Опять опадают кусты и деревья,
Бронхитное небо слезится опять,
И дачники, бросив сырые кочевья,
Бегут, ошалевшие, вспять.Опять перестроив и душу и тело
(цветочки и в летнее солнце — увы!)
Творим городское, ненужное дело
До новой весенней травы.Начало сезона. Ни света, ни красок,
Как призраки, носятся тени людей…
Опять одинаковость сереньких масок
От гения до лошадей.По улицам шляется смерть.
Хочу отдохнуть от сатиры…
У лиры моей
Есть тихо дрожащие, легкие звуки.
Усталые руки
На умные струны кладу,
Пою и в такт головою киваю… Хочу быть незлобным ягненком,
Ребенком,
Которого взрослые люди дразнили и злили,
А жизнь за чьи-то чужие грехи
Лишила третьего блюда.Васильевский остров прекрасен,
(Полька)Левой, правой, кучерявый,
Что ты ёрзаешь, как чёрт?
Угощение на славу,
Музыканты — первый сорт.
Вот смотри:
Раз, два, три.
Прыгай, дрыгай до зари.Ай, трещат мои мозоли
И на юбке позумент!
Руки держит, как франзоли,
А ещё интеллигент.
Перед витринами каша:
Люди вежливо давят бока,
По-детски смеются взрослые,
Серьезны притихшие дети,
Какой-то младенец внизу
Ползает, мажет ладошкой по стеклам.
Забыты дела — банки, конторы,
Ты словно попал на «Остров беспечности».
В витринах пухло-курносые куклы
Молят: «Купите! Меня! Меня!»
Всем добрым знакомым с отчаянием посвящаюИтак — начинается утро.
Чужой, как река Брахмапутра,
В двенадцать влетает знакомый.
«Вы дома?» К несчастью, я дома.
В кармане послав ему фигу,
Бросаю немецкую книгу
И слушаю, вял и суров,
Набор из ненужных мне слов.
Вчера он торчал на концерте —
Ему не терпелось до смерти
На прилавке
Фруктовой лавки
Гранаты, финики, синий изюм
И… теткин купальный костюм.
За прилавком стоит Муссолини —
Гриша знает его по картинке, —
Обметает метелочкой дыни
И мух сгоняет с корзинки…
Грише — плевать!
Надо скорее глотать.