благословен плод чрева
Твоего, Дева
Милая!
Пошла странствовать
По рукам — свеча.
Пошло странствовать
По устам слово:
— Богородице.
Светла, горяча
Зажжена свеча.
К Солнцу-Матери,
Затерянная в тени,
Воззываю и я, радуясь:
Матерь — матери
Сохрани
Дочку голубоглазую!
В светлой мудрости
Просвети, направь
По утерянному пути —
Блага.
Дай здоровья ей,
К изголовью ей
Отлетевшего от меня
Приставь — Ангела.
От словесной храни — пышности,
Чтоб не вышла как я — хищницей,
Чернокнижницей.
Служба кончилась.
Небо безоблачно.
Крестится истово
Народ и расходится.
Кто — по домам,
А кому — некуда,
Те — Бог весть куда,
Все́ — Бог весть куда!
Серых несколько
Бабок древних
В дверях замешкались, —
Докрещиваются
На самоцветные
На фонарики.
Я же весело
Как волны валкие
Народ расталкиваю.
Бегу к Москва́-реке
Смотреть, как лед идет.
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, —
Очаровательные франты
Минувших лет!
Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, —
Цари на каждом бранном поле
И на балу.
Вас охраняла длань Господня
И сердце матери. Вчера —
Малютки-мальчики, сегодня —
Офицера!
Вам все вершины были малы
И мягок — самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!
_________
Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,
Ваш нежный лик,
И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена…
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна…
О, как, мне кажется, могли вы
Рукою, полною перстней,
И кудри дев ласкать — и гривы
Своих коней.
В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век…
И ваши кудри, ваши бачки
Засыпал снег.
Три сотни побеждало — трое!
Лишь мертвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои,
Вы всё могли.
Что так же трогательно-юно,
Как ваша бешеная рать?..
Вас златокудрая Фортуна
Вела, как мать.
Вы побеждали и любили
Любовь и сабли острие —
И весело переходили
В небытие.
Когда я буду бабушкой —
Годов через десяточек —
Причудницей, забавницей, —
Вихрь с головы до пяточек!
И внук — кудряш — Егорушка
Взревет: «Давай ружье!»
Я брошу лист и перышко —
Сокровище мое!
Мать всплачет: «Год три месяца,
А уж, гляди, как зол!»
А я скажу: «Пусть бесится!
Знать, в бабушку пошел!»
Егор, моя утробушка!
Егор, ребро от ребрышка!
Егорушка, Егорушка,
Егорий — свет — храбрец!
Когда я буду бабушкой —
Седой каргою с трубкою! —
И внучка, в полночь крадучись,
Шепнет, взметнувши юбками:
«Когo, скажите, бабушка,
Мне взять из семерых?» —
Я опрокину лавочку,
Я закружусь, как вихрь.
Мать: «Ни стыда, ни совести!
И в гроб пойдет пляша!»
А я-то: «На здоровьице!
Знать, в бабушку пошла!»
Кто ходок в пляске рыночной —
Тот лих и на перинушке, —
Маринушка, Маринушка,
Марина — синь-моря!
«А целовалась, бабушка,
Голубушка, со сколькими?»
— «Я дань платила песнями,
Я дань взымала кольцами.
Ни ночки даром проспанной:
Все в райском во саду!»
— «А как же, бабка, Господу
Предстанешь на суду?»
Свистят скворцы в скворешнице,
Весна-то — глянь! — бела…
Скажу: «— Родимый, — грешница!
Счастливая была!
Вы ж, ребрышко от ребрышка,
Маринушка с Егорушкой,
Моей землицы горсточку
Возьмите в узелок».
Барабанщик! Бедный мальчик!
Вправо-влево не гляди!
Проходи перед народом
С Божьим громом на груди.
Не наёмник ты — вся ноша
На груди, не на спине!
Первый в глотку смерти вброшен
На ногах — как на коне!
Мать бежала спелой рожью,
Мать кричала в облака,
Воззывала: — Матерь Божья,
Сберегите мне сынка!
Бедной матери в оконце
Вечно треплется платок.
— Где ты, лагерное солнце!
Алый лагерный цветок!
А зато — какая воля —
В подмастерьях — старший брат,
Средний в поле, третий в школе,
Я один — уже солдат!
Выйдешь цел из перебранки —
Что за радость, за почёт,
Как красотка-маркитантка
Нам стаканчик поднесёт!
Унтер ропщет: — Эх, мальчонка!
Рано начал — не к добру!
— Рано начал — рано кончил!
Кто же выпьет, коль умру?
А настигнет смерть-волчица —
Весь я тут — вся недолга!
Императору — столицы,
Барабанщику — снега.
А по мне — хоть дно морское!
Пусть сам чёрт меня заест!
Коли Тот своей рукою.
Мне на грудь нацепит крест!
2
Молоко на губах не обсохло,
День и ночь в барабан колочу.
Мать от грохота было оглохла,
А отец потрепал по плечу.
Мать и плачет и стонет и тужит,
Но отцовское слово — закон:
— Пусть идёт Императору служит, —
Барабанщиком, видно, рождён.
Брали сотнями царства, — столицы
Мимоходом совали в карман.
Порешили судьбу Аустерлица
Двое: солнце — и мой барабан.
Полегло же нас там, полегло же
За величье имперских знамён!
Веселись, барабанная кожа!
Барабанщиком, видно, рождён!
Загоняли мы немца в берлогу.
Всадник. Я — барабанный салют.
Руки скрещены. В шляпе трирогой.
— Возраст? — Десять. — Не меньше ли, плут?
— Был один, — тоже ростом не вышел.
Выше солнца теперь вознесён!
— Ты потише, дружочек, потише!
Барабанщиком, видно, рождён!
Отступилась от нас Богоматерь,
Не пошла к московитским волкам.
Дальше — хуже. В плену — Император,
На отчаянье верным полкам.
И молчит собеседник мой лучший,
Сей рукою к стене пригвождён.
И никто не побьёт в него ручкой:
Барабанщиком, видно, рождён!