К вечерней прохладе склоняется жар,
На зелень, бронзу и золото,
На солнечный дым и сиреневый пар
Тишина перелесков расколота.
В воде отражается облачный круг,
Кувшинки застыли на якоре,
И около берега тонет паук,
Чернея живой каракулей.
Дышит река, качает река
Цветы, до безумия легкие,
Прохлада синеет и в два ветерка
Вливается музыкой в легкие.
В столбняке под водою темнеют сомы,
Деревья одеты истомою, —
Вечер чудесен, он снова омыл
Радостью все существо мое.
Но прошлое, прошлое, это же тут
Я трогал забытые локоны,
Но там вон смешные рыбы плывут,
Ведь это как будто окуни.
Тише! Сидели мы, кажется, здесь,
Над рощей стояло безветрие,
Легчайшим пунктиром дрожала в воде
Кустов и луны геометрия.
И плыли какие-то рыбы тогда,
Еще полосатый бок у них,
Но это, конечно, это же — да! —
Не что иное, как окуни.
И снова мне радость трясет бока,
Река же трясется улыбками,
И грустные чувства мне шепчут «пока»
И уплывают за рыбками.
Читатель, понятно и мне и тебе, —
Как наша память ни бдительна,
Наш радостный голос, рожденный в борьбе,
Выходит всегда победителем.
Прыгая лесом, травой семеня,
От тона к тону меняя тон,
Скрещением линий омывая меня,
Простор летит с четырех сторон.
Ветер с налета волну клюет,
Выгнув спину, раздув бока,
К чертям ледяное скинув белье,
Вакансоновской цепью несется река.
Кусты осыпает лягушачий гам,
Граненые раки, шальные ужи.
Чернея как уголь, плывут к берегам,
И рыбы скользит под водой, как ножи.
Мне воздух бесшумно льется в рот
И сыплется в легкие, чуть звеня,
За жабры меня восторг берет,
Дурацкое счастье теснит меня,
Я говорю: молодой человек
С чего бы сегодня ты так счастлив?
Ведь это же только в обычае рек
Плечи топорщить в весенний разлив.
У тебя же занятия, ворох забот
Киевской ведьмой присел на горбе,
И вечер с тобой разделить не придет
Та, что вчера изменила тебе.
Но сыплется солнце, вертятся у рук
Молекулы света вокруг осей.
Горят под водою лезвия щук,
Бронзою дышат бока карасей.
Хрустит под ногами, как пряник, песок,
Небо качает сияющий зонт.
До последних пределов расширен зрачок,
Соринкою плавает в нем горизонт.
Прекрасна страна, где так четко даны
Заданья работать и бодрствовать мне,
Замечательно имя этой страны,
Длителен воздух в этой стране.
Уже промчались, просверкали
Шального ливня вертикали,
Уж буря с хлопаньем бича
Уходит дальше, топоча.
И молний нервы тихи, то есть
Они исчезли, успокоясь.
Лишь грома круглые раскаты
По туче катятся покатой.
Но в ней уже зияют окна,
В них солнца тянутся волокна…
Уж все дымится: крыша дома,
Забор и сад, в скирде солома…
И клубы пара, словно в бане,
Друг друга сталкивают лбами.
Вблизи террасы, у ступенек,
Простерт, как труп, намокший веник.
Здесь, трудолюбием чреваты,
Лежат мотыги и лопаты.
Играть мешая небосводу,
Лакает пес из бочки воду.
Блестят кусты, цветы, скамейки,
Над ними воздух льется клейкий,
Что полон дерзких испарений
Травы, навоза и сирени.
В нем снова скопом, как миры,
Висят и плачут комары.
Кружит пчела, расправив крылья,
И вьется мошек эскадрилья.
А на задворках в огороде
Взошли бобы рогулек вроде,
Горохи чуть поднялись с грядки,
И вся другая снедь в зачатке.
Два распахнули огурца
Совсем зеленые сердца.
Еще листвою небогаты,
В два плавника торчат салаты,
И лука тоненькие стрелы
Дают из луковиц прострелы.
Вокруг охрана палисада,
За ней цыплят и кур засада.
Туда еще по грязи топкой
Давно не хоженою тропкой
Ползут в бессмысленном маневре
Дождем разбуженные черви.
А там ручьев идет игра,
Хоть выжми, улица мокра.
Там, воздвигая грязи груды,
Мальчишки делают запруды.
В своем степенстве неуклюжем
Гусыни шествуют по лужам,
В которых виден кое-где
Мир, отразившийся в воде.
Все так же ютится
Все так же ютится простуда у рам,
Так же песни мои
Так же песни мои заштрихованы сном,
Так же ночью озноб,
Так же ночью озноб, так же дрожь по утрам,
Так же горло ручьев
Так же горло ручьев переедено льдом.
Но уже тротуар
Но уже тротуар чернотою оброс,
Снова солнечный лак
Снова солнечный лак прилипает к земле.
И, как сказочный бред,
И, как сказочный бред, забывая мороз,
Обессиленный градусник
Обессиленный градусник спит на нуле.
Я стою на крыльце,
Я стою на крыльце, я у солнца в плену.
Мне весна тишиной
Мне весна тишиной обвязала висок,
Надо мной в высоте,
Надо мной в высоте, повторив тишину,
Голубого окна
Голубого окна притаился зрачок.
В переулке заря,
В переулке заря, перекличка колес,
Торопливость воды
Торопливость воды и людей кутерьма,
И коробками разных сортов папирос
В докипающем дне
В докипающем дне притаились дома.
Я слежу, как трамвай
Я слежу, как трамвай совершает полет,
Как на лужах горит
Как на лужах горит от зари позумент,
И как нэпман тяжелой сигарой плывет,
И как тоненькой «Басмой» ныряет студент.
И туда, где окно,
И туда, где окно, где, льда голубей,
Обложки у крыш
Обложки у крыш оплела бирюза,
Где порхающий дым,
Где порхающий дым, где фарфор голубей,
Как на синий экран
Как на синий экран поднимаю глаза.
Там ветер,
Там ветер, там небо,
Там ветер, там небо, там пятый этаж,
Там зайцем по комнате
Там зайцем по комнате бродит тепло,
Там ленивостью дней
Там ленивостью дней заболел карандаш,
И у форточки там
И у форточки там отстегнулось крыло.
Я стою,
Я стою, я ловлю
Я стою, я ловлю уплывающий свет,
Опьяняясь пространством,
Опьяняясь пространством, как лирикой сна.
И дым папиросы,
И дым папиросы, как первый букет,
У меня на руке
У меня на руке забывает весна.
Но это не сон –
Но это не сон – это доза тепла,
Это первый простор
Это первый простор для взлетающих глаз,
Это холод, дыханьем
Это холод, дыханьем сожженный дотла,
Это дым вдохновенья,
Это дым вдохновенья, пришедший на час.
Это все для того,
Это все для того, чтобы вовсе не так
Возвратившийся служащий
Возвратившийся служащий встретил жену,
Чтобы скряга отдал
Чтобы скряга отдал за букет четвертак,
Чтобы снова Жюль Верн
Чтобы снова Жюль Верн полетел на Луну.
Чтоб мое бытие
Чтоб мое бытие окрылилось на миг
И неведомых дней
И неведомых дней недоступная мгла
Сквозь страницы еще
Сквозь страницы еще недочитанных книг
Проступила ясней
Проступила ясней и лицо обожгла.
Чтобы с ранним огнем
Чтобы с ранним огнем и усталостью рам
Ваша зимняя комната
Ваша зимняя комната стала тесна.
И чтоб песня,
И чтоб песня, которая поймана там,
Еще раз на лету
Еще раз на лету повторила – весна.